Читать книгу "Подкидыш - Вильям Бюснах"

Кроме того, только в Париже существует масса мелких занятий, которые могут прокормить мальчика его возраста. А покидая приют, Жильбер твердо решил: он будет жить своим трудом.

Каким трудом? По правде сказать, он еще и сам пока не знал этого. Сначала он думал только о побеге из приюта, а в данную минуту его занимала лишь одна проблема: как можно скорее выбраться из своего убежища, так как повозка уже проехала заставу.

Выскочить из корзины было не такой простой задачей. Повозка, хотя и подвигалась вперед очень медленно, но все-таки ехала и нигде не останавливалась.

Лошади с трудом поднимались в гору, проезжая улицу, которая, как Жильбер успел прочесть на голубой дощечке, называлась Парижской. Может быть, он решился бы выпрыгнуть, не дожидаясь остановки и рискуя расшибиться, если бы не услышал голос, обращенный к одному из возчиков:

— Как, это ты, Поль? Да еще с Жаном!..

— Привет, Антуан! — крикнул возчик.

— Вот так встреча! — ответил тот.

— Слезайте-ка поскорее! — продолжал голос. — Мы как раз около кабачка дядюшки Жюля! Я ставлю бутылку!

Снисходя к столь радушному приглашению, Поль остановил повозку и вошел со своим товарищем и Антуаном в дверь деревенского трактира.

Более лучшего случая нечего было и ожидать. Воспользовавшись мгновением, когда тротуар оказался пустым, Жильбер осторожно вылез, отряхнулся от соломы, приставшей к его одежде и волосам, и тихо удалился, заложив руки в карманы и что-то насвистывая, как обыкновенный мальчишка, возвращающийся с прогулки домой.

Чтобы не удаляться от заставы, он направился по поперечной улице, мимо небольших, весьма скромных домиков, окруженных пыльными садиками, в которых на протянутых между деревьями веревках сушилось ветхое белье местных обитателей.

Жильбер находил во всем этом особую прелесть, которой он никогда не замечал в аллеях Люксембургского сада с его пышной зеленью и роскошными цветами.

Самое страстное желание его осуществилось. Он был свободен!.. Он мог, сколько ему вздумается, стоять перед кустом красной смородины или полураскрывшейся розы. Он мог идти справа налево, слева направо, бегать и вообще делать, что ему вздумается.

Свободен! Свободен!.. Радость опьяняла мальчика и требовала какого-то выхода. Поэтому Жильбер плясал, вертелся волчком, прыгал на месте. Если бы на голове у него была фуражка, он подбросил бы ее в воздух… Но фуражки не было, поэтому он вставил два пальца в рот и пару раз громко свистнул. О, как же приятно быть свободным!..

Но одна мелочь уже начинала беспокоить мальчика. Во всех домиках, сквозь открытые благодаря майскому теплу окна, были видны люди, сидевшие за столами, воздух наполнял запах мяса. Жильбер тут же почувствовал голод.

Чтобы избавиться от искушения, он покинул улицу и пошел по тропинке, на которой редко попадавшиеся домики скоро совсем исчезли. Жильбер шел теперь по пустому, незасеянному полю, испытывая муки голода и чувствуя непреодолимое желание съесть хоть что-нибудь.

Впечатления дня, трата физических сил, неизбежная при побеге, довольно длинный путь, сделанный им уже после того, как он вылез из-под повозки, — все это ужасно мучило его желудок.

Вдруг мальчик радостно воскликнул:

— Какой же я дурак!..

И, пошарив в карманах панталон, он вытащил оттуда корку хлеба, которую в полдень сам же, не чувствуя особенного голода, положил туда, намереваясь во время перемены отдать Миньо. Там она и лежала до сих пор, напрочь забытая Жильбером во время бегства.

Свернув с тропинки, на которой он стоял, мальчик заметил толстое дерево, дававшее обильную тень. Оно росло посреди огорода, едва обнесенного плохенькой изгородью. В одном углу виднелся низенький шалаш, начинавший уже разрушаться, но который мог еще служить убежищем на ночь.

Это была неожиданная находка для мальчика, который уже примирился с мыслью о ночевке под открытым небом. «Очевидно, — подумал он, — сегодня удачный день для меня».

Приободрившись, он уселся у подножия дерева, облокотился о ствол и начал медленно жевать хлеб.

Среди тысячи неясных звуков подступающего вечера он уловил бой отдаленных часов. Пробило восемь ударов. Это была минута, когда те, «другие», в дортуаре ложатся в постель. Несмотря на сильную усталость, Жильбер совсем не хотел спать. Над его головой какая-то птичка выводила свои то веселые, то грустные мелодии. «Это соловей», — подумал мальчик, с удовольствием слушая пение. Спокойный и счастливый, он в полной мере наслаждался своей свободой, которая так волновала его.

Он заснул только в девять часов, спрятавшись в шалаше, и во сне видел удивительные приключения, необычайные побеги и подвиги. В этих сновидениях то и дело возникал силуэт той женщины, которую он увидел мельком в окне кареты на углу бульвара Анфер.

Когда Жильбер проснулся, немного разбитый от первой ночи, проведенной на земле, солнце жгло сильно, и мальчик подумал, что уже очень поздно. Однако на колокольне, бой часов которой он слышал накануне, пробило только семь часов.

— Пора вставать!

С этими словами Жильбер протер глаза, расправил окоченевшие члены, вышел из своего убежища и вздрогнул: в огороде он был уже не один. Сейчас здесь паслась прекрасная белая коза, привязанная к колышку, а немного подальше какая-то женщина, согнувшись, срезала ножом маленькие зеленые пучки, наполняя ими свой передник. «Вероятно, салат», — подумал Жильбер.

Появление женщины обеспокоило его, он не знал, как поступить: снова забраться в шалаш или смело подойти к ней? Но тут проблема решилась сама собой. Козочка, заметив его, звонко заблеяла, и женщина подняла голову.

— Эй! Откуда ты взялся?

Жильбер ожидал подобного вопроса. Тем не менее у него перехватило дыхание, и он, покраснев, смог только пробормотать:

— Сударыня, я… Я ничего дурного не сделал, уверяю вас…

Но женщина, оказавшаяся старухой со сморщенным лицом, приближалась к нему с далеко не добродушным видом.

— Да, да, конечно, ты не сделал ничего дурного! Однако ты не ожидал встретить здесь меня, мой милый! Явился сюда затем, чтобы украсть молоко у Беляночки?..

— Я?! — воскликнул Жильбер с таким негодованием, что старуха немного смягчилась.

— Тогда что же ты здесь делаешь? Ты, наверное, убежал из школы?

Она подозрительно оглядела его с головы до ног. Смущенный вид мальчика, казалось, подтверждал ее предположение, и она продолжала:

— Поскорее возвращайся в свою школу, а не то я сама отведу тебя туда! Твой учитель, должно быть, Маршан?.. Хорошо, я скажу ему!..

Старуха грозила пальцем перед самым носом Жильбера, как когда-то сестра Перпетуя — с притворным гневом, которого мальчик нисколько не боялся. Вполне успокоенный таким оборотом дела, он одним прыжком перемахнул через ограду, весело и со смехом крикнув женщине: