Читать книгу "Великий торговый путь от Петербурга до Пекина. История российско-китайских отношений в XVIII— XIX веках - Клиффорд Фауст"

Пристального внимания со стороны реформаторов Санкт-Петербурга заслужили пограничные посты, через которые шла торговля с китайцами. Совершенно справедливо обеспокоенная ухудшением отношений с китайцами, царица Елизавета в 1760 году приказала сибирскому губернатору позаботиться об увеличении народонаселения в Забайкалье. Помещикам России разрешалось отправлять в Сибирь своих крестьян не старше 45 лет от роду и в справной физической форме для выполнения там полевых работ, и этот вклад в развитие Сибири засчитывался в рекрутской квоте владельца такого крестьянина. Отправляемые в Сибирь дети приносили помещику денежное вознаграждение: 10 рублей за ребенка до пяти лет; 20 рублей — за ребенка от пяти до 15 лет; а подростки старше 15 лет засчитывались в рекрутской квоте. Такие ставки себя вполне окупали. Девочки оценивались в два раза дешевле. Помещику вменялось в обязанность обеспечение переселенца одеждой и некоторой суммой денег на дорожные расходы, а переселенец брал на себя затраты на содержание солдат и офицеров, сопровождавших его в пути к месту нового жительства. Для облегчения судьбы таких крестьян их требовалось отправлять в дорогу только летом, чтобы они могли пользоваться судоходными реками. И местным властям предписывалось воздержание от недоброго и жестокого обращения с ними, к переселенцам требовалось особое внимание, за счет которого предполагалось сократить их потери в пути. В начале того же 1760 года сибирский губернатор получил указания заняться организацией и освоением пахотных земель в районах Нерчинска и Селенгинска, уделяя при этом особое внимание тому, чтобы у новых поселенцев и коренных жителей нашлись средства для собственного прокорма. Так выглядело последнее из многочисленных усилий по увеличению народонаселения в приграничной зоне. И усилие это в известной степени увенчалось успехом, конечно же благодаря относительному экономическому достатку, накопленному населением данной территории за счет преуспевавшей торговли с Китаем.

Такое же внимание досталось самой Кяхте. В 1774 году по представлению из Иркутского главного магистрата в Сенате одобрили формирование магистратуры или ратуши, а также назначение в них необходимых чиновников. Беда здесь заключалась в том, что в Кяхте зарегистрировалось на редкость большое для данной территории империи число купцов — 488 человек плюс 908 артельных ремесленников, а государственного заведения для того, чтобы заниматься их делами, открыть не удосужились. Для этого торгового города не нашлось даже нотариуса, и купцам приходилось обращаться к уважаемому в Кяхте купцу Семену Аврамову, исполнявшему соответствующие функции, главной из которых считалось оформление долговых обязательств, приносимых остальными купцами. В Кяхте теперь появилось что-то вроде упорядоченной городской администрации, потребность в которой здесь, на перевалочном пункте, давно назрела.

Девять лет спустя (в 1783 году) И.В. Якоби получил полномочия на продолжение совершенствования обустройства государственной границы. Иркутск находился от нее слишком далеко, чтобы генерал-губернатор мог осуществлять постоянный надзор над торговлей. Ему потребовался местный чиновник, которому можно было бы передать полномочия на ведение всех дел с китайцами. Выпущенным в качестве дополнительного положения к уже существующему декрету об организации Иркутской губернии теперешним распоряжением в Троицкосавск назначался комендант, которому вручили цивильный лист на назначении сотрудников, и ему вменили в обязанность продолжение добрососедских отношений с Китайской империей, пресечение ссор на границе и надзор над русскими торговцами. За счет такой меры, можно сказать, удалось завершить необходимое уточнение административной структуры на границе. До того (в 1766 году) основной пункт сбора таможенной пошлины на границе перевели из Кяхты, где, напомним, его нахождение вызывало большое недовольство со стороны китайцев, на север в Петропавловск. А 10 лет спустя его в конечном счете открыли в Троицкосавске, когда там под эгидой Иркутского коммерческого комиссариата организовали Троицкую коммерческую экспедицию. Данному последнему учреждению передали заботу о сборе таможенных пошлин. В таком виде основная административная структура пограничного района просуществовала весь остаток XVIII века и большую часть века XIX. Иркутск получил заслуженное признание в качестве крупнейшего торгового центра, а Кяхта и приграничные города приобрели достойный современный вид с одновременной привязкой их к ответственным должностным лицам и ведомствам в Иркутске.

В завершающей трети XVIII столетия о безмятежности в русско-китайских отношениях оставалось только мечтать. Притом что весьма часто внимание обращается на препирательства, споры и даже угрозы применения насилия в период истории до заключения Нерчинского договора в 1720-х годах, в пору екатерининского правления после 1768 года еще появлялись свидетельства застарелых нерешенных проблем для налаживания спокойного общения. Следует отметить, что с по-настоящему переломными проблемами удалось покончить: джунгарская война закончилась тем, что Цяньлун разгромил и расчленил давних непримиримых китайских врагов; границы на всем протяжении российских и маньчжурских владений наконец-то вполне четко обозначили и по большому счету признали; а договором от 1768 года закреплялись нормы вполне лояльного отношения к перебежчикам и нарушителям границы. После запрета на посещение китайской столицы русскими торговыми обозами исчезли мелкие, но накопившиеся за долгое время причины споров между Москвой и Пекином, из-за которых китайцы в прошлом прекращали торговые связи с Россией, что считалось самым действенным средством выражения недовольства политикой российской стороны. И на протяжении второй половины XVIII столетия известная доля энергии и жажды наживы русских предпринимателей направлялась мимо Даурии, Монголии или Средней Азии. Огромный свой творческий пыл они обратили на северные окраины Тихого океана, богатые морскими котиками, на Камчатку, Командорские, Алеутские острова и Русскую Америку, отвернувшись от районов вероятных вооруженных конфликтов с китайцами. После 1768 года какой-либо призрак войны полностью испарился. Несмотря на несколько продолжительных прекращений торговых отношений, проблемы как таковые по сравнению с первыми тремя четвертями XVIII столетия заключались главным образом в сферах второго или третьего порядка. Речь идет об эпохе своего рода добрых отношений и, как нам предстоит убедиться, общего торгового благополучия.

Первое десятилетие после возобновления обычной торговли в 1768 году обошлось без особых омрачающих событий. Единственная угроза спокойствию исходила от торгутов. Торгутов, населявших среднее и нижнее течение Волги, пытались соблазнить, как отмечалось выше, представители маньчжурских миссий в 1714–1715 и 1729–1733 годах, но они не поддались их уговорам вернуться в бассейн реки Или и принять участие в схватках с джунгарскими врагами. В конце 1770 года большое количество этих «русских» торгутов предприняли оказавшийся очень длительным и дорогостоящим поход назад на свою родину. Их численность на протяжении долгого времени оставалась предметом научных споров, и, несомненно, скоро эти споры не закончатся. В летописях «Шофан бэйчэн» значится, что в путь отправилось 400 тысяч человек и чуть меньше 300 тысяч из них достигли области реки Или. Такие цифры выглядят вполне приемлемыми, как и все остальные; в любом случае число переселенцев называется большим в начале пути и его трудности стоили путникам значительных потерь.