Читать книгу "Монах - Антонен Арто"

— Что за милые?

— Те, с кем мы только что виделись, старая наседка со своими прелестными цыплятками. Входите же, говорю вам, входите. Вы сейчас все узнаете.

Лоренцо вошел в собор следом за доном Кристобалем, и оба они укрылись за статуей святого Франциска.

— Ну ладно, — сказал Лоренцо, — но могу ли я наконец узнать, что означает эта поспешность и эти перебежки?

— Пока вы тут грезили Бог знает о чем, я не терял времени даром. Я узнал, где живет малышка, и в этом смысле все в порядке. Но это шутки. То, что я хочу вам сказать, гораздо более серьезно. Вы сейчас увидите вашу сестру и, может быть, сумеете с ней поговорить. Аббатиса монастыря Святой Клары явилась сюда со всей своей командой, и через минуту самые прекрасные монашки Мадрида пройдут перед нами. Можете выбирать, Лоренцо. Их всех будет исповедовать Амбросио, и так как он не желает покидать монастырь, то к нему приходят на дом. Аббатиса Святой Клары всегда дожидается ночи, чтобы скрыть от горожан прелести своего легиона святых жен. А посему через пять минут вы увидите эту коллекцию девственниц, вознесенных над миром, со своими высокими воротничками, сдержанностью и этой атмосферой запрета и секретности, что прибавляет еще один штрих к их очарованию.

— Я думаю, что истина гораздо проще. Мы ничего не увидим, потому что они выходят только под вуалью.

— Ошибаетесь: они не могут в них оставаться перед лицом своего божественного супруга и господина, который имеет на них все права.

«Тем лучше, — подумал Лоренцо, — может быть, одновременно обнаружится и тайна письма».

Едва дон Кристобаль окончил говорить, дверь церкви отворилась, и послышались приглушенные голоса. Прибыла аббатиса Святой Клары, а за ней — длинная цепочка монахинь. Тишина апсиды заполнилась шумом шагов и шелестом одежд. Проходя перед статуей святого Франциска, каждая монахиня склоняла перед ним голову в полном соответствии с предписаниями монастыря, но ничто не указывало, что их отношения со святым выходят за рамки прекрасно выученного религиозного обряда. Лоренцо уже начал отчаиваться, когда увидел, что одна из монахинь, подойдя к статуе, уронила свои четки. Когда она наклонилась, на ее лицо упал луч света, и ошеломленный Лоренцо узнал ее. Тем временем рука монахини быстро нащупала письмо, спрятанное под подошвой святого, и засунула его за лиф. Затем она снова вернулась на свое место в ряду.

— Я думаю, — прошептал дон Кристобаль, — что мы поймали здесь кончик хорошенькой маленькой интрижки.

— Агнес, Агнес, о небо! — воскликнул в этот же миг Лоренцо.

— Как, ваша сестра? Дьявольщина! Боюсь, что наше любопытство кому-то дорого обойдется.

— Да, он мне дорого заплатит! И немедленно! — бросил Лоренцо, совершенно вне себя.

— Но выходит, вы его знаете? — спросил дон Кристобаль.

Между тем незнакомец еще не покидал церковь. Увидев входящих монахинь, он забился в какой-то угол, откуда мог все видеть. Когда монахини пересекли церковь, и исчезли за дверью, ведущей в монастырь, он выбрался из своего убежища и бросился к выходу. Но Лоренцо уже стоял перед ним со шпагой в руке.

— Что в этом письме? — бросил он без всякого вступления.

— А кто вы такой, какое право вы имеете задавать мне подобный вопрос?

— Это право, которое мне дает поруганная честь. Отвечайте или защищайтесь, если вы не желаете говорить!

— Я выбираю шпагу, — ответил незнакомец, вынимая свою. — Ну, фанфарон, защищайтесь!

Лоренцо, кипя от ярости, бросился на него, и их шпаги уже успели скреститься несколько раз, когда дон Кристобаль, не потерявший хладнокровия, улучил момент и бросился между ними.

— Остановитесь, Медина! — закричал он, — в церкви не режут друг другу глотки! Подумайте, что будет, если в святом месте прольется кровь!

Услышав имя Медина, незнакомец немедленно опустил шпагу.

— Медина! — воскликнул он, — великий Боже! Возможно ли! Лоренцо не может драться с Раймондом де Лас Систернас!

Услыхав, что его назвали по имени, Лоренцо внимательно посмотрел на противника и тотчас его узнал, однако протянутой руки не принял.

— Маркиз, вы затеяли преступную переписку с моей родной сестрой!

— Переписку, которой мне нечего стыдиться, так же, как и моих чувств по отношению к вашей сестре. Но это место, поверьте мне, не слишком удобно для объяснений. Прошу вас ко мне, и там вы все узнаете. Кто это с вами?

— Некто, кого вы хорошо знаете и кто уже встречался с вами не только в церкви, — ответил дон Кристобаль, подмигивая.

— Граф Осорио?

— Он самый, и при необходимости к вашим услугам.

— Действительно, почему я вам не доверил моего секрета, я же знаю, что могу рассчитывать на вашу скромность.

— Вы уверены в этом больше, чем я сам, а я предпочитаю ничего не знать о вашей тайне. Прощайте, маркиз, где вас можно найти?

— В особняке Лас Систернас, как всегда. Но не забудьте, что я инкогнито, и меня здесь знают под именем Альфонсо д’Альварадо.

— Прекрасно. Прощайте, господа, — повторил дон Кристобаль и быстро пошел прочь.

Лоренцо и незнакомец остались одни.

— Так это вы! — в голосе Лоренцо звучало самое искреннее изумление. — Вы — Альфонсо д’Альварадо?

— Я. И допуская, что ваша сестра еще вам не рассказала нашу историю (он сделал выразительное ударение на слове «нашу»), я расскажу вам о вещах, которые, безусловно, вас удивят. Позвольте мне прямо сейчас проводить вас в мой дом, поскольку события торопят, а я уверен, что найду в вас союзника.

И так как привратник собирался запирать на ночь двери церкви, они вышли, и лже-Альфонсо решительно повел Лоренцо к особняку де Лас Систернас.

* * *

Едва выйдя из церкви, Леонелла скороговоркой выплеснула свои впечатления:

— Вообще, нельзя сказать, что ваш Лоренцо не красив; в нем есть шарм, и его манеры не лишены изысканности. Он показал себя довольно услужливым, и, что касается вас, дела могли бы, пожалуй, сдвинуться с места. Но что касается моего Кристобаля, о, моя дорогая! Я в совершеннейшем восторге! Если кто-нибудь когда-нибудь сможет убедить меня нарушить обет безбрачия, я думаю, что это удалось бы только ему. Я догадывалась, что, едва приеду в Мадрид, поклонники не замедлят начать увиваться вокруг меня. Но уж этот… А вы заметили, как он был поражен, когда я сняла свою вуаль, а его страстный порыв, когда он бросился к моей протянутой руке?

Антония, которая отнюдь не была склонна разделять иллюзии своей тетки, растроганной рвением дона Кристобаля, промолчала. Ее удерживало какое-то чувство деликатности, и я думаю, что «женские хроники» мира едва ли имеют другой пример подобной скромности!

Они подошли к своему дому, но дорогу к двери им преградила возбужденная плотная толпа. Они поднялись на тротуар противоположной стороны улицы и даже приподнялись на цыпочки, чтобы попытаться разглядеть неожиданное препятствие.