Читать книгу "Буденный - Борис Соколов"

Перейти же к белым Семен Михайлович никак не мог, даже если бы вдруг у него возникло такое желание. Один он никакого интереса ни для Краснова, ни для Деникина не представлял. Резвее что покричали бы с недельку местные газеты, что вот, знаменитый Буденный отрекся от большевиков. С армией же перейти он никак не мог. Ведь костяк Конармии составляли иногородние, которым нечего было делать у белых, где основу конницы составляли их исконные враги – казаки. Командовать казаками Буденному никто бы, естественно, не позволил. А для неказачьей конницы у Деникина было с избытком офицеров, за неимением вакансий служивших рядовыми, так что и здесь Семену Михайловичу ничего не светило. Подозрения Троцкого, Ворошилова и других комиссаров относительно Буденного не имели, как видим, под собой никакой реальной почвы.

При этом заслуги Буденного охотно признавали и сами белогвардейцы. Вот что пишет, например, о царицынских боях белоказачий мемуарист генерал А. В. Голубинцев: «Развернувшись, наши части начали наступление, стараясь охватить село с фланга и отрезать путь отступления на Дубовку. После краткой перестрелки противник, прикрываясь артиллерией, отошел на посад Дубовку. Из опроса захваченных в Давыдовке пленных и рассказа священника, в доме которого находился штаб красной конницы, мы узнали, что село занимала конная дивизия Думенко, командовал ею временно ввиду ранения в руку в бою 30 декабря начальника дивизии его помощник – Семен Буденный. Маленькая деталь: священник обратил внимание, что „товарищ“ Буденный, получая донесения, долго и усердно их рассматривал, затем, передавая их начальнику штаба или адъютанту, говорил: „Ничего не разберешь, так непонятно, сукины сыны, пишут!“» В последнее все-таки верится с трудом. Конечно, ни Шекспиром, ни Львом Толстым Буденный не был, но грамоту, несомненно, знал, и достаточно неплохо, иначе никто бы не оставил его на сверхсрочную, не назначил бы взводным унтер-офицером и исполняющим обязанности вахмистра.

Тем не менее тот же Голубинцев признает, что Буденный лихо бил белых: «По докладу командира 16-го конного полка полковника Дьяконова части, занимавшие Прямую Балку, получив приказ о наступлении на Дубовку, начали строиться и выходить из села, ожидая подхода главных сил отряда. Вперед была выслана разведка, а правый фланг, надеясь на части, находившиеся, согласно сообщению генерала Татаркина, в Тишанке, охранялся лишь заставами. В это время совершенно неожиданно со стороны Тишанки на наш правый фланг обрушился конный отряд Буденного с двумя бронемашинами. Внезапное появление броневиков с пулеметами произвело панику в 16-м конном полку. Полк бросился в соседнюю балку, тянувшуюся слева, параллельно нашему движению. 5-й пеший полк мужественно принял атаку, встретив красных ружейным и пулеметным огнем.

Подавляющее число противника, внезапность и, главным образом, благодаря невиданным еще машинам, казавшимся неуязвимыми, заставили полк, потерявший половину людей, также отходить по балке группами к Давыдовке.

Появление у противника машин произвело сильное впечатление на все наши части. Нервность повысилась как следствие неподготовленности к борьбе с броневиками и кажущейся беспомощности остановить их стремительность. Призрак бронемашин еще несколько дней витал над частями, и иногда появление на горизонте кухни вызывало тревожные крики: «Броневик!»»

Таким образом, Буденный достиг победы, одним из первых в Гражданской войне использовав бронетехнику для совместной с кавалерией атаки позиций неприятельской пехоты. Особая кавдивизия за этот подвиг была награждена почетным революционным оружием, а Буденный одним из первых в республике получил орден Красного Знамени.

