Читать книгу "Зимняя корона - Элизабет Чедвик (Англия)"

Алиенора тряхнула головой:

– Я бы сделала это и без твоего приказания, потому что дитя невиновно в грехах родителей. Но я не допущу, чтобы меня держали в неведении, так и знай.

Генрих раздраженно дернул плечами:

– Я не видел необходимости посвящать тебя в эту тайну.

Алиеноре захотелось выплеснуть вино ему в лицо. Неужели он и правда считает это дело пустяком?

– Он ведь славный паренек, разве нет? – попытался смягчить ее Генрих.

– Неплохой, – сухо ответила она и поднялась из-за стола. – Прости, я неважно себя чувствую, пойду прилягу.

Генрих внимательно посмотрел на нее:

– Надеюсь, ты не дуешься на меня?

– Нет, сир, нет. Но я должна все тщательно обдумать… И тебе следует сделать то же самое.

Не дожидаясь, когда король уйдет, Алиенора покинула зал со всей его новой красивой мебелью и украшениями и прошла в свою комнату, расположенную по соседству. Там она отпустила дам, села на кровать, задернув занавес балдахина, и осталась наедине со своими мыслями. Мысли же были такими тягостными, что она дала волю слезам и, не сдерживая ярости, принялась колотить кулаками по покрывалу. Это хуже, чем предательство. Когда она вынашивала и рожала Вилла, веря, что это первый сын Генриха, у него уже был отпрыск мужского пола от этой женщины, и теперь радужные воспоминания о рождении их первого мальчика навсегда потускнели. Она не могла винить того, чужого ребенка, но не могла и избавиться от чудовищной ревности. Ей предстоит видеть его ежедневно в детской, узнавать в его облике черты Генриха и угадывать черты той неизвестной женщины. Он старше, крупнее и сильнее законных сыновей, а потому будет во всем соперничать с ними.

Наконец она взяла себя в руки, вытерла слезы. Сделанного не воротишь, но вот о будущем стоит подумать.

* * *

Когда пришел Генрих, Алиенора невозмутимо сидела в кровати, одетая в свежую белую сорочку; золотые волосы красиво рассыпались по плечам. Положив восковую табличку на колени, она задумчиво постукивала кончиком стилоса по губам.

– Кому пишешь? – осведомился Генрих, настороженно глядя на жену.

– Твоей матери, – ответила Алиенора. – Чтобы она знала, что у нее есть еще один внук, если, конечно, ее уже не уведомили.

Генрих потряс головой:

– Она не знает. Ее это тоже не касалось. – Бесцельно меря комнату шагами, он то и дело брал в руки резную шкатулку, рассматривал узор, ставил шкатулку на место, потом брал снова. Наконец, потирая шею, обернулся к жене. – Я полагал, что ты не хочешь знать об этом, иначе почему ты не спрашивала?

С усталой обреченностью она отметила про себя, что он пытается переложить свою вину на нее.

– Хорошо, вот я спрашиваю: есть ли у тебя еще кто-то, о ком мне следует знать?

– Может, и есть, но пока никто из матерей не заявился ко мне с таким сообщением. Вот увидишь, присутствие этого ребенка при дворе будет небесполезно, к тому же он станет хорошим другом нашим мальчикам.

Сердце Алиеноры сжалось.

– Меня не интересуют женщины, которых ты имел, не желаю даже об этом думать. Но если от твоих похождений рождаются дети – это совсем другое дело, потому что они ослабляют наши родственные связи. Я должна знать об их существовании.

Генрих пожал плечами:

– Ну, если ты так хочешь…

По тому, как оживился его взгляд, она поняла, что он подсчитывает, как много он может оставить при себе и как мало сказать ей.

– Да, хочу. И уже предупреждала: я тебе не племенная кобыла.

– И ты беспрестанно это повторяешь, тогда как я и без того это помню. Но я не намерен держаться за женскую юбку. Две недели я пробуду в Нормандии, и ты будешь одна править Англией – разве это называется «племенная кобыла»? – Он снова стал беспокойно расхаживать по комнате, громко стуча каблуками, а потом с тяжелым вздохом плюхнулся на кровать. – Покончим с этим. Мне нужна твоя поддержка, у нас полно забот по управлению нашими землями. По сравнению с ними тот факт, что у меня есть сын от другой женщины, рожденный раньше наших детей, – сущий пустяк.

Алиенора чопорно сжала губы. Ее все еще обуревали обида и возмущение, но она не могла не признать, что в его словах есть резон. Он никогда не изменится: всегда будут другие женщины, но государственные дела важнее, чем склоки по поводу любовниц. Муж злоупотребил ее доверием, вот отчего было больно.

– Хорошо, – быстро проговорила Алиенора, – забудем об этом.

Генрих дотянулся до нее и поцеловал. Она вяло ответила и отстранилась.

– Как ты намереваешься поступить с мальчиком? – (Он непонимающе посмотрел на нее.) – Ты сказал, он будет воспитываться при дворе. Но какую роль ты отведешь ему в дальнейшем?

Генрих развел руками:

– Решим в свое время. Посмотрим, к чему он будет больше расположен: к перу или к мечу.

Алиенора промолчала. Будь ее воля, она бы выбрала для него судьбу священника. В таком случае он служил бы интересам королевской семьи, не представляя угрозы для законных наследников.

Генрих принялся раздеваться.

– И не нужно писать моей матери. Я сам скажу ей обо всем, когда буду в Нормандии.

Алиенора отложила восковую дощечку и подвинулась, чтобы он мог лечь. Обычно накануне Большого совета он бодрствовал допоздна, обсуждая насущные вопросы с Бекетом, Робертом Лестером и Ричардом де Люси, а потом отправлялся на поиски любовных приключений, и ей об этом было хорошо известно. Но сегодня он остался с женой ради того, чтобы примириться и навести мосты. Конечно, мосты были повреждены, но все же, ступая аккуратно, по ним можно перейти реку житейских неурядиц.

Глава 4

Виндзорский замок, май 1156 года

Читая письмо от Генриха, Алиенора вдруг почувствовала тянущую боль в животе. По ее подсчетам, донашивать ребенка предстояло еще несколько недель, но организм уже готовился разрешиться от бремени. С наступлением весны она переехала из Вестминстера и обосновалась в Виндзорской цитадели в ожидании родов. Тихий, спокойный городок находился всего в двадцати пяти милях от Лондона и не слишком далеко от южного побережья, так что гонцы добирались от портов до замка довольно быстро.

Приятный ветерок шелестел в свежей зеленой листве яблонь, тенистый сад был испещрен пятнами мягкого солнечного света. Вилл и его единокровный брат носились среди фруктовых деревьев, лихо скакали на деревянных лошадках, размахивали игрушечными мечами и вопили что есть мочи.

– Все хорошо, госпожа? – Изабелла осторожно прикоснулась к рукаву королевы.

– Просто тянет живот. Еще рано звать повитух, хотя я была бы рада разродиться. – Она подняла к небу печальный взгляд. – Мужа не будет рядом, когда придет срок рожать. Если только обстоятельства изменятся, но на это мало надежды. – Она взглянула на письмо. Английские войска осаждали Мирабо и к началу лета вернуться не рассчитывали. – Я так и знала, что брат Генриха поднимет мятеж, едва пересечет пролив. Он выжидал время и притворялся верным слугой короля, только пока был в Англии.