Читать книгу "Седьмой читатель - Лэй Ми"

иностранных языков, физического факультета, юридического факультета и факультета искусств, всего одна тысяча семьсот сорок четыре человека. В ночь преступления в общежитии в общей сложности отсутствовали восемьдесят три человека, в том числе семнадцать человек находились в городе, в съемных комнатах (до сих пор проверяют местонахождение одного из них). Двадцать два человека находились в видеозале за пределами кампуса; по результатам проверки они не могли совершить преступление, поскольку дверь в видеозале, где показывали порнографию, была заперта начиная с одиннадцати часов. Двадцать студентов, проживающих в этом же городе, отправились домой, чтобы посмотреть рано утром матч футбольной Лиги чемпионов – берлинская «Герта» против «Милана» (проверяется). Один человек (студент третьего курса юридического факультета У Хань, живущий в комнате 352) остался на дежурство. По показаниям коменданта общежития Сунь Мэй, он беседовал с ней в дежурке с одиннадцати вечера до трех утра, после чего лег спать в дальней комнате и больше не выходил, а Сунь Мэй в дежурной комнате вязала и слушала радио до пяти утра. В пять утра она открыла дверь в общежитие. В половине шестого утра прибежал Сунь Циндун и сказал, что на третьем этаже кто-то умер. В отношении еще двадцати трех студентов, не проживавших в общежитии, проводится проверка.

Син Чжисэнь посмотрел на уставшего Дин Шучэна и похвалил:

– Отличная работа!

Тот, улыбнувшись, продолжил отчет.

После осмотра места преступления нельзя исключить вероятность того, что преступление совершил кто-то со стороны. Педагогический университет расположен в оживленном районе города, здесь довольно большое скопление людей. Стена имеет высоту всего один метр девяносто сантиметров, так что взрослый человек может легко перелезть через нее, а рядом со вторым корпусом проходит крупная улица. Во втором корпусе из-за того, что здание очень старое, дверь внизу хоть и запирается, многие окна находятся в полуразрушенном состоянии. Окна на первом этаже оборудованы железными решетками, но у главной двери с обеих сторон расположены велосипедные навесы; вполне возможно, забравшись на козырек от дождя, перелезть на подоконник второго этажа, открыть окно и пробраться в здание. Проверка показала, что на первом этаже по обе стороны от туалета есть несколько поврежденных окон, которые просто невозможно закрыть, а на козырьке и на подоконнике туалета первого этажа остались следы, хотя нельзя подтвердить, что они появились в ночь преступления. В ходе расследования выяснилось, что многие студенты знают, что окна разбиты; их еще называют «зеленым коридором». По правилам, если студенты возвращаются поздно, необходимо обратиться в отдел безопасности и объяснить причину задержки; затем дежурный провожает опоздавшего обратно в здание общежития, а на следующий день информацию передают в деканат. Поэтому многие студенты, возвращающиеся поздно, предпочитают тайком пролезать в окно. Следы, скорее всего, оставлены как раз ими.

Если рассматривать социальные связи покойного, умерший Чжоу Цзюнь – приезжий, у него нет родственников в этом районе. Его родители – простые рабочие, так что мотив кровной мести исключается. Согласно свидетельским показаниям, покойный Чжоу Цзюнь был покладист, любил пошутить. Хотя некоторые его шутки были на грани, никто не вспомнил, чтобы он обижался, и нет никаких доказательств того, что у него случился конфликт за пределами кампуса. При нем не обнаружили ценных вещей, в кармане спортивной куртки лежали тридцать два юаня восемь цзяо[6]; учитывая, что вряд ли кто-то настолько глуп, чтобы грабить в туалете, такой мотив можно исключить. При обыске в комнате покойного никаких ценностей не обнаружено.

– Вот, собственно, и всё. – Дин Шучэн закрыл блокнот.

Син Чжисэнь кивнул, достал сигарету, прикурил и бросил портсигар Дин Шучэну. Тот тоже зажег сигарету, и они молча задымили, глядя друг на друга.

– Что ты думаешь? – спросил Син Чжисэнь, выкурив почти всю сигарету.

– Запарное дельце. – Дин Шучэн затушил бычок в пепельнице. – Слишком большой охват. Кроме того, на основании имеющихся улик невозможно предположить мотив убийцы – и провести следующий этап расследования.

Син Чжисэнь, не издав ни звука, нахмурился.

Он уже пять лет работал в отделе по культурной и экономической защите и вел немало дел. Однако все они в худшем случае касались умышленного причинения вреда здоровью, кражи или чего-то подобного, а с убийством он столкнулся впервые. Благодаря опыту в криминальной полиции Син Чжисэнь знал, что первым шагом в раскрытии убийства является определение мотива. Но зачем кому-то убивать Чжоу Цзюня? Биография покойного проста, круг его общения узок, нет повода для убийства из мести, на почве ревности или ради обогащения. Из-за этого следственные действия не могут начаться.

– Если не можешь, используй старый метод – проверять все подряд. Начинаем издалека, ищем зацепки.

Дин Шучэн совсем приуныл: его ждала очень тяжелая работа. Син Чжисэнь заметил угрюмый вид подчиненного и встал, чтобы похлопать его по плечу в знак поддержки.

* * *

В городе с населением более шести миллионов человек смерть одного остается незамеченной. Жизнь в городе идет своим чередом. Даже для полиции смерть Чжоу Цзюня – не более чем перечень бесстрастных данных на столе, ожидающих анализа. Однако в спокойном Педагогическом университете, особенно в полуразрушенном и затхлом втором корпусе, это событие стало сенсацией.

После того как Фан Му вышел из офиса службы безопасности, он решил пропустить занятия и отправиться в ближайший книжный магазин, чтобы почитать[7]. Юноша провел там весь день и добил наконец толстую антологию Ван Шо[8].

Он не знал, что новость о том, что его вызвали на допрос в службу безопасности, в тот же день облетела весь факультет, и чем дальше она распространялась, тем более загадочными подробностями обрастала. Всего через день окончательная версия гласила, что его скрутили прямо в аудитории, Фан Му сопротивлялся аресту, и его тащили к машине несколько мощных полицейских. С тех пор как он отправился в офис безопасности, его нигде не было видно, поэтому слухи казались еще более реальными и правдоподобными.

Когда Фан Му вернулся поздно вечером в общежитие, то, едва толкнув дверь, почувствовал, что атмосфера в общежитии изменилась. Все ошарашенно уставились на него, особенно Четвертый брат Чжу, у которого изо рта свисала лапша, словно борода у актера, играющего старика в пекинской опере.

– Чего уставились? Никогда не видели такого красавчика? – Фан Му разулся и плюхнулся на живот на кровать.

– Ты… вернулся? – спросил, заикаясь, Старший брат. – Отпустили до суда под залог? Мы как раз обсуждали, что надо принести тебе поесть…

– Черт, о чем ты? – Фан Му перевернулся и сел, глядя на любопытные и испуганные лица соседей. Мгновенно все поняв, он разозлился и одновременно развеселился. – Меня вызвали дать показания, а вы