Читать книгу "Трубка Шерлока Холмса - Джун Томсон"

– Все в порядке? – Получив утвердительный ответ, его светлость продолжил: – Тогда проводите их в Парадол-чэмбер.

Баркер подошел к шкафу и открыл его двойные дверцы.

Как я уже говорил, шкаф был большой, разделенный внутри на два отделения. В одном висела на крюках одежда. Второе было полностью занято полками, на которых лежали рубашки и нижнее белье.

Сунув руку в шкаф, Баркер привел в действие потайную пружину, и задняя стенка с полками повернулась, как открывшаяся дверь.

Сделав приглашающий жест рукой, лорд Дирсвуд безмолвно предложил нам войти. Мы последовали за его светлостью.

Помещение, в котором мы оказались, размерами не уступало покинутой нами комнате. Однако здешняя обстановка так разительно отличалась от убранства спальни Баркера, что мы как будто попали в другой мир. Вместо простого половика на полу лежал толстый ковер, роскошные портьеры скрывали ставни на окне, перед которым стояли маленький столик для чтения и кресло. Здесь были книжные шкафы, на стенах висели картины, а в камине пылал огонь.

Единственное, что не вписывалось в этот прекрасный интерьер, – высокий железный экран перед камином, частая металлическая решетка на окне, невидимая снаружи, и, что хуже всего, пара кожаных ремней, прикрепленных к кровати, стоявшей у стены справа от двери.

На постели, застеленной льняными простынями, под стеганым вышитым одеялом лежал молодой человек. Он спал так крепко, словно был одурманен наркотиками. Его голова покоилась на подушках с вышитой монограммой.

Несмотря на молодость, это было трагическое лицо, на котором оставили свой след перенесенные страдания. Спящему было от силы лет двадцать пять, но он казался гораздо старше.

– Мой племянник, маркиз Дирсвуд, – объявил его светлость.

Он стоял в ногах кровати, глядя на неподвижную фигуру, и лицо его, такое же измученное, как у молодого человека, выражало страдание.

– Если вы видели достаточно, джентльмены, – продолжал он (мы с Холмсом не произнесли ни слова), – я предлагаю перейти в библиотеку, где дам вам полный отчет о том, как мой племянник дошел до такого прискорбного состояния. Я знаю, что могу вам довериться и все сказанное останется между нами. Ваша репутация в этом отношении также известна.

Холмс снова поклонился, и мы вслед за лордом Хиндсдейлом (таков был его настоящий титул) вышли из комнаты и, спустившись по лестнице, вернулись в библиотеку. По приглашению его светлости мы уселись у камина.

III

Беседу начал Холмс, на чем настоял лорд Хиндсдейл.

– Прежде чем приступить к своему рассказу, – объявил его светлость, – я бы хотел выслушать ваш, мистер Холмс. Возможно, это избавит меня от необходимости излагать отдельные обстоятельства, которые могут быть вам уже известны. Кроме того, мне любопытно узнать, с помощью каких методов вы так далеко продвинулись к истине.

– Я знаю лишь то, что вывел из собственных наблюдений и небольшого исследования, которое предпринял, после того как мисс Рассел и ее поверенный обратились ко мне с просьбой заняться этим делом, – ответил Холмс. – Нет нужды повторять ее рассказ о том, что она видела в поместье, – вы уже знаете все это от нее. Однако мне бы хотелось пояснить, что ее беспокойство продиктовано не праздным любопытством или желанием раздуть скандал. Она питала и питает искреннюю привязанность к вашему племяннику и прибегла к моей помощи ради него.

Ее рассказ навел меня на мысль заглянуть в хранящиеся у меня газетные статьи о смерти вашего племянника от несчастного случая прошлым летом в Шотландии. Но, как я уже объяснил своему коллеге, доктору Уотсону, некоторые особенности этой трагедии заинтриговали меня.

Мое любопытство еще больше подогрел рассказ мисс Рассел о том, как она познакомилась с молодым маркизом. Это случилось, когда он упал и ударился головой, перебираясь через изгородь.

А затем история вашей семьи, лорд Хиндсдейл, частично помогла мне решить загадку воскрешения вашего племянника из мертвых. Я имею в виду арест одного из ваших предков за его участие в заговоре Бабинтона в тысяча пятьсот восемьдесят шестом году. – Повернувшись ко мне, он добавил с улыбкой: – Боюсь, Уотсон, что совсем сбил вас с толку, упомянув его. Однако все объясняется очень просто. Цель заговора Бабингтона состояла в том, чтобы заменить на троне протестантку Елизавету Тюдор католичкой Марией Стюарт, шотландской королевой.

Следовательно, – продолжил Холмс свой рассказ, – в то время Дирсвуды были сторонниками католицизма. Так вот, во времена правления Елизаветы Первой католические семьи часто устраивали в своих домах потайную комнату, где мог бы укрыться их священник, если бы дом стали обыскивать. Хотя мне ни в одной книге не попалось упоминания о существовании подобного тайника в Хартсдин-мэноре, я все же решил проверить свое предположение. Если существовала потайная комната священника, то она должна была находиться в старинной части дома.

Итак, мы с доктором Уотсоном вчера ночью вели наблюдение за тюдоровским крылом, где увидели человека, в котором я позже опознал Баркера. Он закрывал ставнями два освещенных окна на верхнем этаже. Однако, осмотрев сегодня утром комнату Баркера, я заметил, что в ней только одно окно.

Справа от спальни Баркера находится бельевая, вовсе не имеющая окон, так что свет не мог исходить оттуда. И я предположил, что между спальней Баркера и бельевой должна располагаться еще одна комната, скрытая от случайного наблюдателя благодаря кривизне коридора. Далее я заключил, что в эту комнату попадают через спальню Баркера. Это предположение подтвердила собака вашего племянника: когда я велел ей искать хозяина, она сразу же подбежала к большому шкафу у стены.

Меня заинтересовало присутствие Баркера в вашем доме. Поскольку мисс Рассел не узнала его, увидев в саду, он должен был поступить к вам на службу уже после ее последнего визита сюда летом. Вы подтвердили это предположение, сказав, что он стал вашим секретарем недавно. Однако я заметил, что его пальцы испачканы йодоформом[8]. Только врач или сестра милосердия имеют с ним дело.

Приняв в расчет все эти факты, я пришел к выводу, что ваш племянник жив, но его прячут в потайной комнате. К нему приставлен врач или брат милосердия, и ему разрешается выходить только ночью. Напрашивались лишь два объяснения.

Первое – какая-то болезнь, уродующая лицо, например проказа[9]. Однако я исключил такую возможность, поскольку, согласно утверждению мисс Рассел, ваш племянник никогда не путешествовал за границей.