Читать книгу "Едва замаскированная автобиография - Джеймс Делингпоул"

Мои глаза жадно перепрыгивают с одной девушки на другую. Нет, у меня не секс на уме — главным образом не секс. Я думаю о цитатах и демографии читателей.

— Взбодрись, — говорит Маркус, предлагая мне свою сигарету.

— Не могу. Я отсюда иду в полицию.

— Это точно твой приятель, Марки? — говорит одна из девиц, растягивая слова.

Маркус знакомит нас. Учеба в Уайком Эбби, Челтенхем Лэйдиз, Сен-Полз. Сирина, Пидж, Тиггер. Как раз то, за чем охотится отдел новостей.

— Я знаю, кто тебя приободрит, — говорит Маркус.

— Кто?

В этот момент мое зрение застилает розовый свет сквозь сплетенные пальцы рук, закрывшие мне глаза. Их прикосновение нежное, и, наверно, они женские, и хотя мне якобы должно быть приятно, но я никогда не любил эту игру. Неприятны неожиданность и запах рук, которые ты вынужден нюхать.

— Фу, — говорит хозяйка рук.

Я сожалею, что не испытываю того удовольствия, которое явно, по ее мнению, должен испытывать. На самом деле я чувствую себя достаточно неприятно.

— Хорошо, сдаюсь, — говорю я Маркусу. — Кто тут собирается меня взбодрить?

— Отнесись к ней с вниманием, ей столько пришлось вытерпеть, — упрекает меня Маркус.

— С каких это пор Джош стал заботиться о ком-либо, кроме себя, — говорит Молли.

Обычно Молли не показывает виду, что чем-то обеспокоена. Это свойство человека из высших слоев общества — выглядеть безмятежно, даже если очень встревожен. Однако сейчас заметна ее неуверенность в себе. Одета слишком не по-городскому, кожа слишком ухожена, мозги недостаточно пошли набекрень вследствие выпивки, наркотиков или легендарной атмосферы Гласто, от которой пьянеют все люди, даже без дури.

— Извини, Молли, — говорю я, обнимая ее. — Просто очень неудачно прошло утро.

— Что тогда говорить о моем — я только что из полиции. У меня украли палатку. Украли все — спальный мешок, белье, зубную щетку, ноутбук…

— Ах ты, бедная. Что же ты теперь будешь делать? — спрашиваю я.

Молли словно прибавляет в росте.

— Ну, все в порядке, я уже послала материал.

— Да нет, я о том, где спать, и прочем.

— Может быть, она останется у нас, если ты не возражаешь, — говорит Маркус.

— Да. Конечно. Разумеется.

— Правда, не беспокойтесь обо мне. Я уверена, что найду себе пристанище.

— Не смеши меня. Конечно, ты можешь жить с нами, просто я подумал, что тебе будет тесно. К тому же отвратительные привычки твоего брата.

— Ну, у меня было двадцать лет, чтобы привыкнуть к ним, — говорит Молли.

— Все честно, но есть одно условие. Что там за материал, который ты отправила в такую омерзительную рань? Какой у тебя взгляд?

— Да пустое самодовольство — помечтала о том, что Гластонбери становится новым Глиндебурном.

— Надеюсь, ты шутишь?

— Я, конечно, понимаю, что это не очень обоснованно, но мне очень помогли друзья Марки, и мы сделали несколько неплохих снимков — что ты на меня так уставился?

Поначалу я настолько зол, что не в состоянии говорить.

— Джош?

— Ты специально сюда приехала? — говорю я.

Она смотрит на меня, этакая сероглазая оскорбленная невинность.

— Ты специально приехала сюда, чтобы испортить мой материал, украсть все мои цитаты, стащить все мои идеи и просто полностью изгадить всю мою жизнь.

— Неужели ты действительно так думаешь? Не может быть.

— Я не знаю, что мне думать. Не знаю. За исключением того, что слишком подозрительно: мы с тобой разговаривали меньше суток назад, и у тебя даже в мыслях не было сюда приезжать, и вот ты здесь.

— Но… все решилось в последнюю минуту. В отделе новостей был лишний билет, но я бы не поехала, если бы не… — она кусает губы, — если бы не знала, что вы с Марки едете, и я подумала, как это будет здорово, вот и все.

— Слушай, Джош, успокойся, пожалуйста, — говорит Маркус, снова предлагая мне сигарету с марихуаной.

На этот раз я глубоко и со злостью затягиваюсь. Потом еще раз. И еще. Потому что я настолько взбешен, что никакой наркотик на земле меня не успокоит. Насколько я понимаю, между мной и Молли все кончено. Не знаю, был ли в этом ее умысел, но факт то, что она это сделала. Я никогда не забуду того, что она сделала. Она украла мой материал. Все, прощай, Молли. Конец.

* * *

Полицейский участок находится за тридевять земель от любого места, где можно оказаться в Гластонбери, если только это не ферма, и тогда он будет в соседнем доме. В этой стерильной, защищенной заграждениями и поливаемой из шлангов бетонной зоне все иначе. Внизу, в долине, пересекаются «Апокалипсис сейчас», «Зомби: рассвет мертвецов» и «На западном фронте без перемен». Но здесь все мужественно — холодная голова и живая действенность: приказы, отдаваемые по рации, строгие проверки безопасности, флуоресцирующие жакеты, искусное маневрирование ревущими тракторами, полные грузовики волонтеров, направляющихся на сбор мусора, машины для отсоса дерьма из отхожих мест, коровы, запуганные сотрудники фестиваля, Майкл Ивис со своей блаженной улыбкой, лысым черепом и простоватой бородой, как те персонажи мультфильмов, которые не хуже выглядят вверх ногами. Но самое большое различие в том, что там все одурели от наркотиков. А вот здесь все абсолютно трезвые. Абсолютно все. Все, исключая журналиста в передвижном офисе полиции, который пытается сконцентрировать свои измочаленные мозги, чтобы поддержать осмысленный разговор с дежурным офицером.

— А эти семьдесят восемь арестов по поводу наркотиков…

— Двадцать восемь, сэр. Работы было меньше, — говорит полицейский со смешком фараона.

Я пытаюсь посмеяться вместе с ним. Косяк Маркуса оказался значительно крепче, чем я предполагал.

— Совершенно верно, да. Но эти двадцать восемь арестов. Это кто — лидеры или дилеры?

— Прошу прощения?

— Я хотел сказать, э-э… — Нет, Джош. Думаю, не стоит объяснять, что в этот момент твои мысли на какое-то мгновение отвлеклись, представив плакат с изображением инопланетянина, часто встречающийся в магазинах для наркоманов. — Дилеры. Или просто, э-э…

— Те, кто пойман за хранение? — говорит он, глядя прямо в мои огромные зрачки. А потом вниз, просвечивая своими глазами мой карман, где — о, господи, как же я не подумал об этом, — находится изрядный кусок черного марокканца. Пол-унции. По количеству потянет на дилера.

— У меня нет точных данных, сэр, — говорит он, — но, по моему опыту, я бы сказал, что большинство из них следовало арестовать как продавцов.

— Да, это хорошо, — говорю я. Он смотрит на меня с удивлением. — Я хочу сказать, хорошо, что вы заняты дилерами, потому что это как раз те, кем следует заниматься, не так ли?