Читать книгу "Королевский выбор - Эмилия Остен"

— Уж конечно.

Принц позвал Чарити танцевать через полчаса, когда большинство собравшихся уже устало глазеть и вернулось к привычным занятиям — болтовне, флирту и распиванию превосходных вин.

Рамиро подошел не сам: вместо него явился его помощник, тот самый человек в сером, которого Чарити про себя окрестила Тенью, представился — его имя было Лоренсо де Ортис — и передал приглашение своего сюзерена. Чарити приняла, и ее вежливо сопроводили к принцу, который не утруждал себя хождением туда-сюда.

Чарити смутно понимала, что волнуется, и потому старается думать о происходящем чуть насмешливо и отстраненно, как будто рассказывая подружке забавную историю. Но в близком присутствии принца все наносное исчезло и осталось желание разглядеть его получше и даже некоторая робость. Чарити увидела, что подружки, собравшись стайкой, наблюдают за ней, хихикают под прикрытием вееров, и тут же об этом позабыла.

Музыканты заиграли сарабанду — танец медленный и удобный для разговоров, и, скорее всего, включенный в программу бала как любезность по отношению к высокому испаноговорящему гостю. Рамиро поклонился партнерше (Чарити заметила, что свою роскошную саблю он сдал на хранение синьору де Ортису), подхватил ее и закружил. Прикосновения рук принца были уверенными, а взгляд по-прежнему оставался непроницаемым. Как будто смотришь на стенку и гадаешь — что там за ней? Оживленная улица? Бездонная пропасть? Ромашковый лужок?

Принц заговорил первым, по-английски:

— Надеюсь, я ничем не обидел вас там, во дворике.

— Нет, что вы. Но можно ли мне спросить?

Он скупо улыбнулся — дернулись уголки губ.

— Не стоит каждый раз спрашивать позволения.

— Хорошо. — Чарити улыбнулась широко, словно показывая ему: вот как надо! — Я не поняла, зачем вы входили в палаццо Веккьо так таинственно?

— Всего лишь избежали части церемоний. Я отослал Лоренсо посмотреть, здесь ли ваш отец. Ведь я приехал затем, чтобы встретиться с ним, — объяснил Рамиро.

— Ах вот как!

— Да. И я не знал, что вы его дочь, иначе поприветствовал бы вас сразу.

— Но вы догадывались. Вы назвали меня англичанкой.

— Догадывался. Ваш итальянский превосходен, но не безупречен. — Вновь это легкое подрагивание уголков губ. — Я узнал акцент.

— А мой испанский? — спросила Чарити на языке конкистадоров.

— Лучше, чем итальянский. — Он тоже перешел на испанский. — Вы, оказывается, знаете много языков.

— Мой отец — банкир, он имеет связи с деловыми людьми во всей Европе, — оживленно объяснила Чарити. Выходит, говорить с принцем Рамиро — это приятно! Теперь он не казался ей настолько отстраненным — может быть, потому, что ее слушал. А может, потому, что его рука была горячей. — Он с детства нанимал мне лучших учителей, чтобы я говорила на разных языках. Уверял, что это мне пригодится.

— И сколько же языков вы знаете?

— Если не считать родного английского, латыни и греческого — а их, наверное, считать не стоит, — то говорю на итальянском, испанском, немецком, французском и немного голландском.

— Это впечатляет.

Тут Чарити вспомнила, что в прежние времена на сарабанду непременно следовало приглашать возлюбленную, и немного порозовела — не настолько, чтобы принц заметил, но для себя ощутимо. Этот обычай давно сгладился, к тому же танцевали еще несколько пар. И все же…

Ах, не стоит думать о ерунде.

Глава 5

Утро в небольшом, но роскошном и расположенном в лучшем районе Флоренции палаццо началось поздно. Вчерашний бал сбил привычный ритм жизни: что ни говори, Эверетты были прежде всего банкирами, а потом уже лордами и землевладельцами, и вставали рано. Сравнительно рано, конечно, но привычки выходить из спален только к обеду не имели. Горничная сообщила Чарити, что лорд Мартин уже давно на ногах и ждет дочь к позднему завтраку. Чарити решила не затягивать с утренним туалетом и, чтобы не задерживать отца, выбрала скромное утреннее платье — опять белое! — попросила горничную уложить волосы в простую гладкую прическу, мельком взглянула на результат в зеркало и направилась в утреннюю столовую.

Палаццо Эвереттов был построен в стиле Палладио, столь нежно любимом англичанами и так незаслуженно отошедшем на второй план в Италии, на родине великого архитектора. Как удалось выяснить Чарити, сам Палладио не принимал участия в проектировании дома, это сделал кто-то из его учеников, едва ли не Скамоцци. В начале семнадцатого века палаццо принадлежал влиятельному флорентийскому семейству, но к началу века девятнадцатого оказался выставлен на продажу, чем и воспользовался лорд Эверетт. Каждый раз, проходя по выложенному черными и белыми мраморными плитами полу галереи, Чарити ощущала себя так, словно она оказалась в Лондоне, под сводами собора Святого Павла. Яркий южный день вливался внутрь потоками теплого света — такого в Англии уж точно не бывает. Италия…

Чарити прислушалась к себе, пытаясь понять, что ее беспокоит. Может быть, это ностальгия? Тоска по дому, по тихому Дорсету? Или же, наоборот — жажда странствий, ветер перемен? Вчерашние разговоры про сказочный остров Фасинадо, танец и беседа с принцем, ощущение его прикосновений, его зеленые, как пучина моря, глаза. Чарити остановилась, словно позабыв, куда идет. Почему принц Рамиро постоянно в ее мыслях? Почему она выделила его из всех деловых партнеров отца? Чарити уже давно исполняла роль хозяйки дома: принимала гостей лорда Эверетта, вежливо улыбалась, проявляла должную заинтересованность и демонстрировала ожидаемый уровень осведомленности. Обычные обязанности. Так почему же краткая встреча с принцем так ее взволновала? Он просто еще один деловой партнер. Переговоры закончатся — и Рамиро уедет к себе, может быть, она никогда больше с ним не встретится. Зачем о нем думать? И какая разница, какого цвета у него глаза? Покачав головой, Чарити продолжила путь.

Столовая оказалась пуста, хотя завтрак был уже почти сервирован, и Чарити отправилась на поиски отца. Скорее всего, лорд Эверетт у себя в кабинете. Девушка прошла через анфиладу парадных залов, свернула в библиотеку, распахнула дверь в кабинет отца. И тут же пожалела, что отмахнулась от попытки слуги доложить о ее прибытии. Лорд Эверетт был не один.

Принц Рамиро поднялся из кресла, стоящего у окна, и склонился в легком, но почтительном поклоне, приветствуя Чарити. Сегодня его высочество был в самом простом костюме, не выдававшем его высокий статус, разве что дороговизной темно-зеленой ткани. Кружева на рубашке казались очень белыми на фоне смуглой кожи, а глаза — те самые зеленые глаза, о которых Чарити непроизвольно думала со вчерашнего вечера, — были еще ярче.

— Прошу прощения, — присела девушка в реверансе. — Я не хотела помешать.

— Ты не помешала, моя милая, — отец улыбался. — В действительности мы просто ждали тебя.

— Да? — это прозвучало немного невежливо, но Чарити не смогла сдержаться.