Читать книгу "Тайны Далечья - Марина Юрина"

Царевич Матвей был третьим, самым младшим сыном царя Симеона. Царство у Симеона крохотное, делить там нечего, по наследству оно, понятно дело, к старшему сыну перейдет. А младших решил мудрый царь пристроить, поискал по соседям, у кого одни дочери и на выданье. Сначала среднего женил, а теперь и младшенького черед подошел. В соседнем царстве у царя Миколы как раз две дочери на выданье, Варвара да Василиса. Только вот незадача вышла, царь Микола уперся: пока старшую дочь замуж не выдам, к младшей сватов не засылать. А Матвей-то с младшенькой Василисой с самого детства дружил. А потом они полюбили друг друга. Василиса красавицей писаной выросла: стройная, как березка, глаза синие, будто озера лесные, брови соболиные, коса цвета спелой пшеницы в руку толщиной. Нрава приветливого, слова лишнего не скажет, зато улыбнется, как жемчугом одарит.

Старшая же дочка росту невеликого, зато характеру вздорного, спорит со всеми, на возраст да чины немалые не смотрит, иной раз и батюшке царю поперек слово молвит. И видом-то она в батюшку пошла: глаза зеленые, что вода болотная; рыжие волосы все норовят из косы выбиться, на носу веснушки костром полыхают. Огонь-девка, одним словом. Кто же на такой жениться захочет? Тем более зная это чудо аж с самого детства. Но царь Симеон твердо решил: раз должна Варвара первой замуж выйти, стало быть, жениться Матвею на Варваре, и точка. Матвей уперся и ни в какую. Кто знает, до чего бы их спор дошел, кабы не посватался к Варваре принц заморский. Счастливый Матвей уж начал к свадьбе готовиться, да тут новая напасть приключилась: похитил Змей Трехглавый, Чудо-Юдо поганое его нареченную.

Тут покрутил Михрютка головой, трудно стало мысли царевича читать, уж больно путаными они были, одни переживания да страдания. А что у царевича за горе да какова мечта заветная, понятно уже. Теперь поскорее бы мечту его исполнить да обратно в свой омут тихий, пока его обитатели без хозяина не разболтались совсем. Вот присели они отдохнуть, омутник и говорит:

– Так кто же твою невесту похитил? Змей Трехглавый али Чудо-Юдо?

– А разве это не одно и то же? – удивляется царевич.

– Вовсе нет, – поясняет Михрютка, – ежели Васька, то бишь Змей похитил, то идти нам вон к тем холмам, там пещеры его, да и драться вряд ли придется, разве что самую малость. А вот если Чудо-Юдо… У этого красавца характер дюже вредный, да и жить он подолгу на одном месте не любит, поискать его придется.

Подумал царевич и говорит, что Змей Василису похитил, так ему царь Микола сказал, а уж про Чудо-Юдо у него к слову вырвалось. И пошли они к пещерам змеевым.

– А почему же ты, царевич, в омут бросился? – спрашивает Михрютка. – С горя, что ли?

– Что я девка, с горя топиться? – обиделся Матвей. – Силушки прибавить хотел.

– А что ж доспехи-то не снял?

– Дак Настасья не велела.

Жена царя Миколы померла рано, жениться снова он не захотел, вот Настасья, жена воеводы Аникея ему по хозяйству и помогала, слугами управляла, мамками-няньками командовала да за царевнами приглядывала. Знал Михрютка эту Настасью, была она колдуньей и по слухам доводилась даже родней, правда дальней, Лесному царю. Странный же, однако, совет дала она Матвею. Ладно бы такое сказала бабка деревенская, неграмотная, а уж колдунья-то – женщина образованная. Хотя трудно понять ведьму, всю жизнь среди людей прожившую, к тому же и ведьмой-то была она лишь наполовину.

