Читать книгу "Евангелие от Крэга - Ольга Ларионова"

– Стамен, беги! – крикнул Юрг, стараясь перекрыть оглушительный разбойничий свист; он видел, что верхняя кромка циклопического диска начала вибрировать, набирая размах, потом разъяренный монстр изогнулся, точно лосось над речным перекатом, и вся верхняя половина многотонного блина неудержимо понеслась на людей, в не правдоподобной своей стремительности отметая напрочь сопротивление воздуха и прочие условности земной физики. «Ну все. В лепешку…» – мелькнуло у Юрга в голове, и наступила темнота.

III. Игуана, остров изгнания

Земля ухнула и ударила его снизу, совсем как три года назад, когда на летное поле обрушился беспилотный грузовик. Однако сверху он не ощутил никакого прикосновения – его словно прикрыли невесомым одеялом. Но не прошло и двух секунд, как это одеяло взметнулось ввысь и заплясало, постанывая:

– О! О! О!

Левый край подпрыгивающего диска, как раз там, где удар должен был прийтись по Юргу, свисал бессильными лохмотьями. Командор сел, озадаченно глядя на дэва – тот уж очень напоминал недотепу, ударившего по булыжнику вместо футбольного мяча.

– Подымайся, Стамен, – устало проговорил он. – Больше нас не тронут. Не знаю, каким чудом, но похоже, что маэстро фокусник саданул сам себя по… Стамен?!

Вулкан услужливо полыхнул, и в отраженном тучами блике Юрг увидел темные пятна, забрызгавшие изнутри щиток шлема.

– Флейж! Ких! Где вы, черт вас подери?

Они появились почти мгновенно – слава богу, оба целые и невредимые. Ох как кстати, что он не объяснил им про вакуумное закрепление! Лежали бы тут рядком…

Темный пузырь на губах Стамена вспух, лопнул, на щитке появилось новое пятно – значит, Стамен дышал.

– Ребята, тихонечко его подымаем, в кораблик, и – на Землю. Не ошибетесь?

Это было лишнее.

Прежде чем люк за ними закрылся, он обернулся к постанывающему дэву и голосом, не предвещавшим радужных перспектив, пообещал:

– Я вернусь.

* * *

Люк, которому мона Сэниа велела раскрыться узкой щелью высотой точно по ее росту, позволял ей стоять боком, опираясь плечами на упругую кромочку и изредка поглядывая в глубину кораблика, где возился на полу Ю-ю, перекатывая крупные (чтобы нельзя было запихнуть в рот) гладкие орехи. Это занятие пока удовлетворяло его полностью, тем не менее разговор, которым князь Лроиогирэхихауд пытался развлечь свою гостью, то и дело затухал.

– Да?.. – проговорила принцесса, отрываясь от своего бездумного ожидания. – Прости, Лронг, о чем мы говорили?

– О том, что ты всегда сможешь найти меня, где бы я ни был на своей дороге, по княжескому знамени. Оно разделено на четыре части, ибо четыре священное число на Тихри.

– А почему? – спросила она, стараясь придать своему голосу оттенок подлинной заинтересованности.

– Потому что у любого тихрианина есть четыре основных пути: на солнце, против него, левой бровью к нему и правой. В зависимости от того, какой путь он выбирает, изменяется и его судьба.

– Понятно. А цвета?

– Белый – дневной свет, черный – темнота бессолнечности, желтый – тепло, откуда бы оно ни исходило, и красный – кровь всего живого.

– Это прекрасно, что вы не отделяете человека от всех других тварей… Но знамя, даже развевающееся на ветру, трудно разглядеть сверху.

Бывший лекарь раздумывал не долее двух секунд.

– Я велю сделать его таким, чтобы каждая часть была не менее восьми раз по восемь шагов, и расстилать полотнище на земле возле каждой своей стоянки.

Мона Сэниа горестно покачала головой, глядя на сидящего на пне чернолицего великана, руки которого привычно плели травяную косицу.

– Я не перестаю удивляться проницательности этой девочки, выбравшей именно тебя…

– А я не перестаю думать о том, все ли я сделал из того, что могла бы совершить она. И прежде всего я вспомнил о Чернавке.

– Нашли ее?

– Да, и вовремя. Сейчас она в моей новой столице, под надежной охраной.

Мона Сэниа поняла, что чего-то он недоговаривает – вероятно, не хочет занимать ее мысли своими заботами.

– Если я в чем могу помочь – скажи, Лронг! И почему ей потребовалась охрана? Разве недостает твоего княжеского повеления?

Он пожевал губами и взялся за новый плетышок. Сейчас, когда гостья неведомого мира вернулась сюда, освобожденная от черной тени проклятия и исполненная величавой женской красоты, он не смел поднять на нее глаза и только дивился тому, как спокоен и бесцветен его собственный голос. Нет, не ту женщину ждал несчастный Оцмар, не ту… И если бы ему, Лронгу, был дан мучительный дар предвидения, он рисовал бы вот этот светлый лик, изображая его рядом с солнцем. Равносветящая… Сестра Негасимого Светила…

– Лро-онг! Теперь ты задумался?

– Прости, – пробормотал он, теряясь, как мальчик. – Это было не по-рыцарски – забыть о своей даме…

Забыть! И она поверила…

– Но ты же думал о Чернавке – это естественно. Так почему ее нужно охранять? От кого?

– От моих солнцезаконников. Они требуют ее казни, – он отвечал только потому, что не в силах был ни солгать, ни промолчать, когда та, что с первого взгляда стала повелительницей его дум и сердца, требовала ответа.

– Но ведь это ты приказал спасти ее!

– Да. И на то была моя княжеская власть и воля. Но она была Чернавкой, принявшей пожизненный обет, и ее долг – умереть, но не позволить увезти себя из Анделисовой пустыни.

– Это кто так сказал?

– Закон, моя госпожа, который выше княжеской воли.

– Ну так стань князем, который выше закона, разгони своих дармоедов, издай указ, чтобы последний караван забирал каждую Чернавку, отслужившую свой срок…

– Но кто тогда будет блюсти законы, разрешать тяжбы, отпускать содержание стражникам и воинам, возжигать Невозможные Огни? Кто будет разводить и обучать молвь-стрелы… Прости, о увенчанная короной морозного утра, но меня, по-видимому, ожидает неотложное дело.

Принцесса вытянула шею и скосила глаза вправо, следуя за досадливым взглядом Лронга, – там, преклонив колени на красную подушку, терпеливо замер обладатель алого балахона. Что-то уж очень бесшумно он подобрался всего на каких-нибудь пятнадцать шагов. Если у него тонкий слух, то сколько из того, что было сказано совсем не для посторонних ушей, вынесет он из подслушанной беседы?

Как не кстати оказалось решение оставить Гуен на Джаспере! Но в поспешных сборах было решено, что и белой стражнице, и верному Кукушонку, и натерпевшемуся всяких бед крошечному Шоео нечего делать в ледяном Аду. Да и задерживаться здесь надолго они никак не собирались. Юрг обещал, что все возможные осложнения растянут экспедицию от силы на два-три дня – ведь на Тихри так легко одерживать победы! Но сейчас с каждой минутой тревога моны Сэниа росла, и даже появление смиренно потупившегося солнцезаконника, всем своим видом говорившего, что он готов простоять в привычной, по-видимому, позе хоть до самого Невозможного Огня, вызывало у нее недобрые предчувствия.