Читать книгу "Приключения новобрачных - Дженнифер Маккуистон"

– Это не ваше дело, – процедил сквозь зубы Джеймс. – Вы об этом ничего не знаете.

Но коротышка не желал униматься.

– Полагаю, что из всех Маккензи только с вами одним и могло такое случиться. Ваш отец, лорд Килмарти, точно бы в такую историю никогда не впутался.

– Я не мой отец. – И снова Джеймс почувствовал знакомую тяжесть в груди – вина камнем лежала на сердце. – Она не моя жена, – повторил он вновь.

– А я не вчера родился, сэр, – парировал хозяин гостиницы. Щеки его раскраснелись. – Этой ночью странные вещи тут творились, это я признаю, и я вам сочувствую. Но свои пять фунтов я получу.

Джеймс был уже готов взорваться, как паровой котел, но тут на плечо ему легла тяжелая ладонь Уильяма и он сдержался. Однако эта женщина ведь, перед тем как сбежать, не расплатившись по счету, едва его не убила! А трактирщик еще смеет говорить ему, что он недостаточно уважительно к ней отнесся! Да если бы он, Джеймс, отдохнул получше, то нашел бы, что ему на это сказать! Вообще-то диспут – его любимый конек, но сегодня головная боль выбила его из формы, и Джеймс вынужден был признать тот факт, что с деньгами придется расстаться. Господи, да он бы все на свете отдал, только бы поскорее сбежать от этой вони и от связанных с этим вонючим местом воспоминаний, вернее – отсутствием воспоминаний о женщине, так его унизившей.

Джеймс провел ладонью по сюртуку. Его бухгалтерская книга была на месте – в левом кармане. Он помнил, как просматривал свои счета накануне днем, как собирался положить деньги в банк. Собирался, но, как всегда, опоздал – прибыл к банку на пять минут позже закрытия. Джеймс полез в другой карман и нащупал лишь запонки с инкрустацией из слоновой кости – подарок матери на Рождество.

Кое-чего в кармане не хватало. Джеймс поднял глаза на брата.

– Ты не видел мой кошелек?

Уильям присвистнул.

– Она что, твой кошелек забрала?

– Пока не ясно, – пробормотал Джеймс. – Так ты не видел его в комнате?

Братья вернулись в номер, и хозяин поднялся вместе с ними. Поиски вели все трое. Стащили с постели простыни, заглянули под кровать и обшарили сломанный шкаф. Комнатка была совсем крохотная, и количество мест, где мог скрываться набитый деньгами кошелек, было ограниченно.

– Его тут нет, – констатировал наконец Джеймс.

– Да, верно. И теперь, когда я увидел ваш номер, вы мне должны не пять, а шесть фунтов. – Коротышка выразительно обвел взглядом комнату.

Уильям услужливо раскрыл свой кошелек и отсчитал заявленную хозяином баснословную сумму. У Джеймса же при виде того, как брат отсчитывал деньги, расплачиваясь за него, чесались руки – ужасно хотелось разгромить оставшуюся в комнате мебель.

– Я верну, – выдавил он.

– Ни к чему, Джемми, братишка. Я только рад помочь, – поспешил ответить Уильям и, наклонившись к брату, добавил: – Но, конечно, ты будешь мне за это всю жизнь благодарен.

– Ты получишь деньги! – прорычал Джеймс. Он ни за что не доставит Уильяму удовольствия считать себя его благодетелем.

Но возмущение отступило на второй план, когда Джеймс наконец-то осознал, какая беда с ним приключилась. Ведь в пропавшем кошельке было пятьдесят фунтов, что равнялось жалованью Джеймса за полгода или даже побольше, если учесть, что дела у него пока что шли неважно. И деньги забрала она, эта женщина! Пусть у нее лицо как у феи, а губы как у куртизанки. Пусть из-за нее у него до сих пор голова не проходит. На кону сейчас стояло больше, чем возвращение памяти или гордости.

