Читать книгу "Жар предательства - Дуглас Кеннеди"

– У меня было несколько недель, чтобы более или менее прийти в себя. И я хотела бы попросить вас об одной услуге.

Я объяснила, что в пустыне живет одна семья, которая приютила и выходила меня. Описала, где примерно находится оазис, который эти люди в данный момент называют своим домом. Отдала Элисон оставшиеся 28 000 дирхамов и спросила, не сможет ли она совершить маленькое чудо и доставить эти деньги им.

– Ничего не обещаю, – сказала она, – но попытаюсь.

– Полицию желательно не привлекать. Насколько я успела понять, они с опаской относятся к официальным властям.

– Берберы?

Я кивнула.

– Да, найти их будет непросто.

– Можно задать вам прямой вопрос?

– Разумеется.

– Полиция проводила поиски в том районе пустыни, где последний раз видели моего мужа?

– Несомненно. И пока ничего не нашли.

Под «ничего», я знала, она подразумевала, что не было обнаружено ни тела, ни усохшего трупа, обуглившегося на солнце и объеденного стервятниками.

– А тот гид, что видел его… он опознал именно Пола?

– Я читала отчет Sûreté Уарзазата. По его описанию, это был белый мужчина почти двухметрового роста, шесть футов пять дюймов, худой, с длинными седыми волосами и отросшей щетиной на лице – видимо, он не брился несколько дней. Похож на вашего мужа?

Я закрыла глаза и снова увидела волосы Пола, в беспорядке спадающие на плечи. Он спешил на автобус, отходивший с автостанции Уарзазата, и мои оклики только заставляли его ускорить шаг.

– Да, похож.

– Конечно, это мог быть другой белый мужчина примерно тех же лет и телосложения, решивший в тот день прогуляться по пустыне. Я справлялась у своих коллег из других консульств и посольств. Ни у кого из них нет информации о пропаже еще одного мужчины с такими же внешними данными.

Задавая свой следующий вопрос, Элисон тщательно подбирала слова.

– Вы по-прежнему настаиваете, что видели вашего мужа на улицах Уарзазата спустя несколько часов после того, как он, по утверждению свидетелей, исчез?

– Я видела то, что видела. Но всегда ли истинно то… что мы видим? Или это просто то, что мы хотим видеть?

Элисон с минуту поразмыслила над моими словами.

– Поверьте – и я знаю, что говорю, потому что несколько лет назад потеряла сестру: она погибла в автокатастрофе; я тоже ехала в той машине, пассажиром, – когда, казалось бы, вы оправились от травмы как таковой, пережитое вдруг ни с того ни с сего всплывает и хватает вас за горло. Так что не удивляйтесь, если теперь, когда вы вне опасности, вас начнут мучить кошмары.

Сегодня в четыре часа утра кошмары начались. Я почувствовала присутствие в комнате некой темной силы, которая, казалось, вот-вот сомкнется вокруг меня и уничтожит. Я не могла определить, кто или что это. Как я отреагировала? Встала с постели и какое-то время мерила шагами комнату, потом что-то накинула на себя, спустилась вниз с чемоданом, в котором лежали вещи Пола, и отдала их бездомному лет сорока пяти, лежавшему в канаве неподалеку от отеля. Просто поставила перед ним чемодан и вручила ему пятьсот дирхамов из той тысячи, что оставила себе на чаевые и текущие расходы. Нищий вытаращил глаза, когда увидел, сколько денег я сунула ему в руку.

– Почему мне? – спросил он.

– А почему бы нет?

