Читать книгу "Сила конфиденциальности. Почему необходимо обладать контролем над своими персональными данными и как его установить - Карисса Велиз"

И AdWords по-прежнему остается самой прибыльной из рекламных инициатив Google[88].

Однако ценой успеха Google отчасти стала наша конфиденциальность. Наши данные, которые до этого использовались только для улучшения поисковой системы Google, начали использоваться для персонализации рекламы. Основываясь на поисковых запросах, Google составляет точное представление о нашем сознании, как коллективном, так и индивидуальном. Мы ищем то, о чем думаем. Утром 28 февраля 2001 года в 10:54 недалеко от Сиэтла произошло землетрясение. Google узнала об этом уже к 10:56 после обнаружения всплеска поисковых запросов, связанных с землетрясениями в этом районе[89]. Google также знает, какие телешоу наиболее популярны в определенный момент. И у нее есть доступ к еще более личной информации – например, связаны ли вы с наркотиками, не планируете ли вы сделать аборт, что вас беспокоит относительно вашего здоровья, можете ли вы оплачивать свои кредиты. Живой образец всех этих поисковых запросов был продемонстрирован Google через дисплей под названием Live Query. Репортер New York Times написал, что просмотр Live Query напоминает «наблюдение за коллективным сознанием мира»[90].

Все эти данные можно использовать для продажи рекламы. К 2003 году концепция была настолько хорошо разработана, что компьютерные специалисты Google зарегистрировали патент на «Создание пользовательской информации для использования в целевой рекламе»[91]. Патенты – хороший способ узнать, на что нацелены компании. В этом патенте описано не только то, как использовать для рекламы данные, которые оставляют пользователи в поисковой системе Google, но и то, как анализировать данные, которые пользователи могут не предоставлять «добровольно». Среди прочего патент также свидетельствует о том, что Google перешла от получения данных, созданных пользователями, взаимодействующими с ее веб-сайтом, с целью улучшения своего сервиса, к получению пользовательских данных с явной целью использования их для целевой рекламы.

Google уже давно собирала огромное количество данных о своих пользователях, по мере того как те формировали поисковые запросы о том, что хотели узнать, чего боялись и чем интересовались. Но как только пользователи нажимали на результат поиска и уходили на другой веб-сайт, они были вне досягаемости Google. Так было, пока технологический гигант не разработал AdSense в дополнение к AdWords. Система AdSense использует интернет как чистый холст, готовый к заполнению рекламой, которая распространяется почти повсюду в интернете. Она запускает рекламу на веб-сайты, которые являются (или были) независимыми от Google – например, в интернет-магазины и на новостные сайты. С внедрением AdWords и AdSense Google положила начало экономике слежки. До этого то здесь, то там покупались и продавались некоторые персональные данные пользователей. И некоторые из них использовались для рекламы, но не в таком масштабе, не с таким уровнем конкретики и анализа. Не было персонализации с целью анализа данных. Торговля данными не воспринималась как основная схема финансирования большей части интернета. Google успешно превратила обработку персональных данных в золотую пыль и открыла экономику слежки как одну из самых прибыльных бизнес-моделей всех времен. Она взяла все уже существующее, добавила что-то свое и получила совершенно новое качество. Марафон по достижению (морального) дна ускорялся по мере того, как другие компании пытались наверстать упущенное, разрабатывая собственные способы добычи наших персональных данных. Google превратила своих пользователей в продукт, и другие последовали ее примеру.

Стремясь сохранить преимущество в сборе персональных данных, в 2007 году Google купила DoubleClick, рекламную компанию, которая использовала cookie (небольшой фрагмент данных, идентифицирующий посетителей веб-сайтов) для доступа к персональным данным пользователей, включая историю просмотров, даже до того, как те нажимали на рекламный баннер. DoubleClick также использовала медийную рекламу (графические баннеры), что еще больше нарушало первоначальный подход Google: не создавать отвлекающей рекламы. Благодаря DoubleClick Google смогла отслеживать пользователей почти везде, где они заходили в интернет, даже если они не нажимали ни на одну из рекламных ссылок[92]. С тех пор Google один за другим создавала продукты, которые помогали собирать еще больше данных из еще большего количества источников. Были разработаны Chrome, Maps, Pixel, Nest и многие другие программы для сбора максимального количества данных пользователей. Большинство из нас узнали о сомнительных методах тех, кого мы считали энтузиастами технического прогресса, очень поздно. Google и другие компании начали получать прибыль от сбора, анализа и торговли нашими личными данными без получения разрешения у правительства или получения согласия пользователей. Они просто пошли напролом, решив: «Посмотрим, что произойдет». И ничего не произошло. Привлеченные уровнем сервиса и «бесплатными» услугами, предоставляемыми технологическими компаниями, пользователи соглашались на то, что считали выгодной сделкой, не понимая, от чего им придется отказаться.

Когда вы впервые завели учетную запись электронной почты, вам, вероятно, не пришло в голову, что вы передаете свои персональные данные. По крайней мере, мне в голову это определенно не приходило. Это была нечестная сделка. Нас поставили в известность о последствиях передачи своих персональных данных лишь спустя годы, когда технологические компании уже получили наши данные и выход из сделки стал невозможен.

Во время локдаунов из-за коронавируса как никогда стало очевидно, что наше взаимодействие с цифровыми технологиями является не совсем добровольным. Людей заставляли пренебрегать конфиденциальностью и использовать приложения наподобие Zoom для рабочих звонков, школьных занятий детей, общения со своими родственниками.

Как только цифровые платформы стали для нас незаменимым, обязательным элементом для того, чтобы быть полноправными членами нашего общества, у нас не осталось никаких шансов отказаться от предоставления своих персональных данных.

Не стоит заблуждаться: совсем не случайно, что вы узнали о капитализме слежки много лет спустя после того, как он занял господствующие позиции. Google прилагала немало усилий, чтобы скрыть свою заинтересованность в сборе персональных данных и свою бизнес-модель[93]. Занимающий в то время должность генерального директора Эрик Шмидт называл это «стратегией утаивания»[94]. Секретность была способом защитить их конкурентное преимущество как можно дольше. Это также был способ держать пользователей в неведении относительно того, что происходило с их данными. Бывший руководитель Google Дуглас Эдвардс писал: «Ларри [Пейдж] выступал против любых действий, которые бы раскрывали наши технологические секреты или мешали сохранению закрытого характера работы, а также поставили бы под угрозу нашу способность собирать данные. Люди не знали, сколько данных мы собирали, но мы не делали с ними ничего плохого, поэтому и считали, что не стоит говорить об этом – подобное только собьет всех с толку и вызовет ненужную тревогу»[95]. Но, как мы уже поняли, стоит волноваться о том, что кто-то собирает наши персональные данные, даже если они не используют их для неблаговидных целей, – данные в итоге часто все равно используются не по назначению. Более того, злой умысел не всегда очевиден, особенно когда он становится частью системы. Google утаивала свою бизнес-модель, потому что брала у нас что-то очень личное, не спрашивая нашего разрешения, и использовала это в собственных интересах и в интересах своих рекламодателей[96].

И никто не остановил это, потому что почти никто не знал, что происходит. Но все могло быть иначе. Капитализм слежки не был неизбежен. Брин и Пейдж могли стать научными работниками и сохранить Google Search в качестве некоммерческой академической инициативы вроде Википедии. Или они могли бы найти альтернативную бизнес-модель.