Читать книгу "Женщина на одно утро. Щедрость пирата - Алиса Клевер"

– Знаешь, я хочу твоего ужасного травяного чая. Отныне кофе-машина – проклятый объект, с нее теперь надо будет снимать порчу.

– Значит, чай? – уточнил Андре, не предпринимая ни малейшей попытки приготовить его для меня.

– И еще – я хотела попросить: ты бы полегче с Марко. Он слишком многое пережил, чтобы на него обрушивать правду.

– Какую правду? – сощурился Андре, а я в ответ неопределенно взмахнула рукой. Андре поймал мои пальцы и пропустил сквозь них свои. Он провел указательным пальцем по царапине на месте утраченного кольца. – Имей в виду, мой брат совсем не так слаб, как тебе кажется. Он хочет управлять миром.

– Ну – это секрет Полишинеля. Все мужчины хотят управлять миром.

– Даже я?

– Даже ты, – кивнула я.

– Но не так, как Марко. Все же не до такой степени.

– Но даже больше, чем управлять миром, он хотел быть с Одри, – возразила я. – Как думаешь, она хоть немного любила его? Неужели можно быть такой актрисой? Может быть, Марко…

– Хватит! – нахмурился Андре. Он отпустил мою руку, и мне тут же стало не по себе, будто я потеряла что-то неуловимое, но важное, как воздух или стакан воды во время болезни. Андре вскочил. – Хватит с меня этой истории, и с Марко тоже. Самое ужасное, что ты права: он действительно ее любит. Иногда мне кажется, что я вообще не разбираюсь в людях. Человек – странный зверь, полнейшая загадка, подземная пещера, полная темных поворотов.

– Даже я? – Я подумала, что мой вопрос застанет его врасплох. Андре снова схватил мою руку, сжал пальцы сильнее и потянул меня к себе.

– Тебя разгадать вообще невозможно, – ответил он. – Знаешь, как это бесит! Но я буду пытаться и дальше.

– Если получится разгадать, я наскучу тебе, и ты меня прогонишь. Тогда-то я и стану свободной. – Я пожала плечами, но Андре покачал головой.

– Свобода – не люблю этого слова, особенно когда его произносишь ты.

Подтекст был скорее комплиментом, чем оскорблением, и все же в этом было что-то унизительное. Я отставила чашку с чаем на стол и, помедлив, решила уйти наверх. День был таким длинным и полным чудовищных событий, что я вдруг почувствовала себя уставшей, как раб на галерах. Физическая усталость даже превосходила измотанность моральную. Однако для Андре мое поведение означало другое – нежелание оставаться с ним, и такого он мне позволить не мог. Я любила его за эту тотальную ненасытность, но по этой же причине и боялась. Когда я попыталась пройти к лестнице, Андре остановил меня, удержал за руки, а затем долго и внимательно смотрел мне в глаза. Он притянул меня к себе вплотную, удерживая меня – пребольно – за плечи. Он сжимал меня своими сильными крепкими пальцами, а я терпела, глядя на него с вызовом, который мог быть расценен им как призыв. И чем болезненнее становились объятия, тем более нереальным казалось всё вокруг, кроме его рук, требовательного безжалостного взгляда, его сильного, тренированного тела. Так прошло несколько мгновений.

– Мне больно, – прошептала я, и Андре кивнул.

– Я знаю. Думаешь, я не понимаю, что делаю? – спросил он, но затем отпустил меня, ослабив хватку. Он поднес свои пальцы к моему лицу и провел по нему сверху вниз – по лбу, по носу, по губам. Он зажал нижнюю губу между двумя пальцами, большим и указательным, и оттянул немного вперед, приоткрывая мне рот, проникая внутрь большим пальцем, как это часто делают в порнофильмах. Мимолетный жест, но я тут же вспыхнула, почувствовав знакомое напряжение между ног. Мое тело было совершенно зависимо от Андре, ожидание прикосновений было мучительным и бесконечным, словно мое тело скучало по Андре уже много столетий. Я попыталась что-то возразить, но Андре покачал головой.

– Ш-ш-ш, птица. Веди себя хорошо, и я тебя за это награжу. – Он провел пальцем по моим зубам, просунул палец в рот, и я покорно прикоснулась к нему языком, глубоко дыша. Его палец был чуть солоноватым на вкус – легкий, совершенно ясный намек на другой предмет, который мог оказаться у меня во рту. Мне стало жарко. Андре усмехнулся, отвел руку и отпустил меня.

– Мне кажется, у меня просто не осталось сил, но ты умудряешься завести меня снова.

– У меня есть ключ, – невозмутимо заметил Андре. – И потом, я хочу видеть тебя сейчас…

– Если ты приглядишься, то заметишь, что я стою прямо перед тобой.

– Без одежды! – добавил он, стягивая мою гротескно туристическую футболку на бок так, чтобы оголилось плечо. Я не шевелилась, позволяя этому медленному вторжению набирать обороты.

– Нравится мне… нравится, когда ты голая по квартире ходишь… А где же моя пицца? – пропела я, вспомнив смешную песенку, но Андре посмотрел на меня с непониманием.

– А при чем тут пицца?

– Так в песне поется. Ты ее не слышал?

– Песню про пиццу? Нет, миновала меня такая честь, – рассмеялся Андре, а его руки продолжали стягивать мою футболку.

– Между нами лежит бесконечный культурный разлом наподобие того, что разделяет землю у водопада Виктория. Ты говоришь по-русски, но не думаешь, как я, – изрекла я с умным видом, когда второе плечо было так же безжалостно оголено. Растянувшийся ворот моей футболки опасно затрещал.

– Не будь так в этом уверена, – обиделся Андре, хоть я и чувствовала, что обида была деланой. – Что во мне не так?

– Ты другие мультики смотрел, тебя никогда старушки у подъезда не обсуждали. Ты не читал Гончарова только потому, что его задавали в школе. Тебя учили по-другому, чему-нибудь и как-нибудь.

– Онегина коверкаешь? – прошептал Андре, оттягивая футболку еще ниже. – А теперь ты можешь перестать умничать и выделываться?

– Никак нет, – рассмеялась я. – После такого дня мне только и остается, что умничать и выделываться. Или свихнуться, проведя всю оставшуюся жизнь в лечебнице для душевнобольных.

– Откуда, кстати, ты взяла такую омерзительную одежду? – Андре продолжал говорить, но спустил растянутую донельзя футболку чуть ли не до талии, так что она теперь выполняла роль смирительной рубашки, прижав мои руки к корпусу. С усилием стянув ткань еще ниже, Андре высвободил мою грудь и с удивлением склонил голову, рассматривая использованный мною в качестве белья купальник. – И это тоже.

– Девушке приходится довольствоваться всякой дрянью, если ее молодой человек оставляет ее в номере голой, без одежды, разве нет? – протянула я самым назидательным тоном. Андре расхохотался, а затем потянул за веревочные узлы на топе. Секунда – и Андре склонился, его губы завладели моей грудью, а я хотела уже только одного, – чтобы он завладел мной целиком.

* * *

Андре не спешил, наслаждаясь каждой минутой этой ночи, когда нам обоим – впервые за долгое время – ничто не угрожало. Первая настоящая ночь для нас двоих после проведенных в липких объятиях страха, превращавшего любую тень в призрак женщины в черном. Фильм ужасов со мной в главной роли, театральная сцена, на которой я оказалась, сама не подозревая об этом.