Читать книгу "Блюз мертвых птиц - Джеймс Ли Берк"

— Поговори с Дэном Магелли из полицейского управления Нового Орлеана.

— И что я ему скажу? Попытался на днях парня забить до смерти, но жертва — это я, и мне теперь нужно, чтобы пара патрульных машин сопровождала мою семью?

— Найди что-нибудь еще, что можно использовать против Граймза, — ответил я.

— Например?

— Смерть ребенка, которого он переехал.

— Да там родители напуганы до смерти. К тому же оба наркоманы. Думаю, это Граймз им дурь вез, когда пацана переехал.

— Даже и не знаю, что еще тебе предложить.

— Я не могу позволить своей сестре и племяннице отвечать за мои поступки. Так не пойдет.

— Я знаю, о чем ты думаешь, и это мне не нравится.

— А что мне еще остается? Граймза давно уже пора было слить.

Я услышал звук открываемой двери за спиной.

— Так я и знала — Клет собственной персоной. Ты как раз к ужину, — улыбнулась Молли. — У вас тут все в порядке?

Персел вежливо отказался от приглашения, сославшись на то, что встречается с кем-то за ужином в «Клементине», что означало, что он собирался провести там вечер до закрытия бара и затем заночевать в своей машине или в офисе на Мэйн, а может, и в мотеле на байю, где он арендовал коттедж. Не столь важно, как закончится этот вечер, было очевидно, что мой приятель снова взялся за старое, живет сегодняшним днем и держит смерть на расстоянии с помощью водки, марихуаны и ящика пива в холодильнике на заднем сиденье своего «кадди», а в данный момент, возможно, подумывает еще и о преднамеренном убийстве.

После ужина я попытался почитать газету и выкинуть проблемы Клета с Вейлоном Граймзом и Биксом Голайтли из головы. Не вышло. Персел всегда будет моим лучшим другом, человеком, который с двумя пулями в спине снес меня по пожарной лестнице, человеком, способным отдать свою жизнь за меня, Молли и Алафер.

— Пойду-ка я прогуляюсь, — сказал я Молли. — Хочешь со мной?

Она хозяйничала на кухне — пекла пирог и измазала щеку в муке. Ее рыжие волосы были коротко пострижены, по коже рассыпаны веснушки, заменяющие ей пудру, а ее жесты и выражения иногда приобретали особое очарование, сродни песне, которую ты можешь видеть, а не слышать, о чем она даже и не догадывалась.

— Ты идешь потолковать с Клетом? — спросила она.

— Типа того.

— Почему ты так смотришь на меня?

— Да так, ничего.

— Клет не скажет тебе всего, если я буду там.

— Я скоро вернусь, — сказал я. — Ты прекрасно выглядишь.

Я взял айпод, который мне подарила Ти Джоли Мелтон, и направился вниз по Ист-Мэйн под навесом из дубов, аркой возвышающихся над улицей. Фонари только что зажглись, и в деревьях и бамбуке вдоль Байю-Тек замерцали огоньками светлячки. Я вышел на разводной мост на Берк-стрит и посмотрел вниз, на длинный, темный поток приливных волн, рано или поздно оказывающихся обратно в заливе. Начинался прилив, грязная вода высоко окатывала берега при прохождении лодок, а кувшинки на отмелях колыхались, как зеленый ковер. Для меня Луизиана всегда была заколдованным местом. Я верю, что в ее тумане все еще странствуют призраки рабов, индейцев Хоума и Атакапа, пиратов и солдат Конфедерации, а также акадийских[7]фермеров и красоток с плантаций. Я верю в то, что их история так и осталась не познанной до конца и они никогда не успокоятся, пока этого не произойдет. Я верю, что проклятием моего родного штата остаются невежество, бедность и расизм, причем в большой степени они намеренно культивируются, ведь так гораздо легче контролировать уязвимый электорат. Я не сомневаюсь, что многие из политиков в Луизиане — отвратительнейшие примеры белого мусора и продажности из всех, что я видел. Тот факт, что многих людей они забавляют как плуты и пройдохи, не укладывается у меня в голове — это все равно что травить анекдоты о насильниках.

Я стараюсь гнать от себя эти унылые мысли. Не отрывая глаз от Байю-Тек, я нащупал айпод и нашел одну из песен Ти Джоли. Она пела «Блондинку Джоли», эдакую плачевную душераздирающую балладу, которую стоило услышать лишь один раз, и уже нельзя было забыть до конца своей жизни. Затем я вспомнил, что Алафер сказала, что так и не смогла найти песни Ти Джоли в списке файлов. Как такое возможно? Там, на мосту, в вечерних сумерках, когда последние солнечные лучи горели янтарной лентой по центру байю, а черно-зеленые спины аллигаторов скользили среди кувшинок, я слушал прекрасный голос Ти Джоли, доносившийся из висевших у меня на шее наушников, как будто бы она говорила со мной по-французски из какой-то давно прошедшей эры, времен Эванджелины и бегства акадийского народа из Новой Шотландии в заболоченные края Южной Луизианы. Я и не подозревал, что мне вскоре придется повторить старый урок, что иногда лучше довериться миру мертвых, нежели миру живых, и никогда не стоит сомневаться в существовании невидимой реальности, способной зависнуть, словно голограмма, прямо за краем нашего сознания.

Когда я пришел в «Клементину», Клет стоял у бара и гипнотизировал стоявший перед ним стакан водки, наполненный мелким льдом, вишенками, дольками апельсина и украшенный веточкой мяты. Я сел за стойку и заказал себе сельтерскую воду со льдом и лаймом на ободке бокала — самообман, однако позволивший мне подавить те мысли, которые здесь лучше не обсуждать.

— Хочешь, я поеду в Новый Орлеан с тобой? — спросил я.

— Нет, сестру я отправил в круиз, а племянница навещает друзей в Мобиле, так что пока они в безопасности, — ответил он.

— А потом?

— Ну, я еще не все продумал. Расскажу тебе, как только определюсь.

— Не пытайся справиться со всем в одиночку, Клет. С этими парнями можно разобраться самыми разнообразными способами, — сказал я.

— Например?

— Прижать Граймза за гибель ребенка в ДТП.

— А улики где? Показания обдолбанных родителей, которые уже списали пацана за следующую дозу?

Бар был полон людей и шума. Посреди болтовни о футболе и на ничего не значащие темы лицо Клета как будто висело в воздухе, словно красный надувной шар, отстраненное и полное боли.

— Я вырос среди таких, как Голайтли и Граймз. Знаешь, как с ними все уладить? Только свернув им шею, — Персел закинул в рот две таблетки аспирина и разжевал. — У меня такое ощущение в верхней части груди, как будто там все еще что-то застряло и давит мне на легкое, — он сделал большой глоток водки и поставил стакан на стойку под перезвон льда о стекло. — И знаешь, что в этом всем самое смешное? — спросил он.

— В чем?

— В том, что меня подстрелили. Что чуть ласты не склеил. Ведь я бы откинулся прям там, на байю, если бы пуля не попала в ремень моей плечевой кобуры. Меня спасла кобура, а не ствол, ну просто история моей гребаной жизни. Если со мной что хорошее и случается, и то случайно.