Читать книгу "Разбойники Сахары. Пантеры Алжира. Грабители Эр-Рифа - Эмилио Сальгари"

есть. Есть подозрение, что туареги не убили полковника, а продали его в рабство султану Тимбукту.

— До меня тоже доходили подобные слухи, — кивнул Гасан. — Доказательств смерти Флаттерса нет, следовательно вы можете надеяться на лучшее. Говорите, вам нужен тот алжирец? Что ж, я могу указать вам путь.

— Вы знаете, где он? — вскричал маркиз.

— Да. В Берамете, откуда собирается вместе с караваном отправиться в Кабару, что на Нигере. Два дня назад я слыхал это от погонщика верблюдов.

— Большой караван? — поинтересовался Бен Нартико.

— Три сотни верблюдов.

— Они еще в Берамете? — вскричал маркиз.

— Должны были тронуться в путь вчера вечером. Если поторопитесь, догоните их через неделю-другую.

— Я найду этого человека! Рокко, Бен, выступаем немедленно!

— Погодите, погодите, господин маркиз, — остановил его Гасан. — Вы с вашим товарищем говорите по-арабски?

— Еще бы!

— Молитвы магометанские знаете?

— Получше иного муллы!

— Тогда переодевайтесь в арабское платье. И помните: европейцу в Сахаре смерть, особенно теперь. Туареги убьют вас, если заподозрят в шпионаже в пользу Франции.

— Значит, мы сделаемся арабами, — решительно сказал маркиз. — Друзья, давайте готовиться.

— Я уже готова, господин маркиз, — произнесла Эстер.

Голос девушки был тих и мелодичен.

— И вы не побоитесь опасностей пустыни? — спросил удивленный корсиканец.

— Не побоюсь, — улыбнулась Эстер.

— А она не только красива, но и отважна, — пробормотал себе в усы Рокко.

Глава VI

Путь в пустыню

Час спустя караван маркиза и Бена Нартико покинул адуар и углубился в пустыню, чьи пески, несомые самумами, появлялись даже на обжитых землях. Караван состоял из одиннадцати верблюдов, груженных припасами, товарами и бурдюками с водой, двух ослов и четырех прекрасных арабских лошадей — горячих, крепких и быстрых.

Во главе каравана ехали маркиз, Рокко и Бен, одетые по-арабски: в белые уазроцы и разноцветные кафтаны с кисточками. Вместе с ними ехал мавр-чудотворец. Все четверо были вооружены винтовками, заряжающимися с казенной части, и револьверами, которые лежали в седельных кобурах.

Следом бедуин вел крупного верблюда, на горбах которого покачивался балдахин из легкой ткани. На этом верблюде ехала Эстер. Девушка удобно устроилась в уютном гнездышке на мягкой шелковой подушке, подаренной ей Гасаном. Балдахин защищал от палящих лучей солнца, хотя Эстер и приподняла переднюю занавесь, чтобы иногда обменяться словом-другим со своими товарищами и любоваться окрестностями. За ее верблюдом длинной вереницей шествовали остальные под присмотром второго бедуина на ослике.

Между тем пейзаж становился все засушливее и пустыннее. Лишь изредка можно было увидеть вдали жалкий адуар, вокруг которого щипали чахлую траву, растущую в низинах, овцы и верблюды. Это была еще не пустыня: на южных возвышенностях зеленели пышные пальмы. Однако за холмами, увлажненными водами Игидена, начинались бескрайние пески.

Бедуины криками и ударами палок нещадно подгоняли верблюдов. Пока караван довольно быстро продвигался вперед, Бен и маркиз завели любопытную беседу.

— Мой дорогой друг, — сказал де Сартен юноше, — вы так и не открыли мне цель своего путешествия. Для того чтобы отправиться в Тимбукту вместе с сестрой, у вас должна быть исключительно веская причина.

— Я еду туда, чтобы принять большое наследство, — ответил Бен Нартико.

