Читать книгу "Ключ к Ребекке - Кен Фоллетт"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мысли о доме преследовали его на протяжении всего путешествия. В Берлине, в Триполи, в Эль-Аджеле, терпя боль и умирая от истощения в пустыне, совершая поспешное бегство из Асьюта — везде он утешался надеждой, что скоро окажется на вилле, которая представлялась истинным раем, безопасным местом, где можно отдохнуть, помыться и восстановить силы после изнурительного пути. С каким нетерпением он ожидал этого момента — когда в его распоряжении будут огромная ванна, чтобы нежиться в ней, настоящий кофе, чтобы лениво его потягивать, и просторная постель, чтобы приводить в нее женщин.
Теперь об этом можно забыть — дорога в дом ему заказана.
Алекс провел на улице все утро, то медленно прогуливаясь взад-вперед, то сидя под оливковыми деревьями, на тот случай, если капитан Ньюман все же запомнил адрес и послал кого-нибудь обыскать дом. Галабею он приобрел на рынке напротив, зная, что, если кто-нибудь и придет, искать будут европейца, а не араба.
Показывать настоящие документы было серьезной ошибкой — сейчас это стало очевидным. Но доверять выполненным в Германии подделкам чуть ли не опаснее. Встречаясь с другими агентами, Вульф наслушался всяких ужасов о том, сколь грубые, бросающиеся в глаза ошибки допускала немецкая разведка: небрежная печать, бумага плохого качества, орфографические ошибки в английских словах. В разведшколе, куда его послали на курсы шифровки, ходили слухи, что каждый полицейский в Англии, увидев на продовольственной карточке определенный номер, способен вычислить в ее владельце немецкого шпиона.
Поэтому Вульф, взвесив варианты, выбрал тот, который показался наименее рискованным. Так или иначе, он совершил ошибку, и теперь ему совершенно некуда идти.
Он поднялся с земли, взял свои чемоданы и побрел по улице, думая о семье. Его мать и отчим умерли, трое сводных братьев и сводная сестра живут в Каире. Вряд ли они смогут его спрятать. Как только британцы выяснят имя владельца виллы, их тут же допросят. Это может произойти прямо сегодня; и даже если они решатся солгать ради спасения брата, их слуги не будут столь щепетильны. Кроме того, Вульф привык не слишком полагаться на семью. Когда умер отчим, Ахмед, как старший сын, получил дом и большую часть наследства, несмотря на то что он был европейцем и приемным, а не родным ребенком. В последовавших встречах с адвокатами новоявленный наследник отстоял свое право на имущество, и у родственников остался неприятный осадок от его поведения, а сводные братья сердились на Ахмеда до сих пор.
Если бы можно было остановиться хотя бы в отеле «Шепард»! Однако надеяться на то, что в полиции работают дураки, не следовало: все основные отели наверняка уже располагают описаниями внешности асьютского убийцы. Оставались только пансионы. Полиция, конечно, позаботится и о них, но все зависит от того, насколько тщательно будут проведены поиски. Поскольку в деле замешаны британцы, полиция, возможно, проявит чудеса дотошности. Тем не менее владельцы маленьких домиков для гостей, как правило, слишком заняты своими делами, чтобы уделять много внимания докучливым полицейским.
Вульф вышел из Гарден-сити и направился в южную часть города. С момента его последнего отъезда из Каира город стал еще более шумным. Теперь улицы пестрели еще и различного цвета и вида военной формой — не только британской, но и австралийской, новозеландской, польской, югославской, палестинской, индийской, греческой. Стройные и дерзкие египетские девицы в хлопковых платьях с тяжелыми украшениями успешно соперничали с краснолицыми, разомлевшими от жары европейскими дамами. Вульфу показалось, что теперь уже немногие женщины носят традиционную черную одежду и паранджу. Мужчины по-прежнему приветствовали друг друга в своеобразной манере: долго размахивали правой рукой, потом с громким хлопком пожимали друг другу руки и не разнимали их по меньшей мере минуту, а то и две, что-то втолковывая друг другу, при этом левую руку каждый держал на плече собеседника. Нищие и мелкие торговцы благоденствовали, извлекая выгоду из наплыва наивных европейцев. Вульф в своей галабее пользовался приятной неприкосновенностью, а вот бедных европейцев осаждали калеки, женщины с детьми, облепленными мухами, мальчишки, чистящие обувь, и торговцы, продающие все подряд — от бывших в употреблении бритвенных лезвий до гигантских чернильных ручек, рассчитанных, как они уверяли, на шесть месяцев использования без дозаправки.
Ситуация на дорогах значительно ухудшилась. Медлительные, кишащие паразитами трамваи были еще более переполнены, чем обычно. Пассажиры с риском для жизни цеплялись к ним снаружи, хватались за любые выступы, не опасаясь падения, втискивались в кабину к водителю или сидели на крыше, скрестив ноги. С автобусами и такси дело обстояло не лучше: видимо, в городе не хватало запчастей — автомобили в большинстве своем не имели стекол, моторы повсеместно чихали, отсутствовали «дворники». Вульф увидел на улице две машины такси: старенький «моррис» и еще более старый «паккард», которые давно уже окончательно вышли из строя, и теперь их таскали ослы. Единственными приличными машинами были чудовищные американские лимузины, принадлежащие богатым пашам, а также случайно завезенные в Египет перед войной английские «остины». С автомобилями соперничали запряженные лошадьми или мулами повозки, крестьянские тележки и домашний скот — верблюды, овцы и козы. Нахождение домашнего скота в центре города было запрещено самым бесполезным законом в египетском законодательстве.
А шум! Вульф и забыл про этот шум.
Трамваи постоянно протяжно звенели. В пробках все машины беспрерывно сигналили, и даже когда этого не требовалось, они все равно сигналили — из принципа. Чтобы не оставаться в стороне, владельцы верблюдов и тележек что-то пронзительно выкрикивали. Из кафе и магазинов доносилась арабская музыка — радиоприемники там были включены на полную мощность. Уличные торговцы зазывали покупателей, прохожие досадливо от них отмахивались. Лаяли собаки, над головой кричали коршуны. Время от времени все это заглушалось ревом проносящегося в небе самолета.
«Это мой город, — подумал Вульф, — пусть кто-нибудь попробует поймать меня здесь».
В городе насчитывалось около дюжины известных пансионов для туристов всех национальностей: швейцарцев, австрийцев, немцев, датчан и французов. Эту возможность Алекс отмел как чересчур очевидную. Наконец он вспомнил о дешевых меблированных комнатах в Булаке, портовом районе. Монахини сдавали их морякам, приплывающим с Нила на паровых судах и фелюгах, груженных хлопком, углем, бумагой и строительным камнем. Вульф мог быть уверен, что здесь он не подхватит какую-нибудь заразу, его не ограбят и не убьют и никому и в голову не придет разыскивать его там.
По мере удаления от района, где находились отели, улицы становились уже и безлюднее. Реки отсюда видно не было, но иногда между столпившимися как попало зданиями мелькали высокие треугольные паруса фелюг.
Гостиница представляла собой большое разрушающееся здание, которое, вероятно, раньше принадлежало какому-нибудь паше. Теперь над аркой перед входом красовалось бронзовое распятие. Одетая в черное монахиня поливала крошечную клумбу с цветами напротив здания. Вульф разглядел сквозь арку прохладный тихий холл. Сколько миль он проделал сегодня с чемоданами в руках? Ему нужен был отдых.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Ключ к Ребекке - Кен Фоллетт», после закрытия браузера.