Читать книгу "Зона ужаса - Михаил Парфенов"

От автора

Ну, здравствуй, читатель. Полагаю, мы уже немного знакомы.

Есть мнение, что о писателе лучше всего говорят его произведения. Ты, скорее всего, не бывал у меня на странице «ВКонтакте», но знаешь ее владельца получше, чем некоторые из его друзей и подписчиков. Потому что литература – это первая в истории социальная сеть.

Благодаря книгам мы, задолго до появления «Фейсбука» и «Одноклассников», научились узнавать мысли и чувства других людей, даже если эти люди жили далеко-далеко, на другом конце света, а то и в другую эпоху.

В каком-то смысле ты, прочитав сочиненные мной истории, теперь знаешь меня лучше, чем я сам. Надеюсь, это было приятное знакомство. Если же нет – прости и прощай, ведь ты уже вряд ли явишься за добавкой.

Прошу прощения, если эти рассказы и повести оставили тебя равнодушным. Но не стану извиняться, если на время чтения тебе пришлось покинуть свою «зону комфорта», – эта книга называется по-другому, так что я, как ни крути, был с тобой честен.

И сейчас, раз уж мы завели знакомство, я постараюсь честно ответить на те вопросы, которые могли у тебя возникнуть во время чтения. Это уже не страшно, так что устраивайся поудобнее. Налей то, что ты любишь выпить, включай любимую музыку, укрой ноги пледом. Поговорим о том, что нас объединяет. О страхе.

Поговорим о нем как о чем-то таком, что нас, быть может, даже раздражает, как популярные сериалы или дурацкие ролики на YouTube, но без чего, как без «Ходячих мертвецов» или «Битвы экстрасенсов», этот мир был бы другим. О страхе как неотъемлемой части массового сознания.

Не секрет, что страх используют в рекламе. Многие из нас и думать не думали бы о запахе изо рта и кислотно-щелочном балансе, если бы не назойливая реклама. Люди не гонялись бы за брендами, если бы не скрытый, навязанный им страх оказаться «вне тренда». А политики? Те, кто играет на порожденных их собственной безответственной риторикой фобиях и устраивает по всему миру войны и революции? О, эти истинные короли страха, как никто, умеют использовать массовую истерию в своих мутных целях.

Но к черту политиканов и коммерсантов, речь не об этих жадных жирных жабах. Есть особая категория людей, к которой, читатель, надеюсь, принадлежим мы оба. Те, кто страхом наслаждается.

Если угодно, можем назвать это сектой или даже (учитывая популярность темы) религией. Свидетели Хоррора – пусть так. В этом нет ничего дурного, ведь наша вера, наша любовь к страшному сугубо конструктивна. Одних она поощряет творить, других – читать, смотреть или слушать. Попутно и первые и вторые не только получают удовольствие, но и развиваются, познавая нечто новое. Начинают думать о чем-то еще, кроме того, что «ух, вот щас было круто, аж кирпичей наложил». Поскольку хоррор – это не аттракцион вроде американских горок. Точнее – не только аттракцион.

Это еще и жанр искусства, часть общечеловеческой культуры. В чем отличие литературы от любого другого сорта развлечений, мы еще поговорим. Сходство же условных «американских горок» и творчества в том, что страх, как и идеи, движут массами.

Ты спросишь, откуда берутся идеи. Все просто – мы их воруем у вечности.

Платон писал об идеях как о чем-то, что существует в высших сферах. Представь себе толстячка в запотевших очках, карабкающегося по приставной лестнице в небо с мешком для идей за плечом. В учебниках по культурологии пишут про бассейн мифов, из которого вышло все современное искусство, подобно тому, как жизнь вышла из мирового океана. Наш толстячок то и дело подбегает к этому водоему, чтобы наполнить ведра, – представил?

Так вот, тот неуклюжий очкарик, тот неумелый воришка, что ползает по лестнице или носится, как собачонка, вокруг бассейна, – это я, автор.

Нас таких много, и мы все черпаем из одного источника, но, если ты приметил сходство моего рассказа «Гроб на колесах» с повестью «81 миля» Стивена Кинга, то знай – я свою историю написал раньше. Дедушка Стивен уже потом подгреб с экскаватором, чтобы набрать полный ковш отличных идей. Ему можно.

Идея страха, как и идея любви, движет людьми испокон веков. Искусство пугать – из древнейших.

Мы все чего-то боимся. Даже самые смелые из нас, те, кто, казалось бы, не боится ничего, они ведь на самом деле просто умеют перебарывать свой страх – в этом их секрет.

Страх объединяет, но не страхом единым.

Я из тех, кто считает, что любая хорошая история (неважно, к какому жанру она относится) всегда имеет смысл и несет какой-то моральный посыл. Говорит о самом рассказчике, о нас с вами – и о чем-то еще. Причем совсем не обязательно писатель осо знает, в чем «соль» его рассказа, поскольку многие авторы – едва ли не большинство – сочиняют и пишут по наитию. Слова нанизываются на нить повествования, как бисер, и иногда, если звезды сойдутся, получается что-то действительно прекрасное – так бывает. Этот чудесный момент озарения, когда понимаешь, что у тебя получается что-то стоящее, – его испытывал, должно быть, каждый, кто пробовал силы в сочинительстве и добивался какого-то успеха на этом поприще.

Не бывает плохих жанров – бывают плохие истории.

Как отличить хорошую историю от плохой? Этого я тебе не скажу. Не потому, что не знаю ответа, а потому, что все мы разные, у нас разные вкусы и предпочтения, и ответ для каждого будет свой.

Черт подери, я понятия не имею почему, но терпеть не могу грибы. Для меня блюда из грибов совершенно несъедобны, и в детстве я однажды проблевался при всем честном народе прямо на нарядно украшенный столик в кафешке, когда мать заставила меня съесть кусочек пиццы с грибами. Для меня грибы – это не еда ровно так же, как книжки Дарьи Донцовой или Э. Л. Джеймс – не литература. Но ты, читатель, запросто можешь быть иного мнения на сей счет. Так что я не собираюсь убеждать тебя в том, что сочиняю хорошие истории, а кто-то другой – плохие. В зависимости от того, кто эти сочинения читает, все может оказаться с точностью до наоборот.

Впрочем, насчет одной отличной истории я уверен.

Вот как все обстоит, чтоб ты знал. Я сижу сейчас перед монитором, за окном уже ночь, накрапывает мелкий дождик. Рядом, в соседней комнате, в нашей постели спят моя жена и наш кот Яшка. Пока они спали, я редактировал один из последних рассказов в этой книге, но притомился (каждодневная редактура собственных текстов в течение месяца – адски утомительное занятие) и решил сделать перерыв. Чтобы отвлечься и отдохнуть, я взялся, ха-ха, редактировать уже написанный черновик послесловия. На моей банковской карте осталось меньше десяти тысяч рублей, за последние пару месяцев я стал больше курить и набрал (еще) пяток лишних кило. Завтра мне опять на работу, а впереди масса иных дел, и, в общем, в свои без малого тридцать четыре я не достиг каких-то выдающихся успехов, не сорвал джекпот в лотерее жизни и сам прекрасно это понимаю.

Но к одной большой истории я все-таки причастен.