Читать книгу "Предиктор с Зеи. Том 1 - Алексей Рудаков"

Нет, оспорить тот факт, что Хатибеев принимал участие в успешной вылазке, имевшей место год назад, было нельзя. В той атаке, смелость которой граничила с безумием обречённых на смерть, участвовали все бойцы Базы. Но, по разумению Семерова, ничего особо героического в ней не было.

Ну – подошли к гнезду голыми, практически голыми – в одних казённых трусах. Ну, забросали логово бутылками с коктейлем Молотова, поджигая их от припасённых и заранее подожжённых факелов. Ушли, чтобы через сутки вернуться – когда гнездо догорело, а геометрики, лишенные питания, валялись вокруг закопченного логова дохлыми. Что здесь героического? Ровным счётом ничего. Ну а то, что технократы, лично прибывшие со Станции, уволокли и гнездо, и трофеи, отвалив почти миллион своих баллов – так он же не ради денег старался. Безопасность вверенной ему Базы, вот что двигало полковником в те дни. А что до денег, ставших основой их общего благополучия, так то приятный и заслуженный бонус, не более того.

Дальше всё было совсем просто.

Появившиеся деньги позволили ему возвести Стену и приодеть своих бойцов в самое лучшее снаряжение из числа, имевшегося у инопланетян, засевших на орбите. С деньгами пришла и слава – кроме него уничтожить гнездо смог только отряд Благоволина, все члены которого сейчас считались Сенаторами по праву силы – их персональный Легион на несколько голов превосходил наёмные отряды и был подкреплён несколькими боевыми кораблями.

Слава породила слухи, а те, распространяясь со скоростью лесного пожара, привели к нему множество людей, частью влившихся в команду, а частью осевших за стеной.

Что же до механоидов, ближайшие гнёзда которых были в четырёх-пяти десятках километров от Базы, то они так же прониклись произошедшим и не спешили отправлять свои отряды в сторону людей, силой подтвердивших своё право на жизнь. Так, в подобном ключе, рассуждал Семеров, ну а что на самом деле думали механоиды, не знал никто.

– Ласково просим, саркора полковника, – Саджа, наконец выпустивший его руку, уже выдвигал из-за стола стул: – Садитеся пожалуйста, сейчас мало-мал кушать будем. Ещё мал-мал пить, разговор вести, – усадив Семерова он, казалось растаял в воздухе, чтобы несколькими секундами спустя, материализоваться вновь, но уже с большой, на литр, кружкой пива в руках. Гадать над тем, как он сумел так быстро ей разжиться, особо не пришлось – недовольное ворчание посетителя, чья кружка была бесцеремонно реквизирована Хатибеевым, было хорошо слышно. Но – только ворчание – среди посетителей не было идиотов, готовых бросить вызов что самому полковнику, что кому-либо из его бойцов. Да и ради чего? Кружки пива? Нет, не стоит оно того, да и новую уже наливают – к чему лишние проблемы?

– Ну, что же, товарищи, – оторвав от стола кружку, Семеров приветственно ей качнул, салютуя остальным: – Отдых вы заслужили, не смею препятствовать!

Ответом ему стал лязг сдвинутых кружек, но не успел он поставить свою на стол, как появившиеся официанты принялись расставлять перед ними глубокие тарелки, полны разнообразной снеди.

Семеров, которому хорошо зашёл первый, самый важный глоток пива, потянулся было к блюду, полному жаренными рёбрышками, как вдруг его рука замерла на пол пути – по периметру блюда, точно так же, как и по периметру всех тарелок, тянулся рисунок – незамысловатый, выполненный серыми линиями, но, при этом, хорошо узнаваемый.

Стена.

Она, нарисованная просто и, местами, даже грубо, несла на своей спина фигурки часовых, словно пляшущих в обнимку с автоматами. Заинтересовавшись, Семеров чуть пошевелил вилкой мясо, освобождая центр и ничуть не удивился, увидев там буквы, сложившиеся в нехитрый рекламный лозунг: «Лучшее Заведение ЗС», под которым, заглавными буквами было выведено название сего, несомненно лучшего заведения: «СТЕНА». Ещё ниже, был нарисован полковничий погон и уже под ним, по краю донца, шла последняя надпись: «Одобрено полковником».