Тот кошелек, что забрала его ночная спутница, значил для него больше, чем просто деньги. Джеймс отказывал себе во всем, откладывая каждое пенни с единственной, главной целью, – и вот теперь все его жертвы оказались напрасными. Наверное, в жизни бывали вещи похуже, чем служба солиситора в маленьком городке вроде Морега, но за год своей практики Джеймс ничего хуже не видел.

Он мечтал о практике в Лондоне, однако для того, чтобы начать ее в столице, требовались деньги, а в Мореге солиситором много не заработаешь. Ему, во всяком случае, платили очень мало, если вообще платили. Горожане видели в нем лишь того безответственного юнца, которым он был когда-то, и даже теперь, когда Джеймс служил правосудию и давал юридические советы, многие не могли простить ему прежних прегрешений. И, что еще хуже, клиенты его предпочитали расплачиваться продуктами – например, яйцами или солониной. Да и вообще работа в этом сонном городке была ужасно скучной, не выходившей за рамки мелких хозяйственных споров между небогатыми обывателями. Иногда Джеймсу даже хотелось самому кого-нибудь придушить, чтобы присутствовать на настоящем судебном разбирательстве.

Так что ему очень нужны были эти деньги. Хотя бы потому, что без них он мог застрять тут навсегда, вести бесплодную борьбу с собственным прошлым и являться вечной мишенью для насмешек Уильяма. Сказать, что он был зол на ту женщину, от которой остались лишь смутные воспоминания об ангельском личике со светлыми, как лен, волосами и красными сочными губами и тонком аромате, пропитавшем его сорочку, значило не сказать ничего.

Он имел дело не просто с бессердечной девкой, которая затащила его в постель, а наутро решила, что он ей не по нраву. Он имел дело с воровкой! И он добьется, чтобы ее вздернули! Да, он будет смотреть, как она болтается на виселице.

Глава 4

Джорджетт в унынии смотрела на дом, арендованный Рандольфом на лето. В письме, отправленном несколько недель назад, кузен, приглашая ее погостить, ни словом не обмолвился ни о размерах дома, который оказался намного меньше, чем она ожидала, ни о том, что находится он в глуши. Этот дом, вернее, коттедж, находился на территории солидного поместья и, скорее всего, предназначался для кого-то из слуг. В крытом черепицей коттедже комнаты, как во многих шотландских домах, были маленькими, темными и сырыми. Камин дымил, и вся мебель была покрыта копотью, а обшивка пропахла дымом и плесенью.

Если и можно было что-то сказать хорошее об этом доме, так только то, что, поселившись в нем, каждый старался бы проводить как можно больше времени вне его стен, на свежем воздухе, что, конечно, полезно для здоровья.

Джорджетт этот коттедж сразу не понравился своей теснотой и затхлостью; когда же выяснилось, что ей придется все время проводить с кузеном, к тому же без горничной или компаньонки, Джорджетт всерьез пожалела о том, что сюда приехала. А ведь Рандольф, которого она помнила, аскетом никогда не был… Он любил комфорт и, насколько ей помнилось, коттеджам всегда предпочитал нарядные особняки с мраморными залами и целой армией слуг. Джорджетт подозревала, что аскетизм (или скаредность) Рандольфа был вызван скорее финансовыми причинами, чем кардинальным пересмотром мировоззрения.

Впрочем, у нее создавалось ощущение, что этот бледный, вечно насупленный молодой человек теперь совсем не тот кузен Рандольф, товарищ по играм, которого она знала в детстве. Когда-то они были лучшими друзьями, но с тех пор, как четыре года назад Рандольф уехал учиться в университет, а ее выдали замуж, они виделись лишь изредка. «Хотя, – думала Джорджетт, подскакивая на ухабах в тряской коляске, – возможно, увлеченность науками так сильно повлияла на кузена, что этот дом теперь как нельзя лучше подходит этому новому Рандольфу. И действительно, что делает ученый-ботаник летом? Бродит по окрестным лугам и изучает пестики, тычинки и прочие части растений, а не торчит в четырех стенах. Зачем же тратиться на пристойный дом?»