Читать книгу "Импринт - Вероника Десмонд"

остановит сейчас?

Мне требуется все, чтобы оставаться собранной, несмотря на пульсацию, усиливающуюся от его легких толчков.

– Отпусти меня! Какой же ты…

– Ублюдок? – на его губах расцветает жестокая усмешка. – Ну же скажи это. Ты же знаешь, как я обожаю тебя наказывать. Ты скучала по мне, Кэт?

Его прикосновения дикие, почти карающие, напрочь сбивают мое дыхание.

– Нет, – шепчу я, сдаваясь и закрывая глаза.

Лишь бы не видеть темноты напротив.

– Нет? – его дыхание щекочет мою шею. Но Кастил не целует. Лишь царапает жесткой щетиной по коже. – Неужели?

Меня отпускают вниз, не заботясь о том, что я могу упасть. Из-за каблуков левая нога подворачивается, но Кастил ловит меня и вновь прижимает к стене, сцепляя мои запястья над головой.

Невзирая на сопротивление, его пальцы скользят по ткани чулков, задерживаются на голой коже бедра, вырывая из меня судорожный вдох, а затем оттягивают в сторону нижнее белье и проводят по моей киске.

– Я так не думаю, – буднично говорит он, поднимая руку на свет и рассматривая скопившуюся на пальцах влагу.

Я дергаюсь, желая провалиться сквозь землю, но хватка Кастила слишком сильна, чтобы я могла сделать хоть что-нибудь. Прежде чем я начинаю осознавать, что только что произошло, Кастил берет пальцы в свой рот и облизывает.

Те пальцы, которые несколько секунд были во мне.

Черт возьми!

– До сих пор мое любимое блюдо, – его низкий, хриплый голос убивает последние остатки моего самообладания.

О нет… Я не могу возбуждаться от него.

Не после того, что он со мной сделал.

– Отпусти меня, – молю я.

И Кастил делает это.

Он меня отпускает.

Как отпустил семь лет назад. Уничтожил и выбросил.

– Ты придешь ко мне, Кэт, – бездушно произносит он, прежде чем уйти. – Ты сломаешься. И я буду с нетерпением ждать твоего разрушения.

Оставшись в кладовке Ритца одна, я медленно сползаю вниз и беру лицо в ладони, чувствуя как дрожь пронзает все мое тело.

Я ненавижу его.

Как же я его ненавижу…

***

Примечание :

Аддикция (англ. addiction – зависимость, пагубная привычка, привыкание) – ощущаемая человеком навязчивая потребность в определённой деятельности.

Глава 5. Триггер

“… I'm your biggest fan,

Я твой самый большой поклонник,

I'll follow you until you love me,

Я буду ходить за тобой по пятам, пока ты меня не полюбишь.

Papa-paparazzi”

Paparazzi – Lady Gaga.

Кингстон, Шотландия.

Призрак.

Семь лет назад.

В субботу после общего собрания, на котором директор школы поздравлял нас с успешным началом осеннего семестра, мы с Элеонор отправляемся в комнату Эммы. Мы познакомились именно в общежитии. Всего корпусов девять, и мы направляемся в самый дальний из них. Увы, в Кингстоне действовало нерушимое правило: каждый год ученики должны переезжать в новую комнату. Таким образом студенты знакомятся друг с другом и развивают свой языковой и культурный кругозор.

И если раньше я делила пространство с Элеонор, то сейчас мне повезло жить одной. Хотя за текущую неделю я то и дело намеревалась полить отсутствующие растения, скучая по нашим с Эль вечерним разговорам.

– Ну и неделя, – стонет Эль, падая на кровать Эммы. – У меня голова пухнет от латыни. И почему, спрашивается, мы обязаны учить ее, если она нигде не используется?

Я прикусываю язык, чуть не начиная читать ей лекцию о медицине, ботанике и зоологии.

– Кэт, помой руки, – неожиданно говорит мне Эм, кидая в меня помаду. – Ты и в этом году взяла уроки изобразительного?

– Ага. Это масляная краска, – я вздыхаю, рассматривая свои грязные пальцы. Чем чаще я рисую, тем бесполезнее становятся растворители. – Водой не отмоется. И я не хочу краситься, мы же идем в море.

Эмма выгибает бровь.

– И что?

– Это Северное море, Эмма. Холод, ветер, слезы, волосы, которые будут прилипать к блеску на губах, понимаешь?

– Логично, – Эм поджимает губы. – А тушь я могу оставить?

Я задумываюсь.

– Ну только если водостойкую.

Удобное расположение школы позволяет ученикам заниматься яхтингом. Боже, я с содроганием вспоминаю тот день, когда Эмма заставила меня накрасить ресницы, и я весь урок страдала от пощипывания в глазах.

– Девочки, мы должны выходить через полчаса, поторапливайтесь, – напоминает нам Элеонор, утыкаясь носом в телефон.

– Я уже готова.

Эль прощается с соц.сетями, Эмма прекращает накручивать свои рыжие волосы, а потом они обе смотрят на меня, как на ненормальную.

– Что?

– Ты шутишь? – выдыхает Эмма. – Я надеялась, что ты хотя бы переоденешься.

– И распустишь волосы, – продолжает Эль, спрыгивая с кровати.

Каштановые волосы Эль уложены в идеальную волну, а тело обтягивает джинсовый сарафан, надетый на черную водолазку. Эмма же решила сделать кудрявый пучок и выбрала в качестве наряда на вечер юбку, черные капроновые колготки и футболку с надписью “Мне на все плевать”.

– Северное море, ветер, – намекаю я, но девочки продолжают прожигать меня нетерпеливым взглядом. Я вздыхаю. – Хорошо. И что мы можем сделать с этим?

Они заговорщицки смотрят друг на друга и со скоростью пантеры заставляют меня сесть на стул перед зеркалом, чтобы встать за моей спиной.

– Для начала что по одежде? – спрашивает Эль.

– Ничего, – твердо произношу я, доставая из кармана джинс телефон. – Сегодня будет пасмурно, 53 градуса Фаренгейта* и сильный ветер. Я останусь в джинсах, джемпере и куртке, это даже не обсуждается.

– А обувь? – прищуривается Эмма.

Я гляжу на свои красные конверсы и тяжело вздыхаю.

– Ну будет скользко. Я не хочу сломать себе нос в начале учебного года.

– Иногда твоя практичность восхищает меня, – голубые глаза Эль лучатся. Она обращается к Эмме. – Давай накрутим ее волосы и уберем в высокий хвост? А еще накрасим ресницы.

Эмма кивает и безжалостно стягивает с меня резинку.

В итоге мы опаздываем на десять минут, когда, наконец, садимся в машину Эммы. Родители купили ей астон мартин на семнадцатилетие, и она готова душу за него продать.

Хоупман-Харбор, как и предсказывали метеослужбы, встречает нас шквалистым ветром и моросящим дождем. Такая погода не редкость для Шотландии, поэтому я даже не переживаю, когда поднимаюсь на яхту Марка.

Я люблю это место. Красивая пристань для яхт в гавани, старые рыбацкие лодки, хорошая песчаная зона для каякинга и два замечательных пляжа. А небо… боже мой, это небо! Сумрачное, сине-серое, отражающееся в шумном море. Мы прибыли сюда в четыре часа дня, скоро стемнеет, и в данную секунду я заворожено ловлю все краски природы, которое изображу завтра на холсте.

– Привет, девочки, – нам улыбается высокий парень с золотистой кудрявой шевелюрой.