— Наследство? В Тимбукту? — Изумлению маркиза не было предела.

— Да, маркиз. Там умер мой отец, сколотивший приличное состояние.

— Но, насколько мне известно, иноземцам, в том числе евреям, в этот город ходу нет.

— Все так, господин маркиз, все так. Мой отец проник туда, притворившись правоверным магометанином. И судя по всему, притворился удачно. Ведь он сумел прожить в городе этих фанатиков семь долгих лет. Два месяца назад его верный слуга пересек пустыню с печальной вестью о смерти моего родителя, а также рассказал о ждущем меня наследстве в несколько сот тысяч золотых монет. Деньги отец спрятал в колодце своего дома, чтобы уберечь их от жадного султана и его прислужников.

— И где сейчас этот слуга?

— Отправился вперед и будет ждать нас в оазисе Эглиф.

— А ведь ему, может быть, что-то известно о судьбе экспедиции Флаттерса…

— Не исключено. Надеюсь, так оно и есть. Впрочем, мне думается, мы скорее получим нужные сведения из других источников.

— От кого же?

— От моих единоверцев в пустыне.

— Неужели в Сахаре есть иудеи?

— И во множестве. Туареги называют их даггатунами. Они рассеяны по оазисам великой пустыни. Это потомки тех, кто, не захотев принимать магометанство, бежал в свое время от завоевавших Марокко арабов.

— Чем же они занимаются?

— В основном торговлей.

— И туареги их не трогают?

— Нет, хотя и обращаются как с низшими существами. Браки между туарегами и евреями строго запрещены. Чтобы обезопасить себя, мои несчастные сородичи находят защитников среди туарегских вождей и платят им ежегодную дань.

— Похоже, они не отличаются смелостью, эти ваши даггатуны.

— Они не рождены для войн. Увы, временами туареги не только заставляют их браться за оружие, но ставят даггатунов в авангард своих войск, первыми посылая на убой.

— Вот канальи! — воскликнул Рокко.

— Хитрые, злобные предатели и воры, — кивнул Бен Нартико. — К сожалению, нам выпадет немало случаев познакомиться с ними поближе. Не сомневайтесь, в покое они нас не оставят.

Время близилось к полудню, и караван сделал первую остановку в тени пальм, где могли укрыться и люди, и верблюды. Рощица состояла из трех десятков карликовых пальм. Их тонкие, гладкие снизу стволы ближе к верхушке покрыты остатками черешков опавших листьев. Пучок листьев остается лишь на самой верхушке, увешанной гроздьями цветов и сладких плодов, похожих на финики, только не таких вкусных и крупных.

Карликовые пальмы, растущие даже в засушливых землях, очень полезные растения. Помимо съедобных плодов, в пищу годятся молодые листья, а содержащийся в стволе крахмал может с успехом заменить муку малайзийского саго.

Маркиз помог Эстер спуститься на землю и приказал разостлать в тени пальм ковры. Стоянка должна была продлиться до пяти пополудни.

Над выжженной равниной висела душная тишина. Кончики пальмовых листьев пожухли и скрутились под палящими лучами солнца, кусты почти высохли. Не жужжали мухи, не звенели цикады. Одни только скорпионы, которыми кишит пустыня, разбегались во все стороны от каравана и прятались под камнями.

Все поужинали холодной ягнятиной и сушеными фигами, и караван за два часа до заката тронулся в путь, направляясь к лесистым холмам, где, по словам мавра, имелся родник. Несмотря на зной, сочившийся, казалось, изо всех трещин прокаленной почвы, последний участок равнины преодолели без труда. Около одиннадцати вечера маркиз с товарищами подъехали к роще, где росли пальмы, дубы, акации и высокие смоковницы, ломившиеся под тяжестью спелых плодов.

— Последняя остановка, — сказал Эль-Хагар. — Завтра войдем в пустыню.

— И поедем по ней, не теряя времени, — живо отозвался маркиз. — Мы торопимся в Берамет, чтобы