Читать книгу "Велесовы сыны - Дмитрий Васин"

историю завоевания Испании и Иберийского полуострова! — Произнес эконом слегка заплетающимся языком, хотя по его виду нельзя было понять насколько сильно он сейчас опьянел. И пускай язык немного и подводил Дитмара, в целом он вполне контролировал ситуацию.

Удивительно, но иезуит стойко переносил усталость и опьянение, не забывая для чего они тут собрались и не позволяя сбить себя с нужной темы. Это было для него сейчас важнее всего. Поэтому, он упорно продолжал подводить настоятеля монастыря к тому, кем является леди Агата на самом деле.

Умный малый понимал, что если они достигнут консенсуса и в этом вопросе, то успех предприятия гарантирован процентов на семьдесят. Сейчас, это было самое главное и спасением их обоих зависело от того, каково будет решение настоятеля.

— Кажется, я еще не полностью рассказал вам, чем закончилась история противостояния пиратов с испанской каравеллой, не так ли? Дайте мне закончить, а потом мы займемся моей генеалогией и вашей историей, которая как я понимаю не менее интересна. — Настоятель монастыря согласно кивнул, подтверждая, что внимательно слушает и ждет продолжения.— Видя что испанцы упали духом, турки решили сами атаковать каравеллу намертво сросшуюся бортами с галерой. Расцепить корабли было некому, потому что, ринувшиеся на абордаж солдаты вынуждены были прятаться где придётся, даже не смея высунуть головы из укрытий.

На открытом месте они погибали не успев сделать и нескольких шагов. Железные палки в руках пиратов били не переставая, а залп из бортовых орудий на такой дистанции был никоим образом невозможен.

Ужас сковал испанцев и капитан каравеллы приказал перерубить связывающие два корабля канаты любой ценой, пытаясь оторваться от этой проклятой кадырги.

То, что на турецком корабле оставались ещё живые абордажники, кажется его уже не заботило. Он хотел только одного, спасти свою любимую каравеллу и тех кто еще оставался на ней, понимая что абордажные команды им уже не спасти.

С каравеллы стреляли из арбалетов, но без видимого успеха, так как пираты затаившись в своих укрытиях не спешили штурмовать корабль, на котором находилось еще достаточно много людей для его обороны.

Так прошло ещё минут двадцать или около этого, а потом, на верхней палубе появился капитан турецкого корабля, в зеленом тюрбане и шелковой безрукавке красного цвета. Рядом с ним находился глашатай, который и озвучил предложение капитана обращенное к упавшим духом испанцам.

— Предлагаю сложить оружие всем, кто хочет остаться в живых! — Таково было первое предложение пирата сказанное его глашатаем в медный рупор для большей громкости. На ломаном испанском, толмач пытался перекричать грохот и шум царящие во время боя. Крики на испанском, турецком и арабском языках внезапно замолкли, грохот стих и на какое-то время воцарилась могильная тишина. Не нарушаемая ничем она прерывалась лишь стонами раненых и хрипом умирающих с обеих сторон.

Гордые кабальеро затаили дыхание, ожидая что ответит капитан корабля так нелепо и неожиданно угодившего в расставленную ловушку. Плен для испанского дворянина хуже смерти и поэтому капитан «Морской Девы» подавленно молчал не принимая, но и не отвергая предложение пиратского главаря. Медленно тянулись минуты, время шло и на корабле возникла неловкая пауза, так как все понимали чем грозит добровольная сдача в турецкий плен.

Пленных ожидал несмываемый позор и рабство на турецких галерах, в качестве гребцов. Кстати, именно от турецкого слова кадырга в обиходе многих стран появилась знакомая до боли - каторга.

Попасть гребцом на такую галеру, равнозначно, что похоронить себя заживо. Редко кто выдерживал больше года изнурительного труда на галере. Самые выносливые могли продержаться максимум два или три, но и на этом тяготы и лишения не заканчивались. В случае пробоины или потопления, все прикованные к лавкам рабы уходили на дно вместе с судном и поэтому выбор у испанцев был не велик.

И если испанский гранд еще мог надеяться на выкуп из плена, то простому солдату надеяться было не на что, поскольку золота требовалось достаточно много.

Жизнь гяура или неверного, для турка никакой ценности не имела, поэтому многие из испанцев предпочитали почетную смерть в бою. Позорный плен или рабство в качестве гребца на галере - что может быть хуже для дворянина?!

Выбор невелик, но лучше погибнуть, покрыв себя славой отважного воина, чем корчится на колу ожидая смерти как избавления. И турки и арабы были достаточно изобретательны, чтобы осложнить и без того печальное существование в плену и вдали от родины.

За малейшую провинность и непослушание могли посадить на кол, утопить