Читать книгу "Пехотная баллада - Терри Пратчетт"

Ветхое строение задрожало от ветра. Стоя в темноте, Полли вспомнила тетушку Хетти, которая слегка повредилась в уме, перейдя на седьмой десяток, и упорно обвиняла всех молодых людей в том, что они заглядывают ей под юбку. После стакана вина она окончательно теряла рассудок и каждый раз повторяла одну и ту же шутку: «Что мужчина делает стоя, женщина сидя, а собака — задрав лапу?» Убедившись, что присутствующие слишком смущены, чтобы ответить, она торжествующе взвизгивала: «Здороваются!» и падала под стол. Тетушка Хетти была воплощенной Мерзостью пред Нугганом.

Полли застегнула бриджи с чувством приятного волнения. Она поняла, что пересекла черту, и эта мысль подкреплялась тем, что ей удалось не замочить ноги.

Кто-то позвал:

— Эй!

Хорошо, что она уже успела закончить. От страха немедленно напряглись все мышцы. Где он прячется? Старый гнилой сарай разделялся на несколько каморок, но одного запаха было достаточно, чтобы клиент предпочел ближний лесок. Даже глухой ночью. Даже с волками в придачу.

— Что? — дрожащим голосом спросила Полли, а потом откашлялась и повторила грубее: — Чего?

— Возьми, тебе понадобится, — шепотом ответили ей. В зловонной мгле что-то показалось над перегородкой. Полли нервно протянула руку и ощутила нечто мягкое. Моток шерсти. Она пощупала его…

— Носки?..

— Да, — хрипло ответил загадочный голос. — Носи их.

— Спасибо, но у меня есть несколько пар, — сказала Полли.

Невидимка вздохнул.

— Нет. Носить их надо не на ногах. Засунь в перед штанов.

— Зачем?

— Послушай, — терпеливо прошептали ей, — у тебя плоско там, где должно быть плоско. Это хорошо. Но у тебя плоско и там, где не должно быть плоско. Понимаешь? Ну… внизу.

— О! Э… но я… я думала, никто не заметит, — сказала Полли, багровея от смущения. Ее разоблачили! Но никто не спешил бить тревогу или яростно цитировать «Книгу Нуггана». Ей пытались помочь. Кто-то видел ее и…

— Как ни странно, — ответил голос, — люди лучше замечают то, чего нет, чем то, что есть. Одной пары достаточно, учти. Не зарывайся.

Полли помедлила.

— Э… это так очевидно? — спросила она.

— Нет. Потому-то без носков и не обойдешься.

— Я имела в виду… что я не… что я…

— Нет, не особенно, — ответил голос в темноте. — У тебя хорошо получается. Перепуганный парнишка, который пытается казаться большим и смелым. Чаще ковыряй в носу. Это тебе совет на будущее. Мало что так интересует молодых людей, как содержимое собственного носа. А теперь я тоже попрошу об услуге.

Я ни о чем не просила, подумала Полли, раздосадованная тем, что, оказывается, выглядит перепуганным парнишкой. Сама она была уверена, что из нее получился хладнокровный и невозмутимый юноша. Она негромко спросила:

— Что тебе нужно?

— Бумажка найдется?

Полли без единого слова вытащила из кармана «Матерей Борогравии!!» и передала через перегородку. Она услышала чирканье спички и почувствовала запах серы, отчего вокруг отнюдь не стало хуже пахнуть.

— Ого, уж не герб ли ее светлости Герцогини я вижу передо мною? — шепнул невидимка. — Ну, сейчас он спереди отправится взад. Давай, вали отсюда… парень.

Полли поспешно выскочила в темноту — испуганная, потрясенная, смущенная, почти бездыханная. Она едва успела войти в сарай и еще моргала, стоя во мраке, когда дверь снова распахнулась, впустив дождь, ветер и капрала Страппи.

— Подъем, подъем! Выймай руку из штанов — хотя чего вы там найдете, — влазь ногами в сапоги! Живей, живей, хоп-хоп-хоп!

Новобранцы подскакивали и скатывались с постелей. Голосу капрала повиновались исключительно мышцы, потому что ничей мозг не в состоянии так быстро заработать. Капрал Страппи, следуя обычаю всех унтер-офицеров, старательно увеличивал общее смятение.

— Ой, боги мои, да кучка старых баб и то справилась бы живее! — радостно орал он, пока новобранцы метались по сараю в поисках курток и башмаков. — Живей! Бриться! Каждый солдат должен быть чисто выбрит, таков порядок! Одевайсь! Уолти, я за тобой приглядываю! Шевелись, шевелись! Завтрак через пять минут! Кто придет последним, останется без сосиски! Чтоб ему провалиться, ну и поливает!

Четыре младших всадника Абокралипсиса — Паника, Замешательство, Невежество и Ругань — галопировали по сараю, к непристойной радости капрала Страппи. Полли выскочила за дверь, вытащила из сумки маленькую жестяную кружку, зачерпнула воды из бочки, поставила на старую колоду позади трактира и начала бриться. Она научилась и этому. Секрет был в старой бритве, которую она тщательно затупила. В конце концов, главное — кисточка и мыло. Нанеси побольше пены, сними побольше пены — и ты выбрит, не так ли? Готово, сэр, гляньте, какая у меня гладкая кожа.

Она уже почти закончила, когда над ухом у нее раздался пронзительный вопль:

— Ты что это делаешь, рядовой Пукс?

Слава богу, бритва была тупая.

— Перкс, сэр, — поправила Полли, вытирая пену с носа. — Я бреюсь, сэр. Меня зовут Перкс, сэр.

— Сэр? Сэр?! Я тебе не сэр, Пукс, я, черт возьми, господин капрал. Вот как меня надо звать, Пукс. И вода у тебя в солдатской кружке, Пукс, которую тебе еще не выдавали, если не ошибаюсь. Ты дезертир, Пукс?

— Нет, сэ… господин капрал!

— Значит, вор?

— Нет, господин капрал!

— Тогда откуда у тебя такая-разэтакая кружка, Пукс?

— Снял с мертвеца, сэр… господин капрал!

В голосе Страппи, который при каждом удобном случае поднимался до визга, зазвучала неподдельная ярость.

— Ты мародер?!

— Нет, господин капрал! Этот человек…

…умер у нее на руках, на полу трактира.

Их было шестеро — шесть героев, вернувшихся с войны. Они, должно быть, уже не первый день тащились с предсмертным серолицым терпением в свои маленькие горные деревушки. На всех Полли насчитала девять рук, десять ног и десять глаз.

Впрочем, самое жуткое зрелище представляли те, кто вернулся относительно целым. Они сидели в застегнутых доверху грязных мундирах, которые вместо бинтов стягивали чудовищное месиво, крывшееся под одеждой. От этих людей пахло смертью. Завсегдатаи «Герцогини» раздвинулись, чтобы дать им место, и заговорили тише, как в церкви. Отец Полли, обычно не склонный к сантиментам, тихонько подлил бренди в каждую кружку эля и отказался от платы. Калеки несли письма от солдат, оставшихся в строю, и один из них передал весточку от Поля. Он бросил письмо через стол Полли, когда она подала тушеное мясо, а потом тихо умер.

Вечером остальные кое-как двинулись дальше, забрав с собой для передачи родным оловянную медаль, которую нашли в кармане покойного, и официальную благодарность, которая к ней прилагалась. Полли взглянула на нее. Это был печатный листок с подписью Герцогини и пропуском для имени — его пришлось втискивать в строчку, потому что оно оказалось длиннее обычного. Последние несколько букв слепились вместе.