Дошли они до пещер, велел Михрютка царевичу уши заткнуть да как свистнет молодецким посвистом, аж ветер пронесся, деревья молодые к самой земле пригнуло, а холмы окрестные содрогнулись. Выскочил из пещеры Васька-змей, ругается: кто ж это, мол, такой смелый выискался, его жилище рушить? Вышел тут вперед Матвей-царевич, руку на меч положил, ну, ни дать ни взять богатырь, только головой потряхивает да говорит излишне громко. Видать, от посвиста Михрюткиного ему уши-то заложило. Прокричал царевич Ваське, чтобы он такой-сякой царевну отпустил, Васька в ответ на него огнем дыхнул, не сильно, так, для виду. Одна голова грозно смотрит, черный дым в небесную синь пускает, а две другие потихоньку ухмыляются. Царевич отскочил с перепугу, а Васька над ним еще пуще издевается, на честный бой вызывает. Какой уж тут может быть честный бой, когда противник тебе не ровня? Матвей-то по сравнению с Васькой – что дите малое, неразумное. «Не нравится мне все это, ох, как не нравится», – подумал Михрютка, вздохнул тяжело, подошел к царевичу, подул на него тихонько, пошептал что-то себе под нос да и говорит Матвею, чтобы тот на бой шел смело, ничего не боялся. Кроме огня, нет у Змея оружия, а огонь царевичу не страшен теперь. Васька-то дружка не признал в человеческом обличье, конечно, пригляделся, так узнал бы, но кто ж к слугам-то приглядывается? И настал Михрюткин черед ухмыляться.

Дыхнул Васька огнем, а царевичу хоть бы что. Продолжает на Змея наступать да еще мечом размахивает, того гляди поцарапает. Васька ничего не понимает, уже тремя башками крутит, огнем во все стороны плюется, а противник его не горит, да и земля вокруг не полыхает. Запал у Змея кончился, пасти уже только дым черный отплевывают, а Матвей осмелел, на шею змеиную мечом нацелился. Васька разозлился, кончиком хвоста махнул, меч у царевича выбил да отбросил подальше, от греха. Вот тут-то и заинтересовался наконец Змей, кто же это скромно в сторонке стоит да на него поглядывает. Узнал, аж все три головы дружно выругались с досады.

– Что ты, Михрютка, голову мне морочишь? – обиженно загнусавил дружок. – Сказал бы сразу, что тебе девка нужна, я бы мигом отдал это сокровище. Самому не терпится уже от нее избавиться. Надоела, слов нет. Поджарил бы, да запрещено.

Тут Васька пасть-то прихлопнул, понял, что проговорился, а две другие головы на провинившуюся зашипели.

– Кто же это тебе запретил? Ты же у нас вроде сам по себе, никто тебе не указ.

– Вот-вот, – проворчал Васька, – сам по себе, каждый обидеть норовит. Царь лесной меня попросил девицу у себя подержать, но вреда ей никакого не чинить, а отдать тому, кто за ней явится, но не просто так отдать, а, как положено, после сражения. А мне за это на лугах, что к лесу прилегают, охотиться разрешил. Так что зря ты старался, молодца этого заговаривал, я бы ему ничего не сделал. Вдруг за дочкой-то царской никто больше не придет? Что же, она так у меня и останется? Нет уж, пришли, так забирайте!

Дунул тут Васька на склон, кустарником диким поросший, отъехала часть горы в сторону, открылся вход в пещеру. Оттуда раздавались отчаянные крики да вопли, призывавшие на три Васькины головы всевозможные несчастья. «Выходи уже!» – рявкнул Васька, и из пещеры, не заставив себя долго ждать, выкатилась шариком невысокая, крепенькая девица с пылающими на носу веснушками и растрепанной рыжей косой. Выскочила – и на Ваську с кулаками. Змей ловко увернулся, подальше отскочил на всякий случай, а Михрютка с царевичем так и ахнули: да это ж вовсе никакая не Василиса, а сестрица ее старшая, зловредная да ехидная, Варвара. Царевна тоже Матвея узнала – и ну его ругать: разве у царя-батюшки силачей в дружине нет, дочь из плена вызволить, что надо непременно у соседей помощи просить. Матвей попытался возразить, но вышло только хуже. Распалилась девица, пуще прежнего стала царевича бранить.