Читать книгу "Незабудка - Элизабет Лоуэлл"

Не любил эту жизнь и Джек Ривз, хотя и родился на ранчо. Ему легко было расстаться с Вайомингом, поскольку он всегда скучал по городским улицам и аплодирующей публике.

— Джек ненавидел Вайоминг.

Алана с удивлением услышала эхом отозвавшиеся в салоне машины слова и поняла, что говорят слишком громко.

— Он погиб, — добавила она.

— Я знаю.

Алана удивленно посмотрела на Рафа.

— Откуда?

Но потом поняла, что, конечно же, Раф знал. Возможно, ему рассказал Боб, ведь они компаньоны. О чем еще он мог поведать Рафу? Знает ли он о ее амнезии? Известно ли ему о ночных видениях, которые преследуют ее и днем, приводимые в движение словом, запахом или яркостью света? Подозревает ли он, что она просто боится сойти с ума?

Знает ли Раф, что она цепляется за свои воспоминания и мечты о нем, как будто это может помочь ей выбраться из трясины засасывающего ужаса?

Будто почувствовав напряженность Аланы, Раф тихо добавил:

— Очень мило с твоей стороны помочь Бобу. Это особенно нелегко вскоре после… смерти твоего… мужа.

При слове «муж» губы Рафа сердито искривились, и Алана поняла, что ее замужество не доставило никакого удовольствия Рафу.

Кроме того, он всегда недолюбливал Джека. Еще до «гибели» Рафа Джек все время уговаривал Алану побыстрее уехать из Вайоминга и добиться успеха там, где блеск прожекторов ярче сияния россыпи звезд на западном небосклоне.

— Боб не рассказывал тебе, как погиб Джек? — спросила Алана, ее голос был натянут как струна, пальцы сцеплены на коленях.

— Нет.

Голос Рафа звучал твердо и уверенно. Алана с облегчением вздохнула. По всей вероятности, Боб поведал Рафу лишь голые факты: Джек недавно погиб. И ни слова о потере памяти и о ночных кошмарах.

Она обрадовалась, услышав, что Боб кое-что рассказал Рафу. По крайней мере, это может объяснить некоторые странности в ее поведении. Джек погиб. Недавно. Она теперь вдова.

А во время сна она была просто испуганным ребенком.

Джип запрыгал по усыпанной гравием дороге. Позади оставались мили пути по земле, заросшей сочной полынью и разделенной надвое далекой рекой, казавшейся тонкой серебряной ниточкой. Все застыло в неподвижности, кроме джипа и взбудораженных звуком автомобиля зайцев.

Не было ни забора, никакого другого знака, обозначающего начало территории ранчо «Разбитая Гора». Как и большинство западных фермеров, дед Аланы, ее отец, а теперь и брат оставляли территорию ранчо, где только можно, неогороженной. Забором обносилось только место, где содержали молодняк. Стада же свободно паслись повсюду.

Алана осмотрела окрестности, пытаясь найти следы пасущейся у подножия Разбитой Горы скотины.

— Разве Боб еще не пригнал скот с высокогорных пастбищ? — спросила Алана.

— Большую часть уже пригнал. Сейчас он пасется на средних пастбищах до конца сентября. Боб продержит его там как можно дольше.

— Молодец.

Чем дольше скот будет находиться на высокогорных и средних пастбищах, тем меньше окажется затрат у брата на приобретение кормов на зиму. И каждый раз это был определенный риск. Если фермер оставляет стадо на высокогорье слишком надолго, то зимняя непогода может отсечь его и скот останется запертым там и будет обречен на голодную смерть. Если же слишком рано пригнать скот на равнину, расходы на закупку сена на зиму могут разорить фермера.

— Трава выглядит сочной, — произнесла Алана. Ей хотелось продолжить беседу на нейтральную тему о фермерских заботах, поскольку она боялась затянувшейся паузы, которую Раф может использовать, чтобы вернуться к разговору о недавнем прошлом, о гибели Джека. Или, что еще хуже, о событиях далекого прошлого. О смерти Рафа и воскрешении из мертвых, о бюрократической ошибке, которая стоила Алане… всего.

— Держу пари, клевер еще цветет, — продолжила Алана. — Сено должно быть хорошим.

Раф согласно кивнул.

Темные глаза Аланы отмечали все особенности расстилавшейся вокруг территории: состав почвы на земляных срезах, наличие или отсутствие воды в оврагах, дымчатое бледно-фиолетовое сияние спутанных зарослей полыни — признака дикой природы, все, что говорило опытному глазу, насколько бережно обращаются с землей, лелеют ли ее или выжимают все соки.

Между тем Алана думала, что Раф не заметит, как внимательно рассматривает его профиль, его блестящие волосы и чувственные губы, строгую линию носа и скул. У него был слишком мужественный и внушительный вид, чтобы назвать его красивым. Он был скорее неотразим: человек, созданный для гор, человек необыкновенной силы и выносливости, тайны и молчания, внезапного смеха, похожего на журчание горной реки, лениво несущей под солнцем свои воды.

— Я очень отличаюсь от твоих воспоминаний? — тихо спросил Раф.

Алана с шумом втянула воздух.

— Нет, — сказала она. — Временами я даже не могу отделить воспоминания от мечты. Видеть тебя опять, быть близко к тебе, иметь возможность коснуться тебя… живого.

Алана отвела взгляд в сторону, не в состоянии встретиться глазами с Рафом. Она уже пожалела о своей искренности и в то же время осознала, что выбора у нее не было. Она и так достаточно намучилась, отделяя истину от ночных видений. И не имела сил, чтобы изворачиваться и лгать.

Когда автомобиль огибал небольшой горный выступ, Алана немного наклонилась вперед, стараясь лучше разглядеть сгущающиеся сумерки. Перед ней открывалась длинная узкая долина. Несколько вечно-зеленых деревьев росли на вытянутых невысоких хребтах, где земля поднималась к небу. Возвышенности переходили в предгорья и заканчивались остроконечными, покрытыми льдом вершинами.

Но не первозданная красота горных вершин привлекала внимание женщины. Ее взгляд был устремлен на долину. Скот там не пасся.

Алана откинулась назад с явными признаками облегчения.

— Молодец, братишка, — прошептала она.

— Боб очень хороший фермер, — тихо произнес Раф. — На ранчо нет ни дюйма выщипанной земли.

— Да, вижу. Я этого и боялась. — Руки Аланы нервно зашевелились. — Рынок крупного скота сейчас беден, цены на корм высоки, а Бобу еще надо выплачивать деньги Сэму и Дейву. Я опасалась, что он рискнет и разведет скота больше, чем может прокормить земля.

С едва заметным напряжением, хорошо знакомым ей, Раф искоса посмотрел на Алану.

— С каких пор жители Западного побережья следят за ценами на корм и состоянием фермерских земель в Вайоминге? — спросил он.

— Они не следят. Слежу я. — Выражение ее лица изменилось. — Люди в городах полагают, что говядина растет прямо в магазинах в целлофановой упаковке, как опята на поваленном дереве.

Раф опять засмеялся, тихо и нежно. Алана смотрела на мужчину, ощущая притягательную силу его смеха и наблюдая, как под светлым воротником его рубашки зашевелились мышцы гладкой шеи.