Читать книгу "Кома - Алекс Гарленд"

— Так это и есть твой страшный сон?

— Все это сон, мой страшный сон. Во сне я очнулся, дал показания полицейским, вернулся домой, сходил к Энтони… лежал бок о бок с тобой в постели. А теперь вот сижу напротив тебя в ванной. Но, если по правде… — Я секунду помолчал, подбирая максимально точную формулировку. — Но в действительности ничего этого нет и не было. В действительности я лежу на больничной койке, а рядом на тумбочке стоят цветы, и с них осыпается желтая пыльца, а все остальное мне просто снится.

Кэтрин молча кивнула.

— Ну да, ты согласно киваешь, потому что все, что я тут рассказываю, понятно тебе ничуть не хуже, чем мне. И знаешь, почему тебе это понятно? Потому, — продолжил я, не дожидаясь ответа, — что ты не Кэтрин. Я не разговариваю сейчас с Кэтрин, я вижу ее во сне. Фактически я разговариваю сам с собой. — Я улыбнулся ходу своих мыслей, радуясь тому, что все части головоломки постепенно находят свое место. — Ты не знаешь, что у меня за работа просто потому, что я не знаю, что у меня за работа.

— Ну ладно я, — начала Кэтрин, чуть склонив голову набок, — но ты-то, Карл, мог бы и знать, что у тебя за работа. Почему ты этого не знаешь?

— Не знаю, и все тут. Скорее всего, это из-за удара по голове. Я либо потерял память, либо…

По-птичьи наклоненная голова и задумчивое лицо Кэтрин, ее стройные ноги, почти не прикрытые моей футболкой, — все это сильно меня отвлекало, заставляло думать о том, какая она все-таки хорошенькая.

— Я вот тут думаю, — сказал я, — вполне возможно, что сейчас реальная Кэтрин беседует с человеком, сменившим меня в моем кабинете. Посвящает его в детали работы, содержания которой не знаем ни ты, ни я. Если этот человек хоть в чем-то подобен мне, он уже начал грезить тобой. Начал ощущать твой запах, когда тебя уже нет в кабинете.

— Не знаю, почему ты так говоришь, — возмутилась Кэтрин. — Вполне возможно, что реальная Кэтрин сидит сейчас у твоей больничной кровати. Вполне возможно, что она думает о тебе ничуть не меньше, чем ты о ней. И эти цветы на тумбочке — не иначе как она их и принесла.

— Приятная мысль, — сказал я, глядя на нее. — Ты — лучшее, что я увидел в этом сне.

— Спасибо, — бесхитростно улыбнулась она.

— Ну да, — кивнул я, — я как раз вспомнил кое-что еще. Ты всегда умела принимать комплименты.

Несколько мгновений мы молчали, а когда молчание было нарушено, мы уже снова были в спальне. Кэтрин раздвигала занавески, потому что настало утро.

— Так что же ты будешь делать? — спросила она.

— Что? — переспросил я и пожал плечами. — А что делают все остальные, кто впал в кому? Постараюсь проснуться.

5

У меня возникло нечто вроде замысла: популярное руководство по выходу из комы. Замысел сопровождался зрительным образом — впавшие в кому пациенты лежат на больничных кроватях, а сидящие рядом с ними посетители читают вслух книги, либо раз за разом проигрывают на портативных магнитофонах фрагменты музыки. Родственники, друзья, близкие знакомые — они пытаются внедрить в коматозные мозги нечто вроде катализаторов. Пытаются запустить процессы, которые в конечном итоге вырвут спящего из бездонных глубин сна.

Я поделился этой мыслью с Кэтрин, поделился за мгновение до того, как сон начал меня перемещать. Покидая ее и свою спальню и раздвинутые занавески, я сказал:

— Мне нужен катализатор.

— Какой катализатор? — спросила Кэтрин.

— Не знаю. Возможно, мне стоило бы прослушать некоторые пластинки.

— Ну так сходи в пластиночный магазин, — сказала она, что было, конечно же, прекрасным советом.

Сон начал меня перемещать… Ясное понимание того, что я сплю, придало этим фортелям пространства и времени гораздо больше смысла. Если прежде я обвинял во всем внезапные приступы амнезии и безуспешно силился понять, каким таким образом я переместился из своей ванной к дверям Энтони, теперь я расценивал такие перемещения как нормальные, хорошо всем знакомые особенности жизни во сне: сейчас ты здесь, а через мгновение уже там.

Прекрасно знакомые. По грубой прикидке я провел во сне приблизительно треть своей жизни и значительную часть этого времени видел те или иные сны.

Итак: я знал жизнь во сне. Более того, я чувствовал себя в ней вполне уютно. Ну да, конечно же, сны кажутся нам бессвязными, лишенными всякой логики и причинно-следственных связей, выводящих из одного события другое. Но эта бессвязность кажется бессвязностью только с точки зрения яви, а в своих пределах сонный мир, как правило, вполне самосогласован. Сумбурен — да, но во всяком случае ничуть не сумбурней любого другого мира.

И теперь, когда я осознавал, что нахожусь во сне, и наблюдал за происходящим с этой точки зрения, я начал подмечать определенные подробности того, как происходит «внезапное» перемещение. Кэтрин исчезла отнюдь не внезапно, не как призрак при первых лучах рассвета. Просто ощущение, что я нахожусь в одном с нею пространстве, начало быстро бледнеть, а вместе с этим ощущением бледнел и ее образ.

То же самое и со спальней. Место, которое я видел, было по сути ощущением места. Пока я его ощущал, его же я и видел. А в процессе перемещения из одного места в другое я видел — я ощущал — оба их сразу…

Я ощущал спальню с раздвинутыми занавесками, но вместе с ней и пластиночный магазин с лампами дневного света под потолком и длинными стеллажами расставленных по алфавиту пластинок.

А затем в какой-то момент ветер разметал занавески над окном пластиночного магазина, и ваза с цветами повисла над прилавком.

6

Я оказался на тот момент единственным покупателем. Все цены и названия на ярлычках были написаны от руки. Облицованные пробкой стены были сплошь увешаны красочными конвертами от пластинок и потрепанными постерами, из которых ближайшие к окну заметно выгорели.

— Вам помочь? — спросил сидевший за прилавком парень.

Я присмотрелся, не знакома ли мне часом его внешность. Да нет, вроде бы нет. Сколько я помню, у меня никогда не было знакомых, носивших волосы собранными в хвост, — не из принципиальных соображений, а просто так уж оно выходило.

— Да нет, — сказал я, — я сам посмотрю.

— Ага, — кивнул продавец, — а потребуется помощь, так сразу спросите.

— Само собой.

Он еще раз кивнул и вернулся к чтению журнала.

Я прекрасно знал, что мне нужно. Некий катализатор из области моих самых ранних детских воспоминаний. Нечто такое, что я слышал вокруг себя в то время, когда еще только начинал говорить. Самые, сколько возможно, далекие воспоминания. Литтл Ричард.