Читать книгу "Осень для ангела - Сергей Шангин"

Задача перед комиссией поставлена была как обычно невыполнимая, но за невыполнение могли последовать вполне определенные оргвыводы руководства. По этой причине члены комиссии были настроены весьма решительно и собирались решить проблему в малый срок.

Сие событие могло бы пройти совершенно незамеченным для Ивана Васильевича, и на следующий вечер он бы ощутил безмерную печаль, но, в силу непредсказуемых обстоятельств, грустно ему стало прямо в этот вечер.

* * *

Иван Васильевич закончил знакомство с делами не задолго до полуночи. Подобное было ему делом привычным, практически обязательным. Семьи или иной живности у него не водилось, так что нужды торопиться домой он не испытывал.

Он со вздохом сожаления закрыл последнюю папку, сложил их на краю стола аккуратной стопочкой и собрался было встать из-за стола, как произошло нечто необычное неординарное, да и просто неприятное событие.

Разгулявшийся под вечер ветер хлопнул приоткрытой форточкой, распахнув ее настежь. В кабинет с громким «Кар-р-р» влетела большая черная ворона и нагло уселась на краю книжной полки, кося черными бусинками глаз на Ивана Васильевича.

Иван Васильевич вопросительно посмотрел на ворону, но ничего, кроме того же «Кар-р-р» от наглой птицы не дождался. Пришлось ему брать газету и выгонять гостью в форточку, не оставлять же ночевать ее в кабинете. Выгнав нахалку, директор плотно затворил форточку, потрогал на всякий случай шпингалеты других окошек и вышел из кабинета.

Если бы Иван Васильевич был склонен к символизму, тогда появление вороны в кабинете поздним вечером он счел бы дурным знаком. К сожалению, он не обратил на это должного внимания, продолжив философские размышления о смысле жизни и ценностях души.

Хотя, обрати он внимание на дурной знак, что бы это изменило? Испортилось бы настроение, попавшее под пресс дурных предчувствий и черных мыслей. Покой и умиротворение ушли бы в туманные дали, оставив в душе разброд и смятение. Может быть, именно по этой причине Иван Васильевич предпочитал в приметы не верить.

Настроение было отличное, в воздухе веяло свежестью, душа пела. Закрыв кабинет, он отправился на вечернюю прогулку.

— Что, Петрович, не спится? — пошутил директор, отдавая ключи ночному сторожу.

— Скажете тоже, Иван Васильич, откуда тому сну взяться, сижу всю ночь как филин, прости господи.

— А наука, Петрович, утверждает, что сон у тебя все-таки есть, только ты его не замечаешь.

— Ага, тогда у меня и машина есть, только я ее не замечаю.

— Про машину не знаю, врать не буду, а сон штука тонкая. Бывай, Петрович, до утра, так сказать!

Иван Васильевич попрощался со сторожем и неторопливо зашагал по слабо освещенной центральной аллее кладбища, с наслаждением вдыхая свежий после грозы воздух.

Он насвистывал под нос веселую песенку, мысленно готовясь к приятной встрече со старыми друзьями. Но встреча как-то не начиналась.

В душе Ивана Васильевича появилась легкая тревога, он отогнал ее, пробормотав под нос «Чертовщина какая-то, может полнолуние виновато?». Тревога не захотела уходить.

Он ускорил шаг, торопясь увидеть побольше, убедиться, что где-то есть ожидающие встречи с ним, но никто не появлялся.

— Куда ж они запропастились? Экая досада! А вдруг…

Иван Васильевич отогнал от себя тревожную мысль о том, что души по собственной воле или велению свыше все разом отправились на тот свет.

— Конечно, не век же им тут куковать! — грустно вздохнул Иван Васильевич, готовясь к худшему.

Но в душе его таилась твердая уверенность, что никуда те души не улетели. Чувствовал он душой неразрывность связей с теми призраками. А раз чувствовал, значит тут они!

Эта мысль Ивану Васильевичу понравилась больше. Нужно искать, нельзя просто так взять и уйти домой. Непорядок сам собой не возникает и уж тем более сам собой не пропадает. Причину нужно найти и устранить.

— Тум-ту-ту-рум-там-там-там-тарам… — замурлыкал он под нос бодрый марш и пристально оглядел окрестности.

Где-то вдали, за деревьями и памятниками Иван Васильевич увидел странное сиянье, словно луна покинула небосклон и опустилась отдохнуть на шелковые травы его кладбища. Но Иван Васильевич не чурался естественных наук и знал, что тела небесные не могут без серьезной катастрофы опуститься на Землю.

С другой стороны дополнительного освещения в той части кладбища, куда был устремлен его взор, не планировалось. В душе трепыхнулось беспокойство, разом вспыхнули тревожные мысли о хулиганских действиях и диких шабашах новоявленных колдунов или шаманов. Лучше всего в такой ситуации вызвать милицию, пусть приедут и разберутся. Но вдруг это не хулиганы? Неудобно получится.

Светиться может прожектор трактора, роющего в неуставное время яму для очередного клиента. Приедет милиция, а там свой же человек трудится в поте лица. Может быть не совсем это законно по ночам могилы копать, но не магазины же грабить, чтоб лишнюю копейку в дом принести.

Только кто именно решил проявить трудовой энтузиазм в столь позднее время? Глупо выглядеть не хотелось, а бездействовать Иван Васильевич не привык. Он откинул сомнения, и решительно зашагал навстречу своему нежданному приключению.

Кабы ему знать истинную причину того свечения и отсутствия душ, быть может он обошел бы стороной то место. Только знать все, дано лишь богу, а нам смертным приходится пребывать в неведении. И бредем мы в полутьме неведомо куда, надеясь, что именно там находится светлое будущее или, на крайний случай, оброненный кем-то кошелек.

Первым делом, подойдя поближе к серебристому сиянию, Иван Васильевич увидел пропавшие души. Они стояли толпой, обращенные лицом куда-то в сторону сияния. При этом ни один из призраков даже не обернулся, когда Иван Васильевич робко покашлял за их спиной.

— Безобразие! — рассердился Иван Васильевич. — Форменное безобразие! Я стою, жду их там на аллее, а они изволят кино смотреть по ночам!

Говорил он негромко, но надеялся, что хотя бы сзади стоящие призраки отзовутся на его призыв. Объяснят причину неожиданного собрания и извинятся, в конце концов, перед ним. Пустые хлопоты — призраки не обратили на слова директора ни малейшего внимания.

— Даже так? — возмутился директор. — Не хотите разговаривать? Даже взглянуть не хотите? Тогда я сам… я не гордый… могу и сам повернуться к народу лицом, если народ не хочет…

Разобиженный Иван Васильевич ринулся сквозь плотную толпу душ, сосредоточивших все свое внимание на чем-то ужасно важном. Он лавировал между ними со акробатической ловкостью, плотно прижав портфельчик с бумагами локтем под мышкой. Там, где нельзя было пройти, он протискивался, вжимался, продирался.

Слово «протискиваться» употреблено автором в переносном смысле, ибо души плотности и материальности не имеют. По этой причине Ивану Васильевичу было достаточно легко проникать сквозь любую самую плотную толпу душ.