Читать книгу "Старт Страны Советов. Революция. Октябрь 1917 - март 1918 - Александр Шубин"

«14 пунктов» были благосклонно восприняты Лениным и напечатаны в «Известиях». Но в беседе с представителем Комитета общественной информации и фактически эмиссаром президента США Э. Сиссоном Ленин говорил о пунктах так: «Все это очень хорошо, но почему не официальное признание и когда оно будет?»[719] Ленин знал цену официальным декларациям, но близость взглядов на послевоенный мир еще не означала согласия по поводу ближайших шагов. Советское правительство стремилось к скорейшему миру, президент США – к победе над Германией.

2 января Френсис дал указание Робинсу передать большевистским представителям: если Россия будет продолжать войну, то посол будет рекомендовать своему правительству признать советское правительство де-факто и оказать военную помощь России.[720] Но какую? Большевиков интересовала конкретика. В Великобритании, Франции и США росло движение за признание Советской России. 15 января за это высказался известный писатель Г. Уэллс. 16 января лидеры оппозиции Макдональд и Кинг задали серию вопросов, исходивших из перспективы признания, Бальфуру. Министр иностранных дел Великобритании признал наличие неофициальных связей с Советами и возможность поддержания контактов через М. Литвинова в Лондоне.[721]

* * *

Одновременно разразился кризис в советско-румынских отношениях. Советско-германские переговоры поставили Румынию в крайне тяжелое положение – стало очевидно, что в случае заключения мира Россией Румыния не сможет одна вести войну. А значит, неизбежно заключение ее мира с Германией. Королевская дипломатия пыталась добиться у союзников по Антанте санкции на заключение такого «временного» мира, чтобы сохранить за собой право на получение обещанных при вступлении в войну территориальных приращений, но союзники предпочитали другой вариант: отступление румынской армии вглубь России для соединения с антибольшевистскими силами.[722]

26 ноября (9 декабря) фактически с согласия Антанты было заключено перемирие на Румынском фронте. В неофициальной договоренности румынам разрешалось передвигать войска для борьбы с революционными выступлениями.[723] В этом вопросе с германской стороной были согласны представители Антанты. Присутствие на территории Румынии российских революционизированных войск способствовало подъему крестьянского движения против помещиков.

8 (21) декабря на переговорах в Яссах была арестована делегация ВРК во главе с комиссаром Румынского фронта, известным большевиком С. Рошалем. Арест совершил российско-украинско-румынский отряд. Рошаль и трое его товарищей вскоре были убиты. 9 декабря румынский кабинет с санкции короля принял решение нанести удар по большевикам и Советам на территории Румынии, что и было сделано. Российские части разоружались. Происходили аресты и расстрелы просоветских активистов.

Шла борьба также за продовольственные склады между российскими и румынскими войсками – продовольствия не хватало на всех. В начале декабря румыны напали на бессарабское местечко Леово, где находился продовольственный склад. Из-за конфликта с населением они произвели расстрелы. И это было только начало. Германо-австрийское командование без протестов смотрело на продвижение румынских войск. Румынии предстоял унизительный мир, и германская сторона была не против подсластить пилюлю, компенсировать потери румын за счет российской территории.

16 (29) декабря Л. Троцкий вручил румынскому послу К. Диаманди ноту протеста против оккупации российской территории и расстрелов революционеров. «Ввиду того, что такого рода преступные действия не могут быть терпимы, мы просим г-на румынского посланника сообщить нам в течение сегодняшнего дня, что известно румынскому правительству по этому поводу, а равно, какие меры приняло румынское правительство до настоящего дня для того, чтобы покарать преступные элементы из румынского офицерства и румынской бюрократии, осмелившиеся поднять руку на российскую революцию». Троцкий грозил, что Советская власть ответит на дальнейшие репрессии «суровыми мерами» на своей территории.[724] А это было серьезным предупреждением, учитывая, что в Одессу и другие подконтрольные большевикам пункты эвакуировалась часть румынской администрации и аристократии.

Ответная румынская нота утверждала, что русские солдаты уходят с фронта, не ожидая распоряжений, и предаются по дороге грабежам и насилию, что русская армия снабжается за счет Румынии и вмешивается в ее внутренние дела. Конкретные советские обвинения нота обходила стороной.[725]

23 декабря российские войска начали отход с территории Румынии, что привело к новому всплеску конфликтов на маршруте их движения. Румынские власти и войска разоружали российских солдат, захватывали военное имущество и продовольствие. Голодные и неуправляемые солдаты разгромили Фалешты, Килию и др. Солдатские Советы пытались с этим бороться в меру сил, но армия распадалась.

24 декабря (6 января) произошла перестрелка между двигавшимся из Киева румынским отрядом и российскими солдатами на ст. Кишинев. Румыны были разоружены. 26 декабря (8 января) румынские войска перешли Прут, но им был дан отпор. Молдавские части без приказа и. о. генерального директора по военным делам Г. Пытни направились на позиции против румын. Румынское командование действовало в тесном контакте с генералом Щербачевым и его офицерами.[726] Щербачев же формально перешел в подчинение УНР.

31 декабря по инициативе Троцкого и по указанию Ленина была арестована румынская дипломатическая миссия во главе с Диаманди, а румынскому правительству по радио была направлена нота, в которой Совнарком угрожал «военными мерами, вплоть до самых решительных», если арестованные румынами российские граждане не будут освобождены.[727]

Этот «инцидент Диаманди» заставил дуайена дипкорпуса посла США Д. Френсиса прервать официальное игнорирование советского правительства и попросить встречи с Лениным. Френсис в сопровождении других дипломатов явился к Ленину и выразил протест против ареста Диаманди. Ленин ответил, что действия Румынии, не объявлявшей войны России, недопустимы. Френсис настаивал на освобождении Диаманди, на что Ленин обещал доложить о просьбе дуайена Совнаркому «в интересах скорейшего разрешения вопроса».[728] Френсис вскоре прислал телефонограмму, где признал, что после освобождения румынскому представителю можно сделать официальное представление о недопустимости действий Румынии. Ленину был важен сам факт официального контакта как шага на пути к признанию, и 2 января Диаманди был освобожден.