Читать книгу "Парни в гетрах - Пэлем Грэнвил Вудхауз"

И он наступил. Леди Кэрроуэй, уходя писать письмо, спросила Эприл, не хочет ли та передать что-нибудь дяде Ланселоту.

– Передай привет, – сказала Эприл. – Надеюсь, ему нравится Борнмут.

Дверь закрылась. Фредди покашлял.

– Теперь он там? – спросил он.

– Простите?

– Как вы помните, он жил в Камелоте.

Эприл воззрилась на него, уронив от полноты чувств хлеб с маслом.

– Вы читали Теннисона, мистер Виджен?

– Я? – удивился Фредди. – Теннисона? Однако! Господи, я его знаю наизусть!

– И я! – оживилась девушка. – «Бей, бей, волна, о хладный серый камень…»

– Вот именно. А возьмем «Деву из Шалотта».

– «Причастен правде тот, кто петь умеет…»

– Золотые слова. А вот «Дева»… Да, удивительно, что и вы его любите.

– Он прекрасен!

– Мягко сказано! К примеру, в «Деве»…

– Как глупо, что над ним иногда смеются!

– Идиоты! Что им еще нужно?

Они восхищенно взглянули друг на друга.

– В жизни бы не подумала! – сказала Эприл.

– Почему же?

– Ну, вы такой, словно любите танцы, ночные клубы…

– Кто? Я? Клубы? О Господи! Для меня нет большего блаженства, чем читать допоздна Теннисона.

– Вы любите «Локсли-холл»?

– Еще бы. И «Деву из Шалотта».

– А «Мод»?

– Нет слов. А вот «Дева»…

– Она вам нравится больше всего?

– О да!

– И мне, конечно. Река всегда напоминает о ней.

– Вот именно! То-то я смотрю, что мне она напоминает. Кстати, не хотите завтра покататься на лодке?

– Завтра?..

– Найдем лодку, возьмем бутербродов с курицей… да, и с ветчиной…

– Понимаете, я обещала поехать завтра в Бирмингем. Капитан Бредбери хочет купить удочку. Может быть, в другой день?

– Прекрасно.

– И попозже.

– Великолепно. Зачем кататься утром? Лучше – в час, у моста. Дивно. Божественно. Полный блеск. Буду точно к часу.

Остаток дня Фредди провел в блаженстве, можно сказать – на небе. Но к ночи, попивая виски с содовой в «Голубом льве», он заметил, что на стол упала тень.

– Добрый вечер, – сказал капитан Бредбери.

Если верить Фредди, описать капитана могло бы только слово «зловещий». Брови его сомкнулись, подбородок увеличился на четыре дюйма, мускулы странно двигались, и в придачу слышался звук, напоминающий о вулкане. Так и казалось, что раскаленная лава вот-вот хлынет изо рта; и Фредди это не понравилось.

Однако он старался быть приветливым.

– А, Бредбери! – вскричал он с неестественным смехом.

Правая бровь капитана настолько слилась с левой, что разнять их могла бы только машина.

– Насколько мне известно, – сказал он, – сегодня вы были в Тадсли-корте.

– Да-да! Очень вас не хватало, но вообще – приятно провели время.

– Так я и думал. Мисс Кэрроуэй сообщила, что вы пригласили ее на пикник.

– И верно. Пикник. Именно – пикник.

– Конечно, вы пошлете ей записку с отказом, поскольку вас срочно вызывают в Лондон.

– Не вызывают!

– Ну, отсылают. Лично я.

Фредди пытался встать выше оскорблений, что нелегко, когда ты сидишь.

– Я не понимаю вас, Бредбери.

– Хорошо, объясню. Утром в 12.15 есть прекрасный поезд. Вы на нем уедете.

– Да?

– Да. Я зайду в час. Если я вас застану… Кстати, я не рассказывал, что победил недавно во всеиндийских соревнованиях по боксу, в тяжелом весе?

– Д-да?

– Да.

– В любительских?

– Естественно.

– Как-то я от бокса устал, – заметил Фредди, зевая. – Слишком скучно, я бы сказал – никаких эмоций. Сейчас собираю старый фарфор.

Смелые слова, не спорю, но собеседника они не тронули, и настолько, что Фредди чуть не задумался о достоинствах поезда 12.15.

Но слабость прошла. Мысль об Эприл прогнала ее. Пригласил на пикник, значит – не дрожи, как кролик, из-за всяких капитанов. Лучше – беги. Такая махина тебя и не поймает.

Словом, ровно в час он сидел в лодке у самого моста. День был прекрасный, со всем, что надо – синим небом, серебристой речкой, птицами, пчелами, ветерками. Корзина стояла на траве, Фредди листал свою «Деву», когда услышал голос и увидел строгие зеленые глаза.

– Привет, – сказал он.

– Здравствуйте, – ответило дитя.

Пруденс мало значила для Фредди. Конечно, он видел ее и приветливо улыбался, поскольку считал нелишним улестить друзей и родственников Прекрасной Дамы. И сейчас он испытывал чувство типа «Чему обязан?».

– Ничего погода, – начал он.

– Эприл не придет, – отвечала юная Пруденс.

Солнце нырнуло куда-то, словно утка.

– То есть как!

– А так.

– Не придет?

– Именно. Очень извиняется, но тут заедут мамины друзья, надо быть дома.

– О-о-о!

– Она просит, чтобы вы покатали меня. Пикник устроим у Григгз Ферри, а там, глядишь, она и вырвется.

Небо стало посветлее. Может быть, Эприл вырвется… Что же до Пруденс, в ней тоже есть смысл. Если ее получше умаслить, она расскажет сестре… в общем, ясно.

– Ладно, – сказал он. – Прыгай.

Дитя прыгнуло в лодку, и они отплыли. Первые десять минут разговор не клеился, Пруденс интересовалась техникой процесса – когда тянуть какую веревку и т. п. Однако пресловутая удача Видженов помогла выбраться на простор, и все пошло легче. Пруденс, которой было уже нечего делать, заметила книжку.

– Ого! – сказала она. – Читаете Теннисона?

– Читал, поджидая тебя, – ответил Фредди. – Я вообще постоянно обращаюсь к строкам великого барда. Только выпадет минутка…

– Вы его что, любите?

– Конечно. Кто его не любит?

– Я. Эприл заставляла меня его читать. Слюни какие-то!

– Ничего подобного. Чистая красота.

– Все девицы – зануды…

Кроме старой подруги, Девы из Шалотта, Фредди этих девиц не знал, но верил, что если они хороши для Эприл, сгодятся они и зеленоглазой веснушчатой девчонке.

– Героини Теннисона, – сказал он, – образцы чистейшей и нежнейшей женственности. Так и запомни, наглое дитя. Бери с них пример, не прогадаешь.