Читать книгу "Вампирский клуб вязания - Нэнси Уоррен"

что мы идем в «Тюрф» – паб, основанный аж в Средние века. Сейчас он был ярким, людным и шумным заведением – там часто проводили время и студенты, и туристы, и местные жители. Я вошла внутрь вслед за Рейфом. Пройдя основную барную стойку и толпу посетителей вокруг нее, он направился в другой, более тихий зал. Там мы нашли небольшой столик, скрытый в нише стены, – отличное место для уединенной беседы.

– Что вам заказать? – спросил Рейф.

– А что бы выбрала бабушка? – ответила я вопросом на вопрос.

Это была проверка: если Рейф хорошо знал бабушку, он должен знать ее любимый напиток.

– «Харвис Бристоль Крим», – тут же сказал он.

Я кивнула. Рейф прошел проверку.

– Его и закажу.

Мужчина отошел и вскоре вернулся с двумя бокалами насыщенного янтарного шерри. Один из них он протянул мне.

– За Агнессу! – выдохнул он.

Я ожидала большего: возможно, какую-то короткую речь о бабушке. Однако Рейф лишь немного помолчал, будто не зная, что следует сказать, а затем поднес бокал к губам и немного отпил. Я последовала его примеру. «Харвис Бристоль Крим» – очень сладкий шерри, но даже за приторным вкусом во рту я заметила, как Рейф слегка вздрогнул и его красивое лицо на секунду передернуло омерзением.

– Не любите сладкий шерри? – не могла не спросить я.

Насколько я знала, его предпочитали лишь пожилые дамы.

– Мне нравятся более крепкие напитки, – признал Рейф. – Однако я хотел почтить память вашей бабушки.

– Даже не верится, что ее больше нет.

Мне постоянно казалось, что стоит мне приглядеться, как я увижу бабушку. Она была рядом всю мою жизнь: прекрасный собеседник, пока родители заняты; любимая бабушка, не оставляющая попыток научить меня вязать.

Я снова отпила из бокала.

– Когда я только приехала, мне показалось, что я увидела бабушку. Она шла по улице, и я, обрадованная, побежала за ней. Но она свернула в переулок, а когда я добралась до него, ее и след простыл.

Рейф взглянул на меня с сочувствием.

– Никогда не знаешь, как себя проявит скорбь. Отрицание смерти близкого человека – первая стадия.

– Но тогда я еще не горевала. Я даже не знала, что бабушка умерла.

Рейф немного подвинулся, случайно коснувшись ногами моих.

– А может, в какой-то степени знали.

Возможно, он лишь хотел ответить банальной фразой, но мне от нее стало неуютно.

– Вы думаете, я медиум? Или меня навестил бабушкин призрак?

Ни один из вариантов мне не нравился. Я выросла в семье двух здравомыслящих ученых, которые не переносили на дух и намеков на сверхъестественное.

Рейф наклонился ко мне и процитировал:

– «Есть многое в природе, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам»[10].

В Оксфорде так всегда: идешь выпить в паб с каким-то мужчиной, и тут он начинает разговаривать строками из «Гамлета».

– Как бы то ни было, я точно знаю, что мертвые не покидают могил, – ответила я.

Рейф, казалось, хотел возразить, но передумал.

– Чем планируете заниматься дальше? – спросил он.

Я не собиралась обсуждать бабушкино завещание ни с кем, не рассказав о нем сначала родителям. Однако Рейф умудрялся смотреть на меня с таким пониманием, что я, не выдержав, поведала ему последние просьбы бабушки. Я рассказала, что она оставила магазин мне и хотела, чтобы я распоряжалась им. Рейф кивнул с некоторым сочувствием, словно понимая мои душевные метания. Никогда прежде мужчина не слушал меня столь внимательно. Рейф не сводил с меня пристального взгляда – даже когда в его стул врезался пьяный студент и невнятно пробормотал «Сорян, чел», он не шелохнулся.

Когда я договорила, мужчина спросил:

– И вы выполните ее просьбы? Останетесь?

Этот вопрос крутился у меня в голове с того момента, как я вышла из кабинета мистера Тэйта. Я поднесла ладонь ко рту и принялась жевать ноготь большого пальца – как и всегда, когда сильно нервничала. Рейф не отрываясь смотрел на мои губы; наконец поняв, в чем дело, я быстро взяла себя в руки и положила ладонь на колени.

– Не знаю. Конечно, я уважаю последнюю волю бабушки, но мне двадцать семь. Вам не кажется, что в этом возрасте как-то рановато заведовать магазином рукоделия?

Мужчина пожал широкими плечами: он явно никогда не задумывался, сколько лет должно быть владельцу подобного магазина.

