Читать книгу "Принцесса Екатерина Валуа. Откровения кормилицы - Джоанна Хиксон"

Он повернулся, взял невесту за руку и вывел ее из зала.

Я поспешила к выходу. К счастью, хотя перед пиром Екатерина и сняла громоздкую мантию, длинный шлейф ее платья был так тяжел, что без помощи фрейлин передвигаться она не могла. Мне удалось добраться до опочивальни молодоженов раньше, чем туда прибыл свадебный кортеж.

Едва я развела огонь в камине, как высокие двойные двери распахнулись, и вошел король Генрих с Екатериной и многочисленной свитой. Склонив голову, я опустилась на колени.

– Кто это? – спросил король. – Ах да, она несла ваш шлейф, Екатерина!

– Да, господин мой, – ответила Катрин. – И я рада, что могу представить ее первой из моей свиты. Это мадам Ланьер, моя добрая кормилица Гильометта, которая была рядом со мной на протяжении большей части моей жизни. Она мне почти как мать, и я назначила ее хранительницей моих одежд.

– Вот оно что… – Король Генрих жестом показал, что я могу подняться. – Встаньте, прошу вас, мадам Ланьер.

Попытка встать плавно не удалась. От волнения я покачнулась, и мой головной убор с вуалью съехал набекрень.

– Моя старая няня до сих пор обращается со мной как с ребенком, – улыбнулся Генрих. – Вы поступаете так же, мадам?

Я смущенно замялась.

– Надеюсь, что нет, ваше величество. Я стараюсь быть верной слугой.

– Моей самой верной слугой, – с улыбкой добавила Катрин. – Мадам Ланьер любила меня ребенком и любит сейчас, когда я повзрослела.

– Это хорошо, – улыбнулся Генрих. От его улыбки веяло таким обаянием, что у меня задрожали колени, однако следующее замечание короля прозвучало крайне деловито: – Значит, вы прекрасно подготовили мою супругу к первой брачной ночи.

Лицо Екатерины запылало. Во мне поднялась волна безрассудного раздражения.

– Моя дорогая госпожа родилась, чтобы стать супругой великого короля, ваше величество, – ответила я. – В мире нет принцессы, ей равной.

– Похоже, ваша нянька пытается внушить мне, что я вас не заслуживаю, Екатерина! – воскликнул Генрих и неожиданно расхохотался: – Она и в самом деле вам верна, а я ценю верность превыше всего. Что ж, я поручаю вас ее нежной опеке, моя королева. Но поторопитесь. Скоро сюда явится архиепископ, чтобы дать нам свое благословение!

Соседние покои предназначались для короля Генриха, куда он и удалился, дабы раздеться, в сопровождении своей свиты. Оставшись с Екатериной наедине, я ласково ее обняла.

– Мне страшно, Метта, – прошептала она. – Ах, если б ты устроилась в изножье, как обычно!

– Все невесты так чувствуют себя, но вам бояться нечего, – твердо сказала я. – Вы знаете, где спрятан пузырек, а я буду за дверью и приду, как только вы позовете.

Екатерина отстранилась и задумчиво посмотрела на меня, печально качая головой.

– Ох, Метта, у меня нехорошее предчувствие.

34

Под влиянием хмельных напитков главные гости королевской спальни так развеселились, что постельный ритуал оказался для жениха и невесты именно тем неловким и постыдным эпизодом, какого страшилась Екатерина.

Когда во главе процессии священников и членов королевской семьи прибыл архиепископ, Екатерина и Генрих, в обшитых мехом халатах, чинно стояли по обе стороны огромной кровати. Затем они возлегли на постель, и ближайшие родственники церемонно накрыли их простыней: Екатерину – мать и сестра, Генриха – два его брата. Духовник королевы, епископ Бове, окропил молодоженов святой водой, а затем Савуази, архиепископ Сансский, принялся читать молитву, которая постепенно становилась все более откровенной. Он молился о благополучии их союза, о даре детей, об одобрении небес, о благословении Богородицы и их личных святых покровителей, о плодовитости невесты, о мужской силе жениха, о взаимности их желаний… Дальше воображение архиепископа позволило молитве вторгнуться в такие сферы, что многие присутствующие начали хихикать и ухмыляться. Становилось очевидным, что в любви к вину священнослужители не уступали мирянам.

– Мы благодарим вас, ваше высокопреосвященство, за ваши молитвы и ходатайства, – раздраженно оборвал архиепископа Генрих, по шею укрытый простыней. – Уже поздно. Прошу вас, предоставьте нас нашим собственным молитвам.

– Похоже, вы спешите перейти отнюдь не к молитвам, брат! – расхохотался Томас Кларенс, чье развязное поведение было вызвано крепостью свадебного меда. – От одних только молитв наследники не родятся.

– Томас! Возвращайтесь к своему вину и заберите с собой всех остальных, – приказал король. – Моя жена устала!

– Не рано ли вы пользуетесь словом «жена», братец? Брачный обряд еще не завершен, – нагло возразил Кларенс.

– Призовите всех к порядку, ваше высокопреосвященство! – взмолился Генрих. – Или вы, мадам? – Он повернулся к королеве Изабо, которая тоже нетвердо стояла на ногах.

– Ах, вы рветесь в бой, милорд! – хихикнула она. – Будьте осторожны, не подвергайте хрупкую девственность моей дочери слишком суровому испытанию!

Видя, что и от королевы помощи не добиться, король Генрих обратился к младшему брату, Джону Бедфорду, более спокойному и трезвому, чем остальные:

– Джон, сделай что-нибудь! Мы ценим все ваши добрые пожелания и советы, но – достаточно. Хватит! И выгоните отсюда музыкантов!

Менестрели, прибывшие в хвосте процессии, протолкались в опочивальню и заиграли на лютнях и тамбуринах. Захмелевшие придворные устроили танцы у кровати. Королева нарочно отвела для постельной церемонии просторные покои на верхнем этаже замка, зная, до чего доходит веселье на королевской свадьбе, однако ни Екатерина, ни Генрих подобного не ожидали.

Я старалась держаться поближе к Екатерининой стороне кровати и видела, что непристойные шутки приводят принцессу в отчаяние. В рукав своего лучшего платья я припрятала склянку с успокаивающим зельем, которое я утром добавила в питье Екатерине, но не сообразила дать принцессе еще глоток, когда вместе с фрейлинами помогала ей снимать свадебный наряд. Придворные продолжали веселиться, и в суматохе мне удалось незаметно подлить маковый отвар в кувшин с вином, который оставили молодой паре для поддержания сил во время ночных утех, если, конечно, после столь скабрезных насмешек у них не пропадет на то желание.

Джону Бедфорду удалось выпроводить шумную толпу из опочивальни. Придворные, неохотно покинув раздосадованного жениха и взволнованную невесту, направились в пиршественный зал. Я шепнула Екатерине, что буду за дверью, и задвинула тяжелый полог на ее стороне кровати, а оруженосец Генриха сделал то же самое с другой стороны. Мы оба поклонились, задвинули последний полог и попятились прочь. Двери за нами закрылись, и король Генрих впервые остался наедине со своей королевой. Мы с оруженосцем переглянулись и сели на табуреты в передней. В коридоре мерно звучали тяжелые шаги стражников.

Вскоре из-за двери опочивальни раздался приглушенный голос Екатерины: