Читать книгу "«Нам было только по двадцать лет…». Стихи поэтов, павших на Великой Отечественной войне - Антология"

Не страшит нас орудий вой,

Смерть не ставит нас на колени,

Рядом с павшим встает живой,

Чтобы ринуться в наступленье.

Обессиленная в конец,

Смерть уж пятится шаг за шагом;

Наше мужество и отвага

Возлагают на нас венец.

Снова застит завеса дыма

Крымских высей седую даль,

Стоит биться за горы Крыма,

Погибать ради них не жаль.

1942 г.

«Хохочет ли ветер, вздымая песок…»

Хохочет ли ветер, вздымая песок,

Луна ли струит померанцевый сок, —

Здесь смерть и бессмертье — приветствую их!

И славлю, покамест мой голос не стих,

Того, кто и смертью бессмертья достиг.

1941 г.

Муса Джалиль

(1906–1944)

Каска

Если сердце не камень, то ясно для вас —

Не из камня и сердце солдата,

Трудно даже с одеждой расстаться подчас,

Если с нею ты сжился когда-то.

Я в сраженьях сберег свой запал боевой,

Силу рук, одалевших усталость,

И отвагу…

Но каска моя со звездой

У далекой траншеи осталась.

Перед нами песок…

Батареи врага

Навалились волной огневою,

И багровая соединила дуга

Запылавшее небо с землею.

Я привстал, чтобы лучше вглядеться в лесок,

И мгновенно две злобные пули

Просвистели, едва не пробив мне висок,

По стальной моей каске скользнули.

Значит, вражеский снайпер пробился вперед.

И следит терпеливо за целью…

Даже на две секунды, подлец, не дает

Приподняться над узкою щелью!

Снял я каску,

На бруствере перед собой

Положил ее тихо, с опаской.

И сейчас же противник мой точной стрельбой.

Поднял пыль над пробитою каской.

Погоди-ка, голубчик, напрасен твой пыл,

Проживешь ты недолго на свете!

Я успел заприметить, откуда он бил,

И без промаха пулей ответил…

А немного спустя мы в атаку пошли.

Громовое «ура» раздавалось.

А пробитая пулями каска в пыли

Возле старой траншеи валялась…

Отслужила бедняжка…

И все же, друзья,

Что-то дрогнуло в сердце солдата:

И с одеждой без боли расстаться нельзя,

Если в ней воевал ты когда-то!

Не предмет снаряженья — оружье в бою,

Ты со мною сражалась повсюду.

Друг безгласный, ты жизнь сохранила мою,

Я тебя никогда не забуду.

1941 г.

Счастье

(Былые невзгоды)

Былые невзгоды,

И беды, и горе

Промчатся, как воды,

Забудутся вскоре.

Настала минута,

Лучи засияли,

И кажется, будто

Не знал ты печали.

Но ввек не остудишь

Под ветром ненастья,

Но ввек не забудешь

Прошедшего счастья.

Живете вы снова,

И нет вам забвенья,

О, счастья людского

Часы и мгновенья!

1942 г.

Прости, Родина!

Прости меня, твоего рядового,

Самую малую часть твою.

Прости за то, что я не умер

Смертью солдата в жарком бою.

Кто посмеет сказать, что я тебя предал?

Кто хоть в чем-нибудь бросит упрек?

Волхов — свидетель: я не струсил,

Пылинку жизни моей не берег.

В содрогающемся под бомбами,

Обреченном на гибель кольце,

Видя раны и смерть товарищей,

Я не изменился в лице.

Слезинки не выронил, понимая:

Дороги отрезаны. Слышал я:

Беспощадная смерть считала

Секунды моего бытия.

Я не ждал ни спасенья, ни чуда.

К смерти взывал: — Приди! Добей!.. —

Просил: — Избавь от жестокого рабства! —

Молил медлительную: — Скорей!..

Не я ли писал спутнику жизни:

«Не беспокойся, — писал, — жена.

Последняя капля крови капнет —

На клятве моей не будет пятна».

Не я ли стихом присягал и клялся,

Идя на кровавую войну:

«Смерть улыбку мою увидит,

Когда последним дыханьем вздохну».

О том, что твоя любовь, подруга,

Смертный огонь гасила во мне,

Что родину и тебя люблю я,

Кровью моей напишу на земле.

Еще о том, что буду спокоен,

Если за родину смерть приму.

Живой водой эта клятва будет

Сердцу смолкающему моему.

Судьба посмеялась надо мной:

Смерть обошла — прошла стороной.

Последний миг — и выстрела нет!

Мне изменил мой пистолет…

Скорпион себя убивает жалом,

Орел разбивается о скалу.

Разве орлом я не был, чтобы

Умереть, как подобает орлу?

Поверь мне, родина, был орлом я,

Горела во мне орлиная страсть!

Уж я и крылья сложил, готовый

Камнем в бездну смерти упасть.

Что делать?

Отказался от слова,

От последнего слова друг-пистолет.

Враг мне сковал полумертвые руки,

Пыль занесла мой кровавый след…

… Я вижу зарю над колючим забором.

Я жив, и поэзия не умерла:

Пламенем ненависти исходит

Раненое сердце орла.

Вновь заря над колючим забором,

Будто подняли знамя друзья!

Кровавой ненавистью рдеет

Душа полоненная моя!

Только одна у меня надежда:

Будет август. Во мгле ночной

Гнев мой к врагу и любовь к отчизне

Выйдут из плена вместе со мной.

Есть одна у меня надежда —

Сердце стремится к одному:

В ваших рядах идти на битву.

Дайте, товарищи, место