Читать книгу "Майкл Джексон. Добро пожаловать в Неверлэнд - Верена Вибек"

Все мальчишки тут же идут посмотреть на дерево желаний. Все хотят хотя бы из любопытства прикоснуться к нему.

– Я не буду тереть старую корягу, – морщится Тито, когда подходит его очередь.

Остальные начинают уговаривать подростка потереть дерево, а Майкл тем временем уже подбегает к «старой коряге» и сосредоточенно трет его под снисходительные улыбки окружающих. Конферансье объявляет их выход. Братья уже начинают судорожно проталкиваться к сцене, когда Майкл делает вид, что что-то забыл, и отбегает от них. Он мчится к дереву, бесцеремонно расталкивая очередь, и яростно трет дерево еще раз. Лишь затем он столь же стремительно бежит к сцене, пытаясь догнать братьев.

Возможно, помогло дерево, а может, просто выступление было хорошим, но Джексоны в тот вечер выступили очень хорошо. Гран-при они не получили, но даже Джозеф был доволен тем, как приняла их взыскательная нью-йоркская публика.

Постепенно Джозеф понимает, что нужно расширять границы. Он начинает искать возможности выступать за пределами штата, а также с маниакальной увлеченностью занимается поиском звукозаписывающей компании, способной сделать из его мальчиков звезд. Для этого нужна пластинка. В 1960-х годах записать ее не так-то просто. Для открытия самой простой студии звукозаписи нужно потратить огромные деньги на аппаратуру, которая должна была размещаться в нескольких комнатах. Неожиданно он вспоминает то, как они выступали на конкурсе талантов в Гэри и какой-то странный мужчина сунул ему в руки визитку. Карточку, Джозеф, конечно, не сохранил, справедливо полагая, что в Гэри никаких полезных контактов быть не может. Тем не менее им нужно записать свою музыку, а посылка с демозаписью, которую Джозеф послал на «Motown», так и осталась без ответа.

Как ни странно, но отыскать студию звукозаписи в захолустном Гэри не так-то просто. Ни Джозеф, ни Кэтрин так и не завели здесь друзей, если не считать семью паренька Джонни, до сих пор выступающего иногда с Джексонами. Те ничего про студию никогда не слышали. Друзья Кэтрин из общины свидетелей Иеговы уж точно не сказали бы про такое, даже если бы и знали. В этой религиозной организации запрещали слушать любую музыку с малейшим намеком на плотскую любовь, да и самые нейтральные современные песни не жаловали.

Майкл с фанатками. 1960-е гг.

«Когда тысячи фанатов кричат, приветствуя тебя, объясняясь в любви – при этом внутри тебя что-то сжимается от одиночества…»

(Майкл Джексон)

Спустя пару дней Джозеф все же выясняет название лейбла, а дальше уже посредством простого телефонного справочника находит нужный номер. Оказывается, что странный мужчина не забыл о «Пятерке Джексонов» и тут же соглашается прослушать их. Джозеф всегда и во всем пытается найти подвох, поэтому прежде предлагает встретиться один на один.

Вечером того дня Джозеф приходит домой мрачный и сосредоточенный. Несмотря на поздний час, он сует в руки Марлона кассету и велит поставить ее в магнитофон.

– За эту неделю вы должны выучить эти песни, начинаем сегодня, – мрачно говорит Джозеф.

На кассете записано несколько несложных, но никому не известных песен. Майкл уже начинает продумывать то, как нужно будет танцевать, за что тут же получает затрещину от отца.

– Вы должны петь, а не танцевать, – рявкает он и уже берет в руки шнур от утюга, который он обычно использует на репетициях.

«Он репетировал с нами с ремнем в руках. Если ты совершил ошибку – получай. Он мог швырнуть меня об стену со всей силы, чтобы было больней. Я помню только как мама кричала: “Джо, прекрати, ты убьешь его”. Иногда я был в ужасе, таком, что меня буквально рвало от страха».

(Майкл Джексон в интервью Мартину Баширу)

Впоследствии все члены семьи Джексонов будут всю оставшуюся жизнь бороться с последствиями отцовского воспитания. Джермен стал заикаться после очередного ночного ужаса, который устраивал Джозеф, страдает он этим недугом и по сей день, пусть и проявляется он достаточно редко. Ла Тойя росла в вечном страхе перед тем, что отец увидит разбросанные вещи и накажет ее. Она часами могла убираться в доме из трех крохотных комнат в надежде на похвалу, но никогда не слышала этих слов от отца. Казалось, ее даже не замечали. В итоге она будет всю жизнь страдать от обсессивно-компульсивного расстройства и напишет исполненную обид книгу о своем детстве. Майкл… Так или иначе, этот ребенок страдал всю свою жизнь.

Ни в коей мере нельзя оправдывать насилие в семье, но и ожидать от темнокожего рабочего со сталелитейного завода тонкой душевной организации было бы странно. С детьми родители ведут себя так, как вели себя с ними их родители. Джозеф, равно как и Кэтрин, выросли в бедных семьях бывших рабов, собиравших хлопок на плантациях. Они никогда не знали достатка, а пределом мечтаний была возможность окончить школу. Ни Джозеф, ни Кэтрин не имели ни малейшего шанса на достойное образование хотя бы потому, что в годы их молодости темнокожие еще не имели права посещать колледж в Чикаго. Да никто и не надеялся. Всю жизнь они боролись за выживание точно так же, как это делали их родители. Проявление заботы и любви казалось чем-то странным и мягкотелым, а заставить детей учиться можно было только с помощью ремня. Джозеф искренне считал, что чем строже он будет с детьми, тем больше вероятность того, что из них выйдет толк. Как, черт возьми, иначе заставить подростков репетировать по пять-шесть часов в день?! Он не знал.

В неделю перед прослушиванием Джозеф ведет себя не просто строго, но безжалостно. Больше всего отчего-то достается Майклу, который и так старается изо всех сил. Вроде бы простые песни к концу недели кажутся уже какими-то неодолимыми, а качество исполнения, кажется, становится только хуже.

И вот наконец наступает день, когда они должны посетить «Стилтаун Рекордс» в полном составе. Гордон Кейт стоит у входа в здание и немного учтиво, немного насмешливо приподнимает шляпу при виде Джексонов. Затем этот странный мужчина проводит их в небольшой офис на несколько комнат, который буквально до краев заполнен народом. Все куда-то бегут, и кричат, и делают что-то ужасно важное. Впрочем, настоящая магия происходит за стеклом студии, где певцы в тяжелых наушниках пытаются что-то петь.

Джексоны ждут своей очереди вместе с каким-то хором и гадают, кого пропустят выступать первыми.

– Ну что ж, пойдемте, – выходит из своей небольшой комнаты Гордон Кейт и приглашает Джексонов. Неожиданно вслед за ними в студию начинают заходить хористы, которые тоже не очень-то понимают, что нужно делать.

Оказывается, Гордон Кейт принял решение взять Джексонов к себе на лейбл сразу же, как только попрощался с Джозефом. В этот день он хочет сделать полноценную запись, посмотреть, как звучат Джексоны в сочетании с исполнителями госпелов[3].