Читать книгу "Алька. Огонёк - Алек Владимирович Рейн"

перед мячом, потом вылезает водитель, мы кричим: «Мужик! Подкинь мячишко», – попался ушлый, поднял руками, всё понял, подошёл к мусорному баку и кинул в него нашу заготовку. Не прокатило, не поленились, достали мяч, всё повторяем, ждём. Подъезжает ещё машина, выходит водитель, разбегается и бьёт по мячу. Далее он сидит на асфальте и корчится от боли, мы ржём. Затем мужик встаёт, материт нас, грозя мордобоем, забрасывает мяч в кусты и уезжает. Мяч извлекается из кустов, и всё повторялось дня два. Закончила наши игры мать финтрусов, придя к нам на площадку и сообщив, что через полчаса с воспитательными целями сюда придут с кольями люди, которых мы покалечили. Нас как ветром сдуло, и в футбол мы на этой площадке не играли до следующего лета.

Время ползло в школьных хлопотах, а в районе начали массово готовить к сносу деревянную застройку от школы до Огонька. Людей выселяли, дома стояли пустыми, но ещё целыми, у нас открылись удивительные возможности для игры в прятки, фактически в нашем распоряжении был не дом, не квартал, а плотно застроенное домами пространство между двумя улицами на расстоянии десяти минут хода. Практически все дома были добротной дореволюционной постройки, многокомнатные со светёлками в мансардной части, с печками различных видов, чуланами, бытовками во дворах. С тыльной стороны между домами были узенькие проходы, так что можно было пройти от Огонька до школы, не выходя на улицу. Там было интересно находиться, ходить смотреть на фрагменты старого быта, которые переезжающие в новые дома жители не сочли нужным забрать с собой в новые квартиры: угольные утюги, в печах старая чугунная и глиняная посуда, подшивки дореволюционных журналов, какие-то поломанные китайские ширмы, щипцы и крючки непонятного назначения, бронзовые дверные ручки, которые явно не предназначались для тех дверей, к которым они были прикручены, продавленные манерные диванчики с порванной обивкой и много всего такого, не встречавшегося в нашей жизни. Но играть в прятки там было невозможно, сколько бы нас не пришло после того, как во́да начинал счёт, все разбежавшиеся прятались так, что найти кого-нибудь не представлялось возможным, надо было обойти весь массив застройки. А если ты вдруг кого-то находил, то было нереально оповестить играющих о том, что в игре новый во́да и надо начинать снова. Вдобавок Славкина мать обнаружила у него на пальто какое-то нежелательное насекомое – то ли вошь, то ли клопа – и запретила ему играть в этих домах, а как без Славки?

Во дворе одного из соседних домов, там, где рыбный магазин, построили для детей дошкольного возраста площадку с песочницами, всякими детскими лавочками и грибочками и огородили её невысоким сплошным заборчиком полуметровой высоты. Песочницы и грибочки нас не заинтересовали, но у заборчика по верху был прибит пятисантиметровый брус, который позволял ходить по нему как по гимнастическому бревну, без опасения свалиться с высоты. Славка, как бесспорный лидер во всём, что касалось подвижных игр, придумал правила игры в салочки на этом заборе. Регламент этот точно уже не помню, но помню, что, если тебя догоняли, но ты успел добежать до угла, можно было спрыгнуть, обежать догоняющего тебя по земле и бежать в обратную сторону. Это давало небольшую фору в связи с тем, что развернуться быстро поначалу было для всех нас проблемой. Первоначально мамаши, гуляющие с детьми, пытались нас спровадить, но, убедившись, что особых хлопот мы не доставляем, перестали обращать на нас внимание. В итоге мы так натренировались на нашем заборчике, что на уроке физкультуры при освоении гимнастического бревна наша четвёрка продемонстрировала такое мастерство, что у физкультурника свисток изо рта выпал. А вот со мной произошёл конфуз: я так развыпендривался, что гимнастическое бревно, как известно обладающее изрядным норовом, вильнуло у меня под ногами, и я грохнулся на него пузом и причинным местом. Сполз с него, держась руками за ушибленный орган, и вприпрыжку поскакал к скамейке под дружный хохот пацанов и сочувственные взгляды девочек. Они-то понимали, для кого я там пускал пыль в глаза.

Не обошли мы своим вниманием такие игры, как расшибалка (расшибец) и пристеночек. В расшибалке на асфальте наносилась черта, за ней рисовали небольшой полукруг (кон), куда стопкой выкладывались монеты, решкой вверх – ставки игроков. На расстоянии шести-восьми шагов наносилась на асфальт вторая линия, с которой игроки бросали свои биты, целясь в кон. Если ты попадал в кон и выбивал монеты из кона, то они становились твоими, если нет, первым начинал игру тот, чья бита ложилась при броске ближе к черте. Играющий первый удар наносил по стопке монет на кону, стопка рассыпалась, и, если хоть одна монета переворачивалась с решки на орла, игрок бил поочерёдно по монетам, стараясь перевернуть каждую с решки на орла до тех пор, пока это ему удавалось, после первой ошибки игру продолжал следующий игрок. В качестве биты можно было использовать металлический диск или монету. Почти у всех нас в качестве бит были медали отечественной войны с отломанными кольцами для крепления к колодке. Награды были в каждой семье, а мы тогда не понимали их стоимости, цены крови и пота наших отцов и матерей, и жизней их товарищей, которые недошагали, недожили, не увидели своих возможных детей и внуков. У кого не было приличной биты, играли стальной шайбой или просто пятачком. Все перевернувшиеся монеты игрок забирал себе как выигрыш. Игры эти были незаконными, поскольку играли на деньги, а играть на деньги государство разрешало только себе, поэтому увидавший участкового или милиционера кричал: «Атас, хапок», – стоящие близко к кону хватали деньги, все разбегались в разные стороны. Встречались где-нибудь невдалеке, в укромном месте, вспоминали, на какой стадии игра была прервана, кто сколько хапнул с кона, и раздавали деньги всем игравшим. Бывали потери, но в целом деньги не жилили, это было западло.

Играли для разнообразия в пристенок, но реже. Игра эта требовала наличия стены, а там, где стены, там прохожие и прочие зеваки и соглядатаи.

В целом в расшибалку мы со Славкой чаще выигрывали, выиграв, если было ещё не поздно, шли в школьный буфет, покупали пирожки с повидлом или миндальные пирожные. Буфетчица обычно ворчала на нас, откуда мы берём такие деньги, копеечные и двухкопеечные монеты частенько были расплющены и изуродованы до неузнаваемости. Славка-то играл из спортивного интереса, жили они зажиточно, и мелочишка на расходы у него всегда была, а я таким образом добывал себе карманные деньги.

Здоровое времяпровождение, имея в виду подвижные игры на свежем воздухе,