Читать книгу "Возвращение во Флоренцию - Джудит Леннокс"

— В следующий раз? — переспросила она.

— У нас же будет следующий раз, правда, Фредди?

Неожиданно для себя она сказала:

— Очень на это надеюсь.

— Отлично. — Он вытащил из кармана сигареты и предложил ей. — Оказывается, вы совсем не такая, какой я вас считал, — сказал Льюис.

— Что вы имеете в виду?

— Я думал, что вы похожи на остальных, но теперь мне так не кажется.

— На остальных? Вы говорите о Марсель и ее друзьях?

Он закурил и кивнул головой.

— Думаю, мы с Марсель перестали быть подругами, — заметила она.

— Почему?

— Да так, всего понемножку. Мы дружили какое-то время, но больше не общаемся. Знаете, мне казалось…

— Что?

— Что я могу вписаться в любой круг. Когда я впервые приехала в Англию и оказалась в пансионе, я несколько недель почти ничего не говорила. Я смотрела, слушала и постепенно поняла, чего от меня ожидают люди. Однако, похоже, я утратила навык — а может, мне просто стало все равно. Я устала и не хочу утруждать себя тем, чтобы говорить исключительно правильные вещи.

Он с любопытством посмотрел на нее.

— Значит, вы родились не в Англии?

— Нет, в Италии. Я приехала сюда только в двенадцать лет. — Она слабо улыбнулась. — Это стало для меня настоящим потрясением. Все время холодно, а другие девочки… они были такие… ну, видимо, нормальные, но из-за этого мне они казались совершенно необыкновенными. У них были семьи, были мать и отец, они жили в одном и том же доме всю свою жизнь, а не кочевали с места на место.

— Черт побери!

— В чем дело?

Он медленно покачал головой.

— В последние пару часов я изо всех сил старался вести себя подобающим образом и поглубже запрятать скелеты у себя в шкафу, а вы тем временем, наверное, думали, что старина Льюис — скучнейший на свете тип.

Она рассмеялась.

— Вовсе нет. Значит, у вас все же есть скелеты?

— Парочка. Дядюшка, сбежавший в Ирландию, — о, и еще один из моих предков, по легенде, бросил свое судно и поселился в Шанхае. Надо будет как-нибудь поехать в Китай, проверить, нет ли у меня там родни. Как видите, я не принадлежу к высшему обществу, Фредди.

— Я тоже. — Ей было приятно ощущать с ним некоторое родство.

— Иногда мне кажется, — заметил Льюис, — что у некоторых людей есть что-то вроде списка контрольных вопросов.

— Что вы имеете в виду?

— Я говорю о людях вроде Марсель и ее компании. Титулованные родители — галочка. Родовые развалины в Уилтшире — галочка. Портреты предков — галочка. Моя мать умерла, когда мне было два года, отец сбежал годом раньше. Меня вырастили три мои тетки. Тетушка Флорри, владелица паба в Бермондси, тетушка Лол, танцовщица, и тетушка Кейт: она была учительницей — о да, и заодно коммунисткой и пацифисткой. Я переезжал от одной к другой: к тетушке Флорри, когда тетушка Лол уезжала на гастроли, а потом к тетушке Кейт, потому что дядюшка Мортон вновь запивал.

— И у кого вам нравилось больше всего?

— У Кейт. С ней было спокойней. Она приохотила меня к чтению, водила по музеям и картинным галереям. Она добилась, чтобы я получил стипендию в хорошей школе. Без нее из меня ничего бы не вышло.

Фредди покачала головой.

— Я в это не верю. Похоже, вы очень энергичный человек, Льюис.

— Да, я не люблю стоять на месте, это верно. Так или иначе, но Кейт умерла от пневмонии, когда мне было шестнадцать. Я был в школе, когда это случилось. Ужасное потрясение. Бедняжка Флорри отправилась на тот свет пару лет назад. В ее паб попала бомба — она была в бомбоубежище, но до того расстроилась, что вскоре умерла. Лол еще до войны уехала в Америку. Периодически я получаю от нее весточки. — Он затушил сигарету. — Мне кажется, что между людьми вроде Джека и Марсель протянуты невидимые нити. Похоже, у них всегда есть что-то вроде… спасательной сетки.

— Вас это задевает?

— Вообще-то нет. — Он откинулся на спинку стула, глядя на нее. — Давайте-ка проверим, много ли между нами общего. Назовите три ваших любимых фильма, Фредди.

Она прищурилась, а потом начала перечислять:

— Касабланка… Газовый свет… такой упоительно страшный… о, и Вперед, путешественник. У меня не хватило носовых платков.

— Не Унесенные ветром? Женщины всегда говорят Унесенные ветром.

— Скарлетт слишком уж экзальтированная — будь мы с ней подругами, я бы быстро от нее устала.

— А песни?

— Так нечестно. Сейчас ваша очередь, Льюис. Хотя ладно, вот: «Ревность» — обожаю танго. И «Яблоневый цвет». Сентиментальная, но мне нравится. А еще «Пока течет время».

— Из-за Касабланки.

— Совершенно верно. — Она взглянула на пианино. — Жаль, что нет музыки.

— Вы умеете играть?

— Боюсь, что нет. А вы?

Он покачал головой.

— Правда, тетушка Лол научила меня петь.

Льюис начал напевать: сначала тихонько, потом все громче — мелодию «Пока течет время». Поначалу люди бросали на них короткие взгляды и продолжали разговаривать, но потом подружка одного из солдат подхватила песню; ее прозрачное сопрано слилось с приятным баритоном Льюиса, и вот уже, на глазах у Фредди, которая наблюдала за этой сценой, разрываясь между неловкостью и смехом, большинство посетителей бара пели вместе с ними. Она запела тоже — не в силах удержаться, не устояв перед ним, а когда он встал из-за столика и взял ее за руку, обращаясь к ней словами песни, слегка театрально, но одновременно с забавной и покоряющей искренностью, она поняла, что влюбляется в него, что здравый смысл и осторожность отступают на второй план — впервые в ее жизни.

Когда песня закончилась, весь бар разразился аплодисментами, и Льюис поклонился. Фредди отвела глаза. Сердце отчаянно колотилось у нее в груди, голова кружилась, казалось, что ей не хватает воздуха.

Она встала — ноги у нее дрожали.

— Нам пора идти.

Они пошли по направлению к вокзалу. У входа Льюис сказал:

— Возьмите, доедете на такси, — и сунул ей в руку купюру в десять шиллингов, которую она попыталась вернуть, уверяя его, что прекрасно доберется на автобусе.

— Берите, Фредди. Это я виноват, что вам придется ехать так поздно. Если вы не возьмете, я пойду провожать вас до дома, и тогда меня точно заставят чистить картошку.

Потом он сказал:

— Это был потрясающий вечер. Спасибо вам.

Они остановились — словно скала посреди реки из припозднившихся пассажиров, огибавших их с обеих сторон, — и Льюис ее поцеловал. Его губы были прохладными, руки легко прикасались к ее спине, и в груди снова было сладкое чувство, будто она тонет, погружается куда-то с головой.