– Хм… – отодвинув блюдо прочь, Семеров глотнул пива и покрутив головой отыскал глазами бармена. Тому – заведением заведовал Толстый Мак, Мак, как можно было догадаться было сокращением от Максим, не потребовалось много времени, чтобы расшифровать упавший на него взгляд.

– Что-то не так? – Объёмистая туша Мака появилась подле их стола так быстро, что Семеров внутренне сжался, ожидая хлопка воздуха, неизбежного при пересечении телом звукового барьера: – Вам что-то не понравилось, дорогой полковник?

– Да, – вилка Семерова постучала по погону и словам ниже: – Я вот не припоминаю, чтобы…

– Ах, вы это?! – Заметно расслабившийся бармен облегчённо выдохнул: – А вам что? – В его голосе прорезались тревожные нотки: – Что-то не нравится? Пиво – вчера только сварили, мясо, – прижмурившись, Мак вытянул губы трубочкой и причмокнул: – Утром добыли. Поросёночка взяли. Не молочного, но вполне юного. Помните? Тут, до всего этого безобразия, – Мак пошевелил пальцами, замысловатым движением обозначая безобразия: – Ферма была. Со свинками. Совсем рядом – в двух десятках ка-мэ. Металл, механоиды проклятые, забрали, народишко – кто смог, разбежался. Ну а свинки свободными стали. Вот мы на них и охотимся. Так что, господин полковник, – его тон вновь наполнился тревогой: – Неужто хрящички не пошли?

– Ну почему не пошли? – Не стал кривить душой Семеров: – И мясо, и пиво – всё отличное. Но я…

– А раз отличное, – снова перебил его толстяк, принимая вид оскорблённой невинности, надо заметить – весьма искусно принимая: – То почему вы? Вы, о полковник?! Не одобряете?! – Последнее было произнесено так искренне, с таким надрывом в голосе, что Семерову стало по-настоящему стыдно. И вправду – ну чего прицепился-то? Пиво отличное, мясо – замечательное, ну а что написали, так сам же разрешил полную свободу. Вон – на тире, вообще Пушкин с Лермонтовым.

– Завянь, Мак, – Гайев, в руке которого был зажат тот самый хрящик, оборвал бармена самым непочтительным тоном: – Знаем-помним. Ну был ты актёром местного академического – сейчас-то ты что выёживаешься?

– Актёром? – Чувство стыда и раскаяния, накатившее было на Семерова, быстро откатилось прочь: – Вы были актёром?

– Да-с, был-с, – неожиданно для своей крупной фигуры, бармен сложился в поклоне: – Блистал-с. На бис, выходил-с, – проговаривая всё это он неуловимо переменился и теперь напротив полковника стоял не уязвленная в самое сердце, жертва, а типичный лакей, преданно и робко заглядывавший важному господину в глаза.

– Ну ты даёшь, – не отличавшийся артистизмом полковник покачал головой: – Круто! Я так перевоплощаться не умею.

– А вам и не надо, – выпрямившись и разом стерев все эмоции с лица, тихо и грустно усмехнулся бывший актёр: – Вы – полковник, а я всего лишь бармен пост…пост… Эхх… Нового мира. Вы герой – зачем вам такое?

– Не скажи, брат, – теперь пришла очередь грустно усмехаться Семерову: – Знаешь, вот лизнул бы в нужный момент – и не было б меня здесь. Так я нет – попёр прямо, – сделав небольшой глоток, он продолжил: – И вот – сижу здесь.

– Что бог, или боги не делает, – покачал головой Мак: – То всё к лучшему. Кто знает – что с вами там, – мотнул он головой куда-то в сторону: – Было бы. И кстати, – продолжил он более весёлым тоном: – У нас сегодня новый номер в шоу. Замор-р-р-рский! Пр-р-р-р-роповедник! – Провозгласил он, как рефери на ринге, одновременно указывая рукой на небольшую сцену, где карабкался на высокий стул тощий господин, замотанный по самые глаза в тяжёлую чёрную ткань.