Читать книгу "Небесный ключ - Нат Райдо"

Она начала медленно, осторожно сводить руки. Шарик на правой и кубик на левой сцепились и переплелись. Они стали едины. То ли кубик внутри шарика, то ли наоборот, и оба, словно вывернутые наизнанку.

— Читай, — прозвучал голос в голове Виля.

Он читал. И, читая, слегка путался. Мысль была сложной. «Я — Вселенная — Я» или «Мир — Человек — Мир»... В этом и Демон Ночи ногу сломит...

— Обе трактовки правильны, Виль. Молодец. А теперь смотри дальше, — произнесла женщина.

Виль вгляделся. На сомкнутых худеньких женских ладонях мерцала бесконечная череда шариков и кубиков друг внутри друга. Как коридор. А внутри — точка. Нет... Мальчик решил присмотреться внимательней. Это не точка, а будто звезда. Дверь.

— Читай, Виль!

Я — целый мир.

Это так.

Женщина убрала ладони и озорно сверкнула глазами. В этот момент она напоминала скорее девчонку, нежели взрослую даму. Девочку из небесного мира, одетую в платье, какие носили больше двух столетий назад.

— Шайм Бхал — это везде, Виль. — Женщина вновь стала серьезной. — Везде. Поэтому слово на языках многих миров звучит одинаково, а перевод всегда разный. Кому, какой нужен. А в небесах — только звезды. Впрочем, там мы тоже есть. Мы появляемся там, где нужны. Не где хотим, а где нужно.

— Зачем? — вырвалось у мальчишки.

— Много будешь знать — скоро состаришься.

Виль чуть не обиделся. А небесная гостья слегка потянулась к мальчишке. В ее глазах промелькнуло желание утешить, погладить. Как сына. Да только не вышло. Виль почувствовал, как между ними встал незримый упругий барьер, мешающий прикосновению.

«Ну да. Она там, я здесь». — В глазах мальчика проскользнула печаль.

— Ничего, все обойдется, — махнула рукой женщина, отвечая на мысль. — Вот наш символ. — Она посмотрела на падающий со скалы ручей. — А теперь нам пора поговорить о тебе, Виль. Ты теперь мой ученик.

— А что это значит?

— Говоря твоим языком, ты будешь чем-то вроде лекаря, колдуна и деревенского старосты.

— Всеми сразу? — Виля слегка передернуло.

— Да, — ответила небесная гостья. — Еще и так, чтобы об этом никто не знал. Это будет секрет.

Мальчик серьезно кивнул. Он хорошо понимал, что такое секрет. Взрослым, как, впрочем, и сверстникам, никогда ничего нельзя говорить. Засмеют.

— Я знаю, тебе не очень-то нравятся люди, — продолжила женщина. — В них как будто нет жизни, а из некоторых — вообще стержень вынули.

Виль нахмурился. Как так она все понимает? Он даже себе это словами не говорил, а она сразу — вот...

И голове мальчика возник образ старой соломенной куклы на ниточках, болтающейся на сильном ветру.

Небесная гостья кивнула.

— Так все и выглядит, — печально сказала она.— Их нужно лечить. Поступки у них тоже кривые. Это тоже надо вправлять, как знахарки вправляют суставы. Когда человек вывихнул себя в самом начале, он потом всю жизнь ходит, как облитый помоями.

Виль понурился.

— Я еще маленький. Глупый. Что я с этим могу сделать? — выдавил он из себя.

— Можешь, — ободрила собеседница. — Посмотри сам. Ты внутри цельный, поэтому можешь чинить все поломанное. Каждый человек — тоже вселенная, только у некоторых центр сместился. Это как вывих, его нужно вправить.

— А что надо делать? — спросил мальчик. Ему нравилось мастерить. Даже если живых людей — все равно интересно.

— Смотри.

И тут глаза Виля словно прохладной ладошкой накрыло. Он увидел во сне задний двор своего дома.

Кажется, это действительно сон, — рассуждал про себя Миль. — Только слишком уж ясная голова. Так во сне не бывает».

Он вгляделся в картинку. По двору бродил, пошатываясь, перебравший пива отец. С черного хода, таща большое ведро с помоями, боком выбирался Халь. Во сне все оказалось таким же, как в жизни.

— Это и происходит сейчас у тебя дома, — мысленно пояснила небесная гостья. — Скажи мне, почему Отец пьет, а Халь глупый?

— Не знаю, — вздохнул мальчик. — А почему?

— Твой отец в юности должен был поехать в город и стать, служащим. У него такое призвание, ему нужны дисциплина и строгий начальник. Но он не смог уехать, мечта пошла прахом. А вместе с ней — и призвание. Он с тех пор пьет, а почему — и сам не знает. Плохо человеку не на своем месте. А твой младший брат... ваша мама вторым ребенком хотела не мальчика, а девочку — себе в помощь. Так что Халь с рождения кругом виноват в том, что он мальчик. Ему придется потратить немало сил, чтобы стать настоящим мужчиной.

Краткий сон кончился. Виль открыл глаза и увидел, что женщина смотрит на него с ожиданием. Он поскреб голову и нахмурился. Постоял, переминаясь с ноги на ногу, снова нахмурился. Мальчик не сомневался — небесная гостья права. Только что с этим делать?

Женщина не торопилась.

— Ну, — сказал он, наконец-то решившись, — допустим, я вылечу папу от пьянства. В город он все равно не уедет. У него тут жена, дети, хозяйство, — Виль внезапно стал рассуждать, как взрослый. — Через некоторое время он снова запьет, потому что папа видал у Отца Мертвых и нас всех, и свою собственную жизнь. Ну а Халя я точно девчонкой не сделаю, — мальчик скривился. — И не хочу.

— Теперь, Виль, — сказала небесная гостья, — мы и подошли с тобой к самому главному. Ты будешь не изменять людей, а исцелять. Делать цельными, такими, как сам. Им придется давать как бы новую жизнь... Взамен той, что у них не получилась. Той, что ты забираешь.

— Как это? — Виль застыл, недоумевая.

— Каждый из них, — объяснила мальчику женщина, — тоже вселенная. И у каждого внутри — звездочка. Ключ. Они часто не виноваты, что душа у них получилась кривая. — Тут небесная гостья едва заметно вздохнула. — А вокруг такой души — перекошенное восприятие мира. Помнишь, каким ты раньше был сам? Тебя выровняла та самая «яма», а как — ты не заметил. Тогда центр у тебя встал на место.

— А у них? — спросил мальчик, в глубине души уже понимая, каким будет ответ.

— У них центр смещен. Вот представь себе вещь, которая всегда падает, как ее ни поставь...

Виль представил. Поежился. Это кем же придется стать, чтобы править горшки, которые криво слепили, а потом обожгли? Духом Жизни? А почему Он Сам их не правит?

«Легче такие разбить, а потом новых наделать. Красивых», — подумал мальчишка.

— Разумеется, легче, — голос женщины стал ледяным. — А чем станешь ты, если так относиться к другим? Будешь жить посреди черепков, сам разбитый. Ты был не лучше, чем отец и младший брат. Тебя спасла «яма». Тот, кто ломает других, становится ломаным сам.

Виль втянул голову в плечи, потупился. На мгновение лицо мальчика плаксиво скривилось.