– К слову, я даже не умею вязать, – добавила я.

– Правда? Разве бабушка вас не научила?

Я сделала еще глоток шерри.

– Она пыталась, но у меня абсолютно нет таланта.

– Терпение и труд все перетрут.

– Бабушка тоже так всегда говорила. Да вот только терпения мне не хватает. Если когда-нибудь пробовали вязать, то поймете.

– Вообще-то я хорошо вяжу, – ответил Рейф.

Его слова удивили меня так сильно, что я подавилась.

– Правда?!

Звучало так, словно чемпион по боксу рассказал, что на досуге выращивает орхидеи. Сценарий правдоподобный, но на первый взгляд одно с другим совершенно не сочетается. Подумать только: этот мрачный мужественный незнакомец, напоминающий главного героя романов Бронте, любит вязать! Вы хоть раз представляли, как Хитклифф[11] или мистер Рочестер[12] сидят в кресле со спицами в руках?

– Если не ошибаюсь, я рассказывал, что страдаю бессонницей. – Рейф поднял ладони. – Вязание помогает расслабиться.

Если подумать, то с такими холодными руками и проблемами с кровообращением он наверняка постоянно носил свитера и шарфы.

– Ну, как по мне, вечно путающаяся пряжа не очень-то успокаивает. Пока не знаю, хочу ли я остаться в Оксфорде и заниматься магазином. – Я вздохнула и снова потянулась пальцем к губам. – Правда, не сказать, что у меня есть какие-то планы на будущее.

– Разве у вас нет работы там, где вы живете? Или парня?

Казалось, второй вопрос Рейф задал с большим интересом, чем первый. Однако что этот невероятно привлекательной человек с утонченным вкусом мог найти во мне? Я обычная девушка, учившаяся на четверки. Он горячий препод, который, наверное, встречался с шикарными топ-моделями.

– Нет. На работе меня сократили, и отношения у меня тоже недавно закончились.

Большего я не сказала. Пусть думает, что я с немалым сожалением завершила чувственный роман с замечательным человеком. Зачем рассказывать, как Тот Тодд мне изменил?

– А что насчет вас? У вас есть… эм… работа?

Стоило словам сорваться с языка, как я поняла, какую глупость ляпнула. Конечно, у Рейфа была работа! Я же заходила на его сайт! Меня куда больше интересовало, есть ли у него девушка или жена, но показывать этого мне не хотелось.

– Ну, в смысле, ваш сайт я посмотрела! Увлекательная у вас профессия, – быстро добавила я.

Ну, а теперь я ему льстила. И казалась еще нелепее.

– Да, определять ценность старых томов весьма занимательно. Я работал с лицевыми рукописями времен Римской империи, свитками папируса, письмами, дневниками знаменитостей и простых людей. Их реставрация, однако, занятие не столь интересное – как для вас вязание, например. – Когда он поддразнил меня, его голубые, как лед, глаза потеплели. – К слову, за этим я и пришел к вашей бабушке. Спросить насчет одной старой книги.

Рейф внимательно посмотрел на меня – впрочем, как и всегда. Однако на этот раз в его взгляде было нечто более пронзительное – будто я знала, о чем шла речь. Он ошибался.

– Какой книги?

– Она описала ее как старинный том, нуждающийся в реставрации. Насколько я помню, это некая летопись вашей семьи.

И тут я поняла, о какой книге он говорит.

– Вы о старом семейном дневнике?

Бабушка упоминала его в прощальном письме.

– Семейном дневнике?

– Так она его называла. Необычно, ведь дневник, как правило, ведет один человек. Однако бабушка говорила, что в этом его особенность: разные люди много лет записывали туда свои истории. Она как-то показала мне его, но я ничего не поняла. Одна часть текста была на латыни, другая – написана крайне старомодно и выцвела так, что я и слова не разобрала. Могу только сказать, что иллюстрации в книге красивые. В нашей семье были талантливые художники.

Я даже вспомнила, как выглядел дневник – он словно лежал передо мной. У него был кожаный переплет, который местами ужасно потрескался. Я могла понять, почему бабушка хотела отдать книгу на реставрацию – чтобы никакая часть нашей семейной истории не исчезла.

– Бабушка хранила дневник в застекленном книжном шкафу в квартире, – продолжила я. – Могу показать вам, если интересно.

– Весьма. Буду рад отреставрировать его – почту память вашей бабушки. С вас ничего не возьму.

– Как щедро с вашей стороны!

Однако отдавать Рейфу книгу сегодня я не собиралась. Теперь, когда я вспомнила о существовании дневника, мне стало интересно: а не добавила ли и бабушка туда свои