Читать книгу "Пуговка для олигарха - Таня Володина"

Дядя быстрым движением плеч скинул рубашку и протянул Наде вместе с катушкой ниток и подушечкой, утыканной разнокалиберными иголками:

— Ну что, покажем итальянскому портному, как русские девушки умеют пришивать пуговицы?

Его губы тронула улыбка.

Он не был похож на своего сына. Рафаэль был высоким кудрявым блондином — таким красивым, что сердце замирало от красоты, а в голову лезли нескромные мысли. А дядя — среднего роста, с короткий стрижкой и проницательными карими глазами. Его смуглое тело было покрыто тёмными волосами, которые густо росли даже на предплечьях. На груди виднелся деревянный крестик на верёвочке. Так странно: золотые часы и старый дешёвый крестик… Дядя не был качком, но явно занимался спортом: на прессе выделялись кубики, а на бицепсах перекатывались мускулы. Надя и не знала, что в почтенном возрасте под пятьдесят можно выглядеть так молодо и привлекательно. Впрочем, тётя Поля в сорок два года тоже могла сойти за подружку своего сына.

Надя очистила от ниток проколы в ткани и быстро прихватила пуговицу парой стежков.

— У вас есть что-то узкое и длинное, что можно подложить под пуговицу? — Дядя не понял. — Например, зубочистку?

— Сейчас. Нина, принеси зубочистку!

Через десять секунд искомое было доставлено. Надя вставила зубочистку между пуговицей и тканью и начала накладывать стежки в виде буквы «Z». Это было нетрудно.

Дядя жевал бутерброд, запивал кофе и внимательно наблюдал за Надей.

— А ты в каком классе учишься? — спросил он.

Надя вспыхнула:

— Я окончила школу год назад! А работаю швеёй с четырнадцати лет. Правда, шью в основном постельное бельё — ну, знаете, простыни и пододеяльники из дешёвой ткани, которая красит кожу и линяет после стирки. Зато стоит недорого. Многие покупают.

— Тебе нравится шить?

Надя скривилась:

— Постельное бельё — нет. Скучная однообразная работа. Десять комплектов в день — триста в месяц.

— Три тысячи шестьсот в год, — продолжил дядя.

— Ну да. Дядя Марат… ну, мамин сожитель… развозит товар по области и продаёт на сайте в интернете. Меня, наверное, по всей стране проклинают — это бельё ужасно! Я бы не смогла на нём спать. — Надя помолчала, работая иглой. — Но шить что-то другое мне нравится. Вот ваша пуговка, например, — её интересно пришивать.

— Почему? Разве это не скучный однообразный труд?

Дядя допил кофе и опёрся задом на стол, скрестив ноги.

— Нет, конечно! Они же все разные. Перламутр — живой материал, на каждой пуговке свой рисунок, свой блеск и даже разный цвет. Эта — голубоватая, а эта — розоватая, — Надя с удовольствием прикасалась к шелковистому хлопку и драгоценным пуговицам. — И петли, обмётанные вручную, — это красиво. И воротничок пришит руками. Наверное, приятно носить такую рубашку?

— Приятно. Не давит на шею. В плечах комфортно.

— Ну вот! Я бы мечтала шить такие вещи.

— А кто тебе мешает?

— Этому нужно учиться — как кроить, как конструировать одежду! Всё не так просто, как кажется. Я не умею. Я смотрела бесплатные курсы по интернету, кое-чему научилась и даже сшила это платье, — Надя приподняла жёлтый подол.

— Очень красивое, — дядя скользнул взглядом по её ногам и быстро отвёл глаза.

Надя снова покраснела. Она давно потеряла отца и безумно скучала по его комплиментам, крепким объятиям и прочим проявлениям отцовской любви. Он всегда баловал дочек: возился с ними, покупал сладости и игрушки, охотно смотрел мультики и помогал с уроками. Словно знал, что умрёт раньше, чем кончится их детство, и хотел напитать своей любовью. Наде отчаянно не хватало общения со взрослым доброжелательным родственником мужского пола. А Маратика с масляными глазами и пальцами-сардельками она презирала и ненавидела.

Надя выдернула зубочистку и тщательно обмотала стежки ниткой. Закрепила узелок на изнаночной стороне. Пуговка стояла в трёх миллиметрах над тканью, как шляпка маленького симпатичного грибка.

— Да ты волшебница, — сказал дядя. — Твоя пуговица самая красивая из всех.

Надя засияла. Встряхнула рубашку и развернула перед дядей. Он повернулся спиной и вдел поочерёдно обе руки. Надя смотрела, как двигаются крепкие лопатки, — она впервые видела раздетого мужчину так близко. Эта смуглая спина была… привлекательной.

Но разве можно засматриваться на брата или дядю? Нельзя вести себя как деревенская дикарка, впервые увидевшая людей другого пола! Эти люди — её семья. Муж родной тёти и двоюродный брат.

— Попробуйте застегнуть, — предложила Надя. — Теперь удобно?

Он быстро застегнул пуговицы одну за другой и улыбнулся:

— Идеально!

Надя подала дяде галстук, а потом пиджак.

— Спасибо, Надюша. Ты замечательная швея. Тебе нужно продолжить образование, получить настоящую профессию. В Москве есть университет дизайна, там наверняка учат шить и кроить.

— Что вы, это не для меня!

— Плохо училась в школе? — дядя затянул узел на галстуке, не глядя в зеркало.

— Нормально я училась, но на бюджет не поступлю. А платное обучение — для детей миллионеров. Да и мама не отпустит меня из Юшкино: кто-то должен зарабатывать деньги, к тому же ребёночек скоро родится. Любаша одна не справится. Нет, я не могу их бросить.

— Ясно, — сказал дядя. — Знаешь, что самое удивительное?

— Что?

— Я узнал о вашем существовании всего неделю назад. Я понятия не имел, что у Поли есть сестра и племянницы: я думал, моя жена — сирота из Петрозаводска. А вот о Юшкино я слышал и раньше, но только потому, что там живёт мой крёстный отец.

— В Юшкино?! — удивилась Надя. — Ваш крёстный?

— В монастыре, — ответил дядя. — Он монах.

Глава 10. Малёк

Глеб

Он прекрасно помнил, как будущий отец Сергий появился в его жизни. Поздней осенью Глеб с родителями приехал на дачу, чтобы забрать и отвезти в город остатки скудного урожая, — шёл девяносто третий год, тёмное голодное время. Певица и концертмейстер из провинциального театра впервые в жизни посадили картошку, чтобы хоть как-то выжить. В театре платили три копейки и то нерегулярно, а петь в ресторанах для братков и новых русских в малиновых пиджаках мать отказывалась. Их приставания пугали её больше голодной смерти, а в том, что приставания будут, никто не сомневался: мать отличалась редкостной красотой.

Глеб учился во втором классе и во всём помогал родителям. Стоял в очередях за продуктами, которые можно было купить только по талонам, ухаживал за больной бабушкой, дёргал сорняки на даче, ловил с отцом рыбу и не гнушался подбирать бутылки. Никто из детей и подростков не считал зазорным собирать и сдавать бутылки. На вырученные деньги они покупали «сникерс» и делили на всех перочинным ножиком.