Читать книгу "Дом, в котором горит свет - Эльчин Сафарли"

Отношу банки с джемом (айвовый, с имбирем – господи, сама готова слопать все, что наварила!) на чердак, отключаю газ, воду, электричество, закрываю ставни. Едем с Нелли в город С.: там родился Галим, там сможем что-то выяснить о его родне. Хочется узнать историю мальчика.

Впереди пятнадцать часов дороги. За рулем будет Нелли, поедем на ее стареньком «Рено». Через полчаса встречаемся в кафетерии на выезде из города. Предвкушаю беседы (постараюсь тебе их записывать), море за окном (два с половиной часа будем ехать вдоль побережья) и мысли о возвращении ко всему, что я тут так люблю. Еще напишу.

Люблю,

Ани

* * *

– Что читаешь, Нелли?

– Когда чувствую, что меня засасывает бытовая трясина, открываю Чехова. И получаю укол доброты и жестокости одновременно. Наверное, после прочтения я чуть-чуть сокращаю свою жизнь. Душу разрывает, слезы сами собой льются, но что-то темное уходит… Что тебе помогает, подруга?

– В разные периоды разное. Было время, когда увлекала работа: приходила в контору в девять утра, уходила в девять вечера. Бывало, спасала дальняя дорога. Бывало, возвращение туда, где ждут.

– А сейчас?

– Любовь, Нелли. И тогда была любовь, просто я не пробовала определить это одним словом. Нет ничего прекраснее любви. К работе, городу, дому, близким людям. К человеку, с которым открываешь новое. Хорошо помню себя, любящую Бориса.

– Это было красиво, Ани?

– Мы верили друг в друга, оставляя за собой право на ошибки. С Борисом я научилась испытывать чувство любви и благодарности не только к тому, кто рядом, но и к себе. После первого брака самым трудным для меня было ощущение зависимости в отношениях. Будто прыгаешь в море и не чувствуешь дна. Страшно. Только расслабившись и доверившись воде, не сопротивляясь, можно испытать удовольствие.

– Понимаю, о чем ты. Не загубить любовь вопросами. У Чехова об этом так: «Когда мы любим, то не перестаем задавать себе вопросы: честно или нечестно, умно или глупо, к чему поведет эта любовь и так далее. Хорошо это или нет, я не знаю, но это мешает».

– Так и есть, Нелли. Когда я устаю от поисков и размышлений, вспоминаю дорогу из детства. Точно не помню, откуда и куда она вела, знаю только, что это было летом. Я с отцом, машина едет по горячему шоссе, южный ветер в окно, два арбуза перекатываются в багажнике, на коленях – горячие лепешки, завернутые в бумагу. Где-то там, недалеко, море, приближаемся. Мне шесть, затаив дыхание, я смотрю на ленту жизни за окном и мысленно тороплю ее, чтобы быстрее добраться до воды, увидеть ее и запомнить. Для зимних снов…

– Ох, море!.. Ани, но все же нет никакого общего смысла жизни, одного на всех, с какими-то конкретными составляющими. Мы тут, мы живем, чувствуем. И это главное.

– Да.

22. Как бы я хотела, чтобы ты был с нами

Флора,

еду и думаю, как важно быть честной перед собой. Сначала это сложно и непривычно, но потом понимаешь, как много сил отдано иллюзиям, которые не привели ни к чему хорошему. Мы попадаем в такие ситуации, когда правда нелегка, но честность была и остается лучшей стратегией.

Вслед за честным выбором может возникнуть пустота – не бойся ее. Чтобы увидеть новые дороги и еще сильнее полюбить жизнь, всегда требуется остановка. В такие периоды нужно переключиться на другую частоту, взять паузу, после которой твоя оптика станет четче. Станет интереснее жить.

Девочка моя, мы в начале пути. За окном море, туман рассеивается. Проснулись чайки, встречают рыбачьи лодки. Нелли сосредоточенно следит за дорогой.

Как бы я хотела, чтобы ты была с нами! Еще напишу.

Люблю,

Ани

* * *

– Утром, по дороге к тебе, радио сообщило, что в соседнем городе повесился еще один школьник, считавший себя геем. Над ним издевались в школе. Ани, еще немного – и мое сердце разорвется! Сестра мальчика рассказала, что одноклассники высмеивали его, предлагали убить себя, «исправить ошибку природы». Черт, в каком веке мы живем?!

– Это очень тяжело. Еще тяжелее, когда родители отталкивают таких детей, не принимают, пытаются лечить. Водят в церковь, если их еще можно туда привести, и сами с головой уходят в храм.

– Я тоже ходила. И молила Бога, чтобы мой старший сын стал «нормальным». Мне стыдно, Ани.

– Леон сам тебе признался?

– Да, восемь лет назад, ему было двадцать два. Я отвратительно повела себя в ответ. Меня волновало не то, что надо понять сына, а то, что подумают о нас с мужем. Но однажды я проснулась и осознала, что мне все равно, какая сексуальная ориентация у моего ребенка. Он все равно мой любимый мальчик, сейчас уже талантливый врач-онколог, спасший сотни человеческих жизней… Когда мы с мужем ждали Леона, нам не было важно, подарит ли он нам внуков и что о нем будет думать общество. Мы любили друг друга, и Леон был продолжением этого чувства.

– Понимаю, о чем ты, Нелли. Сексуальная ориентация – меньшее из того, о чем нам, родителям, следует беспокоиться, когда речь идет о детях. Вот продажность, воровство или еще что похлеще – это страшно… Осуждать за иную ориентацию – все равно что осуждать человека, родившегося с темным цветом кожи. Это то, что дано с рождения.

– В какой-то момент мне стало мало это понимать. Я хотела помочь тем, кто не такой, как все. Третий год состою в организации по предотвращению самоубийств среди ЛГБТ-молодежи. Ученые подтвердили: гомосексуальность определяется на стадии эмбрионального развития. Те, кто говорит, что гомосексуальность – итог воспитания, подливают масло в огонь самобичевания родителей, чьи дети родились лесбиянками, геями или трансгендерами. Они будут считать себя плохими родителями, обвинять себя, что недоглядели, недодали. Чего мы добьемся, продвигая мракобесие?..

– Все мы одинаковы – в любой точке планеты, любой национальности, сексуальной ориентации и любого цвета кожи, мы так же, как остальные, чувствуем, так же любим, так же страдаем и так же хотим быть счастливыми.

– Да.

23. Позволь людям быть собой, а не тобой

– Сравнивать свою жизнь с каким-то недостижимым идеалом. Я, наверное, лет до сорока этим себя изводила, представляешь? Это же утопия, Ани. Пока ищешь совершенство, счастье, которое обычно под носом, остается незамеченным. Стремилась к идеальной картинке (а она ведь почти невозможна) и, сталкиваясь с несоответствием, страдала. Только когда дети подросли, я поняла, что признаки несовершенства есть в любом совершенстве, и те, кто постоянно ищет идеала, никогда не найдут покоя.

– Я до сих пор учусь не сравнивать, не расписывать жизнь по плану и не терять контакта с той точкой времени, в которой нахожусь.

– Говорим с тобой, и я вспоминаю пионы. Очень их люблю. Бабушка в теплые месяцы привозила нам цветы из сада. Ани, я помню аромат этих пионов, свой восторг от их красоты, могла часами рассматривать бутоны. В детских фантазиях я жила в нем, как Дюймовочка.