Читать книгу "Хорошее время для убийства - Энн Грэнджер"

— Ничего подобного! — поспешно воскликнула Мередит. — Конечно, вы можете заниматься чем-то полезным, просто пока не нашли для себя подходящего занятия.

Гарриет как будто задумалась.

— Может, когда-нибудь и найду. Хотя кое-какое дело у меня все же есть. Я не имею в виду работу… просто я нашла для себя дело, которым стоит заниматься.

Говоря, хозяйка окинула гостиную задумчивым взглядом. Ее глаза остановились на одной фотографии неподалеку. Мередит проследила за ее взглядом и увидела, что снимок довольно старый. На нем были изображены три маленькие девочки в сандалиях и сарафанчиках, а рядом — спаниель. У одной девочки были знакомые рыжие кудряшки.

Гарриет посмотрела на Мередит и поняла, что та разглядывает снимок.

— Это я, — пояснила она. — Меня всегда можно узнать по морковным волосам! — Она встала, взяла снимок и протянула его Мередит. — Рядом со мной — моя кузина Фрэн. Мы с ней ровесницы и близки, как родные сестры.

— А это кто? — спросила Мередит, показывая на третью девочку, хорошенькую, с темными волосами и обаятельной, лукавой улыбкой. — Выглядит счастливым ребенком.

— Это Каро, Каролина Гендерсон, наша приятельница. — Тон Гарриет стал чуть напряженным. — Она действительно была счастливым ребенком. Как и мы все. У нас было хорошее детство. Я рада, что Каро тогда была довольна жизнью, потому что потом ей пришлось очень и очень несладко! — Гарриет забрала снимок и поставила на место, на стол.

— Мне очень жаль. — Мередит стало неловко.

Гарриет как будто смутилась.

— Извините. Не хотела вас прерывать. Просто мы все ее очень любили. У Каро был диабет. А потом она неожиданно стала богатой наследницей. Богатство свалилось на нее как будто нарочно, чтобы еще больше осложнить ей жизнь. Отец и дядя Каро умерли, когда она была совсем маленькой. И деду по отцовской линии, богатому, как Крез, некому больше было оставить капиталы, нажитые нечестным путем. Богатство вовсе не стало для Каро благословением! — Гарриет умолкла.

— Могу себе представить. Диабет — достаточно тяжкое испытание.

— Деньги еще более тяжкое испытание. Впрочем, Каро несла это бремя не очень долго. — Гарриет взяла чашку и шумно поставила на поднос. — Ей было всего двадцать три года, когда она умерла от передозировки.

— О, извините. — Мередит снова стало неловко. — Ее смерть имела отношение к диабету?

— Вряд ли. Считалось, что у нее была депрессия. От депрессии ее лечили. Врачи прописали ей всевозможные лекарства. Я советовала ей выкинуть все эти таблетки. Жаль, что она меня не послушалась. Понимаете, как только женщине ставят диагноз «нервная больная», ее перестают воспринимать всерьез. Что бы с ней ни случилось, ей прописывают еще больше лекарств и велят относиться к жизни проще. Никто ее не слушает. Никто ей больше не верит, зато все готовы поверить всему, что говорят о ней другие!

— Проблема сложная, — осторожно заметила Мередит. — Общаться с нервнобольными очень тяжело. Они склонны преувеличивать степень своих страданий и часто рассказывают всякие небылицы, чтобы их пожалели. Мне самой пришлось столкнуться с несколькими такими…

— Знаю, — кивнула Гарриет, — как тот мальчик из притчи, который все время кричал: «Волки, волки!» Но если такой человек — ваш близкий знакомый, вы, в общем, способны отличить то, что происходит на самом деле, от вымысла. Я не легковерна. Наоборот, меня довольно трудно в чем-то убедить. Но сочувствовать и сопереживать я умею. Из-за этого, впрочем, я в свое время тоже испытала немало огорчений. Однажды я из кожи вон вылезла, чтобы помочь моей подопечной, разрешила все ее проблемы, а через неделю она снова появилась у меня в кабинете с той же самой жуткой историей. Поработав в благотворительном фонде, научаешься отличать реальность от вымысла. — Гарриет помолчала. — И все равно иногда все понимаешь не так, как надо. Мне не нравится, когда меня обводят вокруг пальца!

В маленькой прихожей зазвонил телефон.

— Извините! — Гарриет вышла, прикрыв за собой дверь.

Мередит не слышала разговора, до нее доносился лишь приглушенный голос Гарриет. Она вздохнула с облегчением: слава богу, не придется переживать оттого, что она вынуждена подслушивать чужие разговоры. Неожиданно Гарриет повысила голос, а затем с грохотом опустила трубку на рычаг. Вернулась она с раскрасневшимся лицом и тут же направилась к бару с напитками.

— Хотите стаканчик хереса? А может, чего-нибудь покрепче? Пожелаем друг другу счастливого Рождества и все такое прочее! — Гарриет взяла два бокала.

Мередит поняла, что хозяйка «Плюща» любит выпить.

— Хорошо, я с удовольствием выпью хереса, — ответила она, хотя обычно не пила среди дня.

Гарриет убрала назад бутылку виски и разлила херес. Они чокнулись.

— За отсутствующих друзей, — сказала Гарриет. — Чтобы о них никогда не забывали!

* * *

Как и предсказывали темные тучи, к середине дня пошел дождь; к тому времени, как фары машины Маркби осветили окна «Розы», дождь лил как из ведра. Он быстро свернул на подъездную аллейку и вбежал в дом через дверь, которую предусмотрительно распахнула для него Мередит.

Очутившись в тесной прихожей, Маркби отряхнулся от воды и невнятно извинился. А он изменился, подумала Мередит. Лицо осталось прежним — худым, умным, немного усталым; кроме того, насколько она могла судить, на Алане была та же водонепроницаемая куртка, что и раньше. Он был из тех мужчин, что ненавидят новую одежду. На лоб упала мокрая прядь, голубые глаза запали, словно от заботы или тревоги.

— У вас есть дождевик? — встревоженно спросил он. — Нам ведь придется бежать от стоянки до паба, а на улице проливной дождь!

— У меня есть куртка с капюшоном. Я как чувствовала, что на Рождество будет дождь. — И почему англичане, встретившись после долгой разлуки, обязательно говорят о погоде?

Алан заметил венок, висящий в прихожей.

— Пожалуй… малость аляповат. — Он нагнулся и принялся его рассматривать.

— Инициатива миссис Бриссет. Она грозилась привезти мне и пластмассового Санта-Клауса. Вот, взгляните сюда! — Мередит распахнула дверь в гостиную.

— Боже правый! — слабо воскликнул Маркби.

Под потолком в гостиной крест-накрест висели бумажные гирлянды — бирюзовые, ярко-желтые, ярко-алые. В центре был подвешен большой красновато-коричневый китайский фонарь. На журнальном столике красовалась елочка из серебристой фольги.

— Она украсила гостиную утром, пока я ездила в Бамфорд за продуктами. Так мило с ее стороны… Теперь я ничего не могу убрать. Миссис Бриссет уверена, что, живя за границей, я скучала по настоящему английскому Рождеству. Ума не приложу, как она ухитрилась дотянуться до потолка и развесить гирлянды.

— М-м-м… ну да, очень бодрит… Кстати, о Рождестве… — Маркби вдруг смутился. — Объяснимся позже. Ну как, вы не против ужина?