А 26 апреля 1919 года Семен Михайлович сделался командиром 1-го Красного кавалерийского корпуса, оставаясь одновременно начальником 4-й кавдивизии, в которую была переименована Особая донская кавдивизия. 25 мая Думенко был тяжело ранен в грудь в бою у реки Сал. Вместе с Думенко ранили и его начальника – командарма-10 Егорова. Но ранение у будущего маршала СССР оказалось неопасным, а Думенко дивизионные врачи считали безнадежным. Погибни тогда Борис Мокеевич – превратился бы в легендарного героя Гражданской войны, вроде Щорса или Чапаева. Тогда бы уже в 20-е и 30-е годы о Думенко писали бы книги, снимали фильмы. Его именем называли бы города и колхозы, корабли и пионерские отряды. И Семен Михайлович Буденный в этом случае наверняка нашел бы в мемуарах несколько теплых слов о погибшем начдиве, об их короткой, но крепкой дружбе, закаленной в боях, и о том, что Думенко был верным сыном партии и народа. Но Бориса Мокеевича отвезли к тогдашнему светилу медицины – саратовскому доктору С. И. Спасокукоцкому, крупнейшему специалисту по желудочно-кишечной и легочной хирургии. И Сергей Иванович его спас. В результате Думенко ждали расстрел по несправедливому приговору и запоздалая реабилитация в 60-е годы, яростная критика в статьях и мемуарах Буденного. Первый начдив Особой кавдивизии так и остался на периферии истории Гражданской войны. Его место заняли Буденный и Ворошилов.

14 сентября 1919 года кавкорпус Буденного разоружил Особый казачий корпус Ф. К. Миронова, бывшего войскового старшины, самовольно двигавшийся на фронт борьбы с Деникиным и объявленный советской властью вне закона. Приказ РВС Республики от 12 сентября 1919 года № 150 гласил: «Бывший казачий полковник Миронов одно время сражался в красных войсках против Краснова. Миронов руководствовался личной карьерой, стремясь стать Донским атаманом. Когда полковнику Миронову стало ясно, что Красная Армия сражается не ради его, Миронова, честолюбия, а во имя крестьянской бедноты, Миронов поднял знамя восстания. Вступив в сношение с Мамонтовым и Деникиным, Миронов сбил с толку несколько сот казаков и пытается пробраться с ними в ряды дивизии, чтобы внести туда смуту и передать рабочие и крестьянские полки в руки революционных врагов. Как изменник и предатель Миронов объявлен вне закона. Каждый честный гражданин, которому Миронов попадется на пути, обязан пристрелить его, как бешеную собаку. Смерть предателю!.. Председатель РВСР Троцкий».

Интересно, что ранее бойцы Миронова сами порой участвовали в расказачивании, хотя их командир и выступал против политики компартии в этом вопросе. Так, в хуторе Большом Усть-Хоперской станицы казаки 1-го Донского революционного полка 23-й дивизии, которой командовал Миронов, изрубили, предварительно оттаскав за бороды, 20 стариков «за злостную агитацию» (те пытались их «усовестить и наставить на путь истинный»). В станице Нижнечирской красные казаки разбили лавки и раздавали имущество населению, попутно устроив самосуд над «местной контрой».

Председатель Реввоенсовета знал, что ни с каким Деникиным Миронов соединяться не собирается: тот бы его немедленно повесил. Да и мироновские казаки не горели особым желанием переходить к белым. Но, чтобы настроить против Миронова других красноармейцев, и в том числе бойцов Буденного, Троцкий сознательно передернул факты и обвинил Миронова в измене.

Таким образом, Буденный был уверен, что Миронов планирует переметнуться к белым. На самом деле Филипп Кузьмич собирался бороться с Деникиным, но без комиссаров, в которых видел угнетателей и истребителей казачества. Часть казаков Миронова были включены в корпус Буденного. Это произошло у хутора Сатаровский станицы Старо-Анненской. Семен Михайлович писал в мемуарах: «Я хотел ехать к Миронову, чтобы арестовать его, но Городовиков подскочил к Миронову, взял его под конвой и привел ко мне.