Читать книгу "Бес в ребро - Марина Серова"

Прошло минут пятнадцать, пока я сообразила, что сцены из мексиканского сериала не будет и придется самой расставлять все точки над «i».

Я вошла в спальню в тот момент, когда Овалов, стоя на коленях, трясущимися руками запирал замки своего чемодана. Увидев меня, он изобразил на лице горчайшую досаду и трагически воскликнул:

— Неужели в этом доме я не могу даже минуту побыть в одиночестве?!

Это заявление удивило меня больше всего — судя по настенным часам, он находился в одиночестве более ста двадцати минут, пока я моталась за этим самым проклятым чемоданом. Однако изложить свои сомнения я не успела, потому что Овалов живо подхватил с пола какой-то пакет и с оскорбленным видом выскочил вон из комнаты. Из звуков, вскоре донесшихся до моих ушей, стало ясно, что он заперся в ванной.

Я озадаченно присела на край кровати и задумалась. Прежде всего мне хотелось выяснить, что я сейчас чувствую. Как-то все это неожиданно и беспощадно обрушилось на меня — оживший сон, волшебная ночь любви, безумная утренняя погоня и вот теперь такое резкое охлаждение и нервозность моего великолепного Берта. Я поняла, что испытываю глубочайшее разочарование. Если вернуться в область кино, то похожее разочарование мы испытывали в былое время в кинозале, когда у механика рвалась пленка и вместо сказки на экране мы созерцали внезапную темноту.

У многих людей разочарование вызывает апатию и подавленность, переходящую иногда в депрессию. Со мной все иначе — неурядицы подхлестывают меня, пробуждают скрытую энергию и заставляют действовать. Я еще раз сказала себе, что Овалов — не только мой любовник, но и работодатель, и отталкиваться следует именно от этого факта. Пока работодатель копался в ванной, я окончательно и четко сформулировала вопросы, которые у меня накопились.

Не сомневаюсь, что этих вопросов было бы больше, если бы мне удалось заглянуть в чемодан. Я бы проделала это непременно — то, что мне довелось пережить с этим желтокожим ублюдком, позволяло отбросить щепетильность — но, увы, секретные замки продолжали хранить тайны, и вопрос, таким образом, добавлялся пока один — что там внутри?

С этого вопроса я и решила начать, когда мой очаровательный наниматель, чистый и благоухающий и, кстати, уже в застегнутой рубахе, выбрался наконец из ванной.

— Господин Овалов, — холодно, но корректно произнесла я, завидев в дверях его фигуру. — Не будете ли вы так любезны сообщить, что находится в вашем чемодане?

Честное слово, в его голубых глазах я прочла изумление и почти священный страх — точно у дикаря, столкнувшихся с одержимым. Он бросился ко мне, упал на колени, схватил за руку и, тревожно заглядывая в глаза, воскликнул:

— Женечка, что с тобой? Что случилось? Ты здорова?

То есть, по его мнению, странно вела себя я, а ему приходилось тревожиться и задавать мне массу наводящих вопросов. Все-таки мужчины все одинаковы.

— Не пори чепухи, — со вздохом сказала я. — Я абсолютно здорова. Что, в общем-то, странно, учитывая утреннюю нагрузку. Но не будем пока об этом. Скажи мне, что в чемодане.

На его лице появилось неподдельное удивление.

— Да господи! — сказал он, поднимаясь с колен. — Ну что такого может быть в чемодане! Так, барахло всякое…

Овалов сделал попытку усесться рядом и задушить меня в объятиях, но я ловко вывернулась и отошла к окошку. Внимательно рассмотрев оттуда своего друга, я не обнаружила в нем ни следа раздражения или волнения. Я ничего не понимала. Взгляд его опять был полон обожания и немого призыва. Я решила пока не откликаться на этот призыв.

— Если там всего лишь барахло, — спокойно продолжила я, — то почему за ним охотится целая банда?

На лице Овалова мелькнула робкая непонимающая улыбка.

— Прости, ты о чем? — осторожно спросил он.

Если он играл, то это был высший класс. Роберт Де Ниро мог спокойно отдыхать. На пару с Элом Пачино. Уже немного разозлившись, я вкратце изложила историю своего появления в доме Цаплина.

Едва выслушав меня, Овалов протестующе вытянул руку, потом вскочил и в волнении заходил по комнате.

— Нет, только подумать! Ты подвергалась такой опасности! — восклицал он. — Почему ты сразу же не ушла оттуда?

— Ну-у, дорогой мой! — обиженно заметила я. — Я привыкла выполнять порученную мне работу!

Овалов ударил себя кулаком по лбу и посмотрел на меня глазами, полными слез.

— Но я-то! Я! — крикнул он. — Зачем я сам не поехал за этим проклятым чемоданом!

— Если бы ты поехал сам, — резонно заметила я, — тебя бы вынесли вперед ногами. Так что здесь ты был абсолютно прав.

Овалов подскочил ко мне и схватил за плечи.

— Так ты на самом деле думаешь, что я это подстроил?! — задыхаясь, спросил он. — Клянусь, я и в страшном сне…

— Пожалуйста, отпусти меня, — хладнокровно произнесла я. — И передай, если не трудно, сигареты.

Когда он, выполнив мою просьбу, немного успокоился, я не торопясь закурила и сказала:

— Но ведь бандитов интересовал именно твой чемодан.

Овалов всплеснул руками.

— Ну, с чего ты это взяла! Это же совпадение. Кто знает, чем занимается сейчас господин Цаплин? То есть он занимается радиоэлектроникой, я знаю, но это может быть лишь прикрытием…

— Но они назвались в домофон твоим именем.

В голосе Овалова появились саркастические нотки.

— Это Цаплин тебе сказал? — спросил он. — На твоем месте я бы не стал полагаться на свидетельство человека, который боится милиции. Тем более, ты говоришь, у него было не все в порядке с головой?

Овалов с какой-то азартной легкостью разбивал в пух и прах все мои подозрения. Собственно, картина, которую он рисовал, выглядела ничуть не хуже моей. В самом деле, что я знаю о господине Цаплине?

— Меня преследовали на двух машинах. Именно меня. Именно с чемоданом, — уже не слишком уверенно сообщила я.

— Ну, разумеется! — горячо подхватил Овалов. — Ведь они решили, что ты связана с Цаплиным! Надеюсь, у него хватит совести не сообщать им твоего телефона?

— Кто знает? — сказала я, вспоминая Цаплина с перевязанной головой и с охотничьем ружьем в руках.

Да, это было самое слабое место. Если за господином Цаплиным все-таки нет никаких грешков, кроме радиоэлектроники, эти гориллы рано или поздно будут здесь. И конфискуют чемодан.

— Да ради бога! — с веселым смехом сказал Овалов, когда я поделилась своими размышлениями. — Лишь бы они не тронули тебя. Если им так понравился мой чемодан, то мы, пожалуй, сразу выставим его на лестничную клетку!

— Так тебя что — совершенно не волнует этот чемодан? — недоверчиво спросила я. — В нем действительно нет ничего особенного?

— Да, разумеется, нет!

— Почему же ты так разволновался, когда я с ним задержалась? Мне показалось, что он значит для тебя гораздо больше, чем я.