Читать книгу "Идеальный шторм. Как пережить психологический кризис - Екатерина Сигитова"

Второй вариант — затяжное горе, т. е. когда мы горюем-горюем, а горе всё не кончается. И непонятно, то ли мы слишком глубоко закопали какой-то кусочек боли и к нему просто нет доступа, то ли всё время появляются новые напоминания об утрате и мы никак не можем выйти из этого замкнутого круга. Нет естественного завершения горя, нет выхода, выныривания из него[16].

Пример, который я хочу привести для иллюстрации этого абзаца, связан с ПТСР у участников военных действий. ПТСР — это посттравматическое стрессовое расстройство, которое начали когда-то впервые изучать на опыте людей, участвовавших в военных конфликтах, т. е. солдат. Обнаружилось, что многие из них после возвращения в мирную жизнь продолжают реагировать так, будто они всё ещё находятся на поле боя. Например, бывший солдат идёт по улице, и вдруг рядом с ним лопается автомобильная шина. БУХ! При ПТСР человек моментально переключается в боевой режим. Он может упасть на землю, уползти в укрытие, искать оружие или на кого-нибудь наброситься. У него происходит выброс адреналина, зашкаливают все датчики опасности, могут быть флешбэки о том, что по нему ведут огонь… Если бы не было ПТСР, его мозг быстро сделал бы поправку: так, стоп, мы сейчас не на поле боя, это город, вот рядом машина, наверное, у неё лопнула шина.

Так и у нас с вами. Если необходимая в мирное время поправка делается мозгом с запозданием или вообще не делается и только посторонние люди могут нас встряхнуть, поднять и всё объяснить про окружающую реальность, то это явно осложнённое переживание. Соответственно, наша задача — научить мозг помнить, что когда мы выйдем из кризиса, то вокруг снова будет нормальная, а не враждебная среда. И даже если что-то внезапное рядом с нами происходит, всё равно мы не отправляемся снова назад в кризис. Например, если мы видим человека в шлеме на улице, то это не значит, что у нас война, это, скорее всего, мотоциклист.

То есть на выходе мы с вами собираемся научить ваш мозг снова возвращаться к нормальному функционированию, отличая кризис от обычной жизни. И даже если новая жизнь будет содержать следы старой, то мы (я надеюсь!) научим ваш мозг не реагировать так, будто всё старое вернулось.

Итак.

Если мы вошли в контакт со своим горем и встретились с чувствами о том, что именно потеряли, то мы находимся в очень глубокой точке. Давайте попробуем в ней немного побыть, а потом подняться оттуда на поверхность естественным для вас способом, в вашем темпе. Уточню, что «подняться на поверхность» — это не про то, что надо заменить горестные переживания на что-то позитивное. Конечно, я тут и там шучу и пытаюсь разбавлять мрак и тьму, но стараюсь не злоупотреблять этим, потому что в горе важно не отвлекаться. Часть общепринятых и публично рекомендуемых способов справиться с горем содержит в себе именно попытки отвлечься, сместить фокус внимания, но, увы, это не терапевтично и не лечебно. Если мы будем всё время отвлекаться, у нас будут оставаться неотгорёванные, непрожитые и застрявшие куски. То, к чему мы получаем доступ в момент горевания, — важно, и важно всё это продышать и прожить, чтобы оно вышло из нас навсегда. Этого никак не добиться, если часто отвлекаться и переключаться.

Какие есть способы продышать и прожить утрату не отвлекаясь?

Прежде всего это организация горевания.

Суть в том, что надо поделить жизнь на зоны, в которых мы горюем и в которых мы не горюем, т. е. функционируем обычным, нормальным образом.

Какие есть виды организации горевания? Первый вариант — организация горевания по времени. Например, раз в неделю вы выбираете день, выделяете для себя в этом дне час, или два часа, или пять (на ваше усмотрение) и в это время занимаетесь только гореванием. Вспоминаете «вот это я утратил/а», «туда бы я пошёл/пошла», «вот так оно выглядело» в любых подробностях, какие вам по силам. В это время вам может быть плохо, вы можете плакать, — это нормально. В конце концов вы начинаете прощаться со всем утраченным, раны постепенно затягиваются, и горе потихоньку сходит на нет. Возможно, на такие сеансы горевания у вас уйдёт много времени, а может, и не очень, — всё зависит от ваших жизненных обстоятельств и от того, что вы оплакиваете.

Важно соблюдать назначенное себе время: например, вы решили, что ваше горевание будет по четвергам с восьми до девяти вечера или по субботам с десяти до двенадцати. Во всё остальное время, если у вас возникают горестные мысли и вас тянет в слёзы и боль, вы себе напоминаете: так, у меня сессия горевания в субботу с десяти до двенадцати, сейчас запишу, что вот про эту тему я хочу погоревать, она явно просится наружу.

Второй вариант — организация горевания по темам. В кризисе люди теряют разное: есть абсолютно необходимые вещи, есть планы и процессы «для себя» и для развития, есть многое другое. Подумайте, какие у вас были потери. Когда вспомните, начинайте горевать по темам: например, в эту неделю/месяц я занимаюсь процессингом и горем от потери свободы передвижения. Теперь я не могу много гулять, не могу ездить в дальний магазин на велосипеде и покупать сушёных ящериц и т. д.

Вторая неделя/месяц — другая тема. Всё, что всплывает по остальным темам, — в другой раз, в третью или четвёртую недели/месяцы.

Ещё одна широко известная и очень светлая идея о том, что делать с горем и утратами, — это похороны. Как бы странно эта идея для вас ни звучала, не торопитесь её отбрасывать. Если вы потеряли что-то очень важное, вы можете придумать ритуал и похоронить это. Не обязательно именно закапывать в землю: ритуалов похорон множество, и вы можете выбрать для себя наиболее подходящий: религиозный, языческий, фантастический или придумать свой. Пустить по воде, развеять пепел, бросить с горы и т. д. Ритуалы можно скомбинировать. Практика показывает, что похороны того, что умерло, могут быть очень исцеляющим опытом. По идее, любой человек рано или поздно должен похоронить своих мёртвых, он не может вечно их таскать за собой (во всех смыслах). Так что все эти потерянные вещи, планы, процессы могут нуждаться в каком-то ритуале, чтобы мы могли попрощаться с ними окончательно, если мы точно знаем, что этого уже с нами не будет.

Похороны важны ещё и потому, что в горе нам не хватает моделей поведения и переживания, нам бывает нечего потрогать руками, чтобы дать голове минимальный опыт прощания через мир физических вещей. Если придумать символ и устроить реальную церемонию похорон, вы сможете успешно решить эту задачу.

Другая техника, которая помогает организовать горевание, — «Пустой стул», пришедший из метода гештальттерапии. Мы ставим напротив себя пустой стул, который предназначен для человека, процесса или чего-то нами утраченного. Мы мысленно представляем того или то, что сидит на этом стуле, и разговариваем с ним. Говорим о чём хотим. Обсуждаем то, чего не произошло, поскольку этого человека (процесса, вещи, планов) больше с нами нет. Эта техника перекликается с сочинением финального сообщения об утрате (см. задание 4). Отличие в том, что мы не ограничиваемся одним сообщением и можем свободно фантазировать. У нас может получиться полноценный разговор, и наша утрата, которую мы представляем сидящей на стуле, тоже может нам что-то говорить, что-то отвечать, — другими словами, это может быть настоящий обмен и диалог.