Вернувшись в номер, я сделала себе очень горячую ванну и сидела в ней почти с час. Сидела, отмокала и вдруг расплакалась, причем навзрыд, так что не могла остановиться. Наконец, обессилев от слез, я вытерлась и заставила себя лечь в кровать, надеясь снова заснуть. Но я уже была настолько взвинчена, что ни о каком сне не могло быть и речи. Я включила ноутбук и увидела, что Мортон ответил на мое сообщение, которое я отослала ему после того, как заселилась в отель. В своем письме я уведомляла его, что жива и завтра (теперь уже сегодня) обязательно прилечу в Буффало. Я также упомянула, что Пол пропал без вести, предположительно, погиб. Ответ Мортона содержал исключительно практическую информацию, никаких охов и ахов, никаких сантиментов:

Буду встречать в аэропорту. Очень рад, что ты в безопасности. Что касается Пола: тебе должно быть известно, что по законам штата Нью-Йорк человек, пропавший без вести, может быть объявлен умершим не раньше чем через семь лет. Но с юридической точки зрения мы можем сделать кое-что, чтобы тебя защитить. Подробности при встрече. Всего хорошего. Мортон.

P.S. Теперь, зная, что с тобой все в порядке, я наконец-то могу лечь спать.

Мортон в своем репертуаре: ультрапрагматизм даже в самых сложных обстоятельствах.

Остаток дня прошел как в тумане. В половине десятого, согласно договоренности, за мной в гостиницу заехал полицейский автомобиль без опознавательных знаков. По прибытии в аэропорт я зарегистрировалась и в сопровождении двоих полицейских, которым было поручено посадить меня в самолет, в особом порядке прошла все виды предполетного контроля. Встретивший нас представитель авиакомпании препроводил меня и мой эскорт в отдельный зал, где полицейские оставались со мной до объявления посадки. Потом они сопроводили меня к выходу и проследили, чтобы я села в самолет. Хотели убедиться, что я покинула страну.

Спустя восемь часов я стояла перед сотрудником иммиграционной службы на паспортном контроле в нью-йоркском аэропорту имени Кеннеди. Я ждала, что меня станут засыпать вопросами, но, очевидно, на сайте Министерства внутренней безопасности против моей фамилии не стояло «пропала без вести» (или же, может быть, консульство США в Касабланке вовремя подсуетилось). Сотрудник иммиграционной службы проверил мой паспорт и спросил, надолго ли я уезжала из страны. Я ответила, и он уточнил:

– Вы были только в Марокко?

– Да, только в Марокко.

– По работе?

– Нет, путешествовала.

– Должно быть, интересное было приключение.

– О да, – ответила я, помедлив пару секунд.

Когда я наконец приземлилась в Буффало, меня встретил Мортон. Он по-отечески обнял меня и заметил, что выгляжу я гораздо лучше, чем он ожидал.

Мортон есть Мортон, он не стал выпытывать подробности. Правда, по дороге домой он уведомил меня, что «Буффало сан» перепечатала сообщения международных пресс-служб о том, что я нашлась в Марокко живой и здоровой. Он показал мне газетную вырезку с фотографией, на которой я, на вид какая-то контуженная, пожимаю руку инспектору аль-Бадизи из Касабланки. Мортон также доложил, что в офис несколько раз звонили мои бывшие коллеги из «Сан» с просьбой взять у меня интервью.

– Я позволил себе ответить им, что ты не хочешь общаться с прессой и просишь, чтобы тебя оставили в покое.

– Правильно.

В ту первую ночь по возвращении домой я поняла, что мне невыносим вид пыльных мрачных комнат, где все напоминает о том, как мы жили здесь вместе с Полом. Заснуть мне так и не удалось. На следующее утро я позвонила администратору одной из гостиниц в центре города, которому я помогала разобраться со счетами, сказала, что хотела бы снять на несколько недель апартаменты, и спросила, во сколько мне это обойдется. Через полчаса он перезвонил и назвал вполне разумную цену. В тот же день после обеда я переехала в гостиницу. Потом связалась со своим врачом, которая велела мне немедленно приехать к ней. Доктор Харт наблюдала меня в течение десяти лет. Умная, деловая женщина, под шестьдесят. Прямолинейная, практичная, но отзывчивая. Я заметила, как она внимательно посмотрела на мое лицо, когда я вошла к ней в кабинет. Я спросила, следила ли она за историей моего исчезновения.