Читать книгу "Сезон ведьмовства - Наташа Мостерт"

Через шесть недель Габриель покинул «Глаз бури», бросил университет и уехал в Лондон, чтобы начать с чистого листа.

28 мая

Прошлой ночью мне снился Р. Он улыбался и протягивал ко мне руки. Мысль о том, что я больше никогда не увижу его чарующую ангельскую улыбку, причиняет такую боль, что мне иногда кажется, будто мой разум вот-вот взорвется.

Я начинаю раздражать М. Она считает, что я цепляюсь за прошлое, «погрязла во вчерашнем дне», как она это называет. Она хочет, чтобы мы нашли нового участника игры. Может быть, она права: работа важнее всего. Нужно продолжать. Но мое сердце разбито. Где нам найти кого-то, похожего на моего милого мальчика? Того, кто стремился бы к новым приключениям, а не к собственному удобству. Искателя. Посвященного. Независимого духом.

Как бы то ни было, на прошлой неделе мы закончили еще одну комнату. В ней будет жить человек с головой павиана, Тот — бог письменности и магии, покровитель алхимии, арифметики и астрологии.

Я должна размышлять о своем истинном имени.

ГЛАВА 4

Габриель знал, кто стоит за дверью. Ее появления он ожидал уже три дня, с тех самых пор, как поговорил с Уиттингтоном. И все равно оказался совершенно не готов к встрече. Тринадцать лет — долгий срок по любым меркам.

Она опять нажала кнопку звонка.

Габриель открыл дверь и сразу уловил аромат духов — жасмин, корица и нотка незнакомого экзотического цветка. Ее вкусы изменились. Раньше она предпочитала более легкие, древесные запахи. Зато глаза остались прежними — ясные, серые, брови вразлет, словно крылья птицы. Сесилия Фрэнк… Нет, не Фрэнк. Уиттингтон. Миссис Уильям Уиттингтон Третий, если быть точным.

— Габриель…

Она нерешительно улыбнулась. Он подумал, что сейчас последует рукопожатие, но Фрэнки наклонилась и едва уловимо скользнула губами по его щеке…

— Ты не пригласишь меня внутрь?

Она снова улыбнулась, уже увереннее, хотя в глазах все еще сквозила настороженность.

Габриель отступил назад и распахнул дверь. Фрэнки вошла в квартиру вслед за ним.

— Ого… — В ее голосе звучало удивление. Гостья огляделась, оценивая размеры просторного помещения и вид из окон — цепочку огней, мерцающих на горизонте. — У тебя мило.

— Спасибо. Давай плащ.

Она обернулась и легким движением стряхнула плащ с плеч. Послышался шорох дорогой материи. Несмотря на внешнюю простоту платья, надетого на Фрэнки, было видно, что над фасоном и кроем потрудился искусный модельер.

— Располагайся.

Габриель жестом указал на диван.

Фрэнки присела на самый краешек, но затем, осознав, что выглядит слишком напряженно, устроилась поудобнее.

— Выпьешь чего-нибудь?

— Херес. Если есть.

Габриель подошел к бару, достал бокал и бутылку выдержанного амонтильядо. Еще одна перемена. Раньше Фрэнки не употребляла спиртного. Разумеется, новый стиль жизни со всеми его атрибутами — гламурными вечеринками и вращением в светских кругах — потребовал перехода к напиткам более изысканным, нежели апельсиновый сок.

Фрэнки взяла бокал, и Габриель заметил, что она не носит колец. Мягкий свет торшера золотил ее каштановые волосы. Габриель уселся в глубокое кожаное кресло, стоявшее за пределами освещенного круга.

Слегка сдвинув брови, Фрэнки неподвижно глядела на янтарную жидкость в бокале. Наблюдая за ней, Габриель удивился собственной отстраненности. В конце концов, он любил эту женщину. Более того, она была его первой любовью, и поскольку это чувство считается самым сильным и незабываемым, сейчас Габриелю полагалось испытывать хоть какие-то эмоции, по меньшей мере учащенное сердцебиение, а он ощущал буддистское спокойствие, пульс бился абсолютно ровно. С ума сойти.

— Хорошо выглядишь, Габриель. Почти не изменился.

— Спасибо.

— Эй, ты должен ответить в том же духе, — слабо улыбнулась Фрэнки. — Хотя бы из вежливости.

— Извини. Выглядишь потрясающе.

Габриель не лукавил. В лице Фрэнки появилась мягкая зрелость, исчезла детская пухлость щек, сохранявшаяся и после двадцати лет. Перед Габриелем сидела ухоженная, элегантная женщина, уверенная в себе и своих возможностях. Чужая.

Фрэнки обвела взглядом комнату.

— Я смотрю, дела у тебя идут неплохо.

— Как и у тебя.

Ирония в голосе Габриеля заставила ее вспыхнуть.

— Ты видел Уильяма. Он неординарный человек.

— Да уж. Сколько ему?

Фрэнки покраснела еще сильнее.

— Шестьдесят три.

— В самом деле? — поднял брови Габриель. — Для своих лет он хорошо сохранился.

— Да, — проговорила Фрэнки с какой-то странной интонацией.

Впрочем, Габриель не стал над этим задумываться. Хватит миндальничать, надо расставить все точки над i.

— Зачем ты пришла, Фрэнки?

Она поставила бокал на столик возле дивана и в упор посмотрела на Габриеля.

— Ты знаешь зачем.

— Тебя прислал муж.

— Нет. — Она пожала плечами. — Я пришла к тебе сама. Хотя — ты прав, от его имени.

— Почему ты сразу не обратилась ко мне?

— Мы подумали, что тебя больше заинтересует чисто деловое предложение. Ты не дал Уильяму возможности объяснить, насколько выгодным для тебя может оказаться этот заказ. — Фрэнки запнулась. — Надеюсь, я тебя не обидела?

— Деньги, как правило, меня не обижают.

На щеке, чуть выше губ, у нее была маленькая родинка, которую Габриель прекрасно помнил. Поймав его взгляд, Сесилия Уиттингтон невольно провела пальцами по лицу, и в этом слегка неуклюжем жесте он увидел прежнюю Фрэнки — застенчивую, но решительную девушку, от чьей улыбки у него перехватывало дух. Она так верила в него! Ее вера поднимала Габриеля к небесам. До того самого дня, когда в глазах Фрэнки застыло разочарование. Она разочаровалась в нем. А он думал, что она будет любить его, несмотря ни на что.

Набрав в грудь побольше воздуха, Габриель отвел взгляд и произнес:

— Тебе следует обратиться в полицию. Розыск пропавших людей — их работа.

— Полиция прекратила поиски. Нет, конечно, прямо они об этом не говорят, но все и так понятно. И… по-моему, они считают, что Робби не пропал, а намеренно скрывается.

— Почему?

— Отношения между Уильямом и Робби всегда были довольно… сложными. Робби уже один раз сбегал из дома. Уильям в конце концов выяснил, что он удрал в Калифорнию и живет у черта на рогах, в какой-то общине. Короче говоря, коммуна в стиле «нью-эйдж» — всей толпой обнимаются по утрам, выращивают марихуану и плетут корзины. Примерно представляешь, да? Это было три года назад.