Читать книгу "Дверь в глазу - Уэллс Тауэр"

— И когда прилетит?

— Если б я знала, чего бы я, по-вашему, тут торчала?

Затем она вернулась к газете, положив конец разговору. На первой странице «Арусгукских вестей» была фотография мертвого чау-чау под заголовком «Загадочное животное найдено мертвым в Пайнмонте».

— Очень загадочное, — сказал я. — Тайна дохлой собаки.

— Здесь написано «неизвестного происхождения».

— Это собака, чау-чау, — сказал я.

— Неизвестного, — повторила женщина.

Надо было как-то убить время, и мы поехали на эйденскую лесопилку, где я наполнил кузов досками для обшивки веранды.

Потом вернулись в аэропорт. Самолета еще не было. Джордж не выдвигал никаких претензий, но ему, конечно, не нравилось, что он застрял здесь со мной. Я знал, что сегодня он собирался на охоту. Джордж был твердо намерен раздобыть оленя прежде, чем погода превратит любой выход на лесной промысел в сплошное мучение. В этих местах считалось, что набить морозильник мясом зверей и птиц, убитых собственными руками, — осенний ритуал, от которого не имеет права уклониться ни один уважающий себя мужчина, и на протяжении всего охотничьего сезона мы с Джорджем отправлялись в лес по два раза в неделю. Я практически в упор отстрелил голову ледащему гусю, но пока это была наша единственная добыча. На мое предложение купить в мясной лавке половину говяжьей туши или что-нибудь вроде того Джордж отреагировал так, словно я предложил ему что-то совершенно аморальное. Свежатина гораздо вкуснее покупной дряни, обиженно заявил он. Вдобавок, если твой морозильник опустошат похитители мяса, а такая перспектива вполне реальна для тех, кто живет на отшибе, ты не потеряешь кучу денег.

Чтобы поднять Джорджу настроение, я пригласил его на ланч за мой счет в эйденской таверне. Мы съели по гамбургеру и выпили по три порции виски с лимонным соком. Вслух Джордж не жаловался, хотя то и дело поднимал брови, глядя на часы, и испускал болезненные вздохи. Я тоже начинал злиться на Стивена за то, что он не предупредил меня о задержке рейса по телефону. Он был из тех, кто способен без малейших угрызений совести загубить вам целое утро, если это поможет ему сэкономить стоимость одного междугородного звонка.

Я был погружен в эти мрачные мысли, когда бармен спросил, не надо ли мне еще чего-нибудь.

— Да, текилу со сливками, — ответил я.

— Вы хотели сказать, калуа со сливками, — возразил он и был прав, но благодаря Стивену и той женщине в аэропорту я уже натерпелся унижений.

— Может, вы сделаете, что вас просят? — огрызнулся я, и он пошел за стойку.

Когда я проглотил ужасную смесь, бармен, ухмыляясь, предложил повторить за счет заведения.

Снова вернувшись в аэропорт, мы обнаружили, что самолет уже прилетел и улетел.

Сеял мелкий дождик. Стивен сидел у ворот, на краю канавы, примостившись на своей сумке и подперев подбородок кулаком. С тех пор как я видел его в последний раз, он успел похудеть еще сильнее, а под глазами были фиолетовые круги. Мокрые остатки волос, прилепившиеся к лысине, придавали ему жалкий вид. Его шерстяное пальто и вельветовые штаны в крупный рубчик давно отслужили свое и к тому же отвратительно сидели. Под порывами ветра одежда надувалась, как брезент на плохо упакованном грузе.

— Привет, — окликнул его я.

Он обжег меня взглядом.

— Какого черта, Мэтью? — сказал он. — Я всю ночь не спал, чтобы просидеть два часа в канаве? По-твоему, это нормально?

— Я приехал три часа назад, — объяснил я. — У меня на сегодня были планы, Стивен. А теперь Джордж набрался, у меня тоже глаза слипаются, и весь день псу под хвост.

— Очень хорошо, — сказал Стивен. — Я специально попросил задержать самолет, чтобы тебе напакостить.

— Я только говорю, дубина, что ты легко мог бы позвонить.

— Вот что, урод, — прошипел Стивен, — ты ведь знаешь, я телефонами не торгую. Это же ты у нас… предприниматель хренов. Я не знал, что тебе нужны специальные инструкции, чтобы не оставлять человека под дождем.

Я хотел сказать, что Стивену ничего не стоило подождать в домике из гофрированного железа, в компании седой женщины и приемника, но у меня забрезжило подозрение, что так оно и было. Скорее всего, он увидел оттуда, как я подъезжаю, и устроился в канаве с расчетом меня устыдить. Однако зрелище и вправду было печальное. Он дрожал, а щеки и лоб вспухли от укусов крупных морозостойких комаров, которые водились здесь в изобилии. В настоящий момент один из них насыщался на мочке его уха. Брюшко насекомого сверкало на холодном белом свету, как гранатовое зернышко, но я не стал его смахивать.

— А ты поплачь, Стивен, — посоветовал я. — Побесись как следует, авось полегчает.

Для примера я похныкал, и лицо брата посерело.

— Ладно, скотина, я улетаю. — Его голос был хриплым от ярости. — Поездочка удалась. Рад, что ты все такая же сволочь, Мэтью. Счастливо оставаться, козел.

Он вскинул на плечо сумку и ринулся на летное поле. Крошечная головка, хлюпающие ботинки — ни дать ни взять утенок, закативший истерику.

Старое удовлетворение захлестнуло меня волной. Я потрусил за Стивеном и сорвал сумку с его плеча. Когда брат обернулся, я крепко стиснул его в объятиях и поцеловал в лоб.

— Отвали, — сказал он.

— Это кто такой сердитый? — заворковал я. — Кто у нас такой сердитый малыш?

— Я, а ты подонок, — сказал он.

— Да-да, ясное дело. Ну давай. Лезь в машину.

— Отдай сумку, — сказал он. — Я уезжаю.

— Не идиотничай, — посмеиваясь, сказал я.

Подойдя к машине, я сдвинул переднее кресло, чтобы Стивен мог забраться назад. Когда Стивен увидел, что мы не одни, он перестал хвататься за сумку и угрожать, что уедет. Я познакомил его с Джорджем. Потом брат устроился на заднем сиденье, и мы покатили по дороге.

— Это ведь дедушкино ружье? — спросил Стивен. Сзади, в деревянной раме, лежала трехсотка «Уэзерби Магнум», которую я взял из дома нашего деда несколько лет назад. Это была прекрасная вещь с ложем из тигрового клена и стволом, отливающим синевой.

— Ага, — сказал я, ожидая обвинения в том, что умыкнул ружье без его ведома, и уже готовясь защищаться.

Стивен, наверное, не стрелял лет пятнадцать, но, честно говоря, прав на эту винтовку у него было больше, чем у меня. В детстве мы часто ходили с дедом на охоту, и Стивен всегда терпеливее выслеживал дичь и лучше стрелял, хотя и не хвастался этим передо мной. Но сейчас он не стал поднимать шум из-за ружья.

— Да, кстати, — сказал он немного погодя. — Общая сумма — восемьсот восемьдесят.

— Какая сумма? — спросил я.

— Восемьсот восемьдесят долларов, — повторил Стивен. — Цена билета плюс присмотр за Беатриче.

— Это ваша дочь? — спросил Джордж.