Читать книгу "Тайны Кремлевского централа. Тесак, Фургал и другие. Громкие дела и «Странные» смерти, в российских тюрьмах - Ева Михайловна Меркачёва"

вместе сидели. И потом мы нашли их совместные фотографии в соцсетях, сделанные задолго до начала процесса — в 2015-м и 2019-м годах. А ведь законом запрещено, чтобы присяжные ранее знали друг друга.

11-й номер:

— Старшина утверждал на момент отбора, что никаким образом не связан с администрацией и работает в подрядной организации. У нас общий сбор перед поездкой в суд проходил утром около здания администрации Люберец. Так вот к нему подходили сотрудники, здоровались, жали руки, отводили в сторону. Причем это люди в пиджаках, а не в желтых жилетах. Спустя какое-то время после вердикта я открыла сайт администрации Люберец. Знаете, кем он работает сейчас? В управлении по борьбе с наркоторговлей и миграционной безопасности.

Был ещё момент, когда судья заявил, что если присяжный пропускает хотя бы одно заседание, то он исключается и дальше в процессе не участвует. И вот однажды старшина и ещё один молодой человек из основного состава не пришли. Но их не исключили!

13-й номер:

— Нам долгое время было страшно обо всём этом кому-то рассказать, потому что не понятно было, что делать со всем этим? Это казалось опасным. Но потом мы решили, что не можем молчать. И вот мы у вас.

Законодательство о судах присяжных многие эксперты считают «сырым». Так, к примеру, в нем ничего не сказано про то — может ли судья заходить в комнату присяжных. Но там четко прописано, что на присяжных нельзя давить. А те, кто попытаются помешать им исполнять свои обязанности, несут ответственность.

Можно ли считать, что комментарии и «лекции» председательствующего судьи в комнате пристяжных были способом давления на них? Что они свидетельствовали о его необъективности и заинтересованности в исходе дела? На эти вопросы должна была дать ответ вышестоящая инстанция. Она дала. Нарушений не усмотрела.

Глава 8 Проверка психбольницы: «я много людей убил»

Видео со сценами жестокого обращения с пациентами психиатрической клинической больницы, выложенное в Интернет в декабре 2020 года, шокировало многих. На нем медики применяют силу к душевнобольным. Кадры сняты в феврале 2018 года и все виновные медбратья давно уволены, но никто не может дать гарантий, что подобное не повторится. В том числе поэтому были внесены изменения в закон, и психиатрические больницы теперь могут проверять члены ОНК Москвы (а в мае 2020 году вступил в силу утвержденный Минздравом порядок такого общественного контроля).

Про Чеховскую больницу — одну из самых крупных в Европе — до сих пор ходили страшные легенды. Рассказывали, как люди тут находятся даже не годами, а десятилетиями (что, к слову, оказалось чистой правдой). Не рассказывали только, что среди этих заключенных-пациентов есть те, кто совершил леденящую душу преступления.

Но они не чудовища, а больные. И в любом случае вправе рассчитывать на гуманное к ним отношение.

Итак, первая в истории больницы № 5 (бывшей Московской психиатрической колонии) проверка общественными наблюдателями.

Справка:»Психиатрической клинической больнице № 5 Департамента здравоохранения города Москвы» 113 лет. Она была открыта в 1907 году по решению Министерства внутренних дел, поскольку «душевнобольные привозятся в Москву чуть ли не со всех городов России». С самого начала она предназначалась для душевнобольных, которые совершили преступления и для тех, кто признан особо опасным для общества из-за своей болезни. Кроме того, здесь проводили психиатрическую экспертизу подозреваемых в злодеяниях. В 1919 году стала московской психиатрической сельскохозяйственной колонией. С 1976 года до сего дня занимается принудительным лечением.

Высокий забор огораживает огромную территорию, а за широкими воротами течет, как бы точнее выразиться. особенная жизнь. Попробуйте представить себе самую неприступную тюрьму для особо опасных преступников. И представьте милую уютную клинику с садами. А теперь соедините два этих образа. Не получается? Вот потому и описать клиническую больницу № 5 не так просто.

Вообще она — фактически закрытый городок. В свое время врачи и пациенты жили на одной территории, здесь же располагалась школа и дом творчества для сельских детей. Сегодня на территории никто, кроме пациентов, не живет. А их, к сведению, почти 1600.

И первый вопрос — как они тут справлялись с коронавирусом?

С начала пандемии коронавируса заболело 400 человек, в том числе 54 с пневмонией были вывезены (слава Богу, все выздоровели, смертей нет). Кажется, много. Но лично мое мнение: эти цифры результат хорошей выявляемости недуга. Настоящая, а не фейковая статистка. Судя по тем цифрам, что предоставляет ФСИН, коронавирусом в России за решеткой болеют в 25–50 раз меньше, чем в других странах (потому уже сейчас над российскими тюрьмам иронизируют во всем мире).

В больнице № 5 пациентов с подозрением на COVID разместили в отдельном корпусе. Во всех остальных усилены меры по дезинфекции. Все «обитатели» сего богоугодного заведения должны, по распоряжению Роспотребнадзора, постоянно носить маски.

«Я не могу дышать целый день через эту штуковину», — это одна из главных жалоб, которую мы услышали. Маски разрешают снимать только на ночь (неужели с наступлением сумерек вирус перестает распространяться?). Но есть категория пациентов, которых маски носить не заставишь и с этим надо просто смириться.

Сразу оговорюсь, что опыта проверять такие учреждения у членов ОНК фактически нет. Больница все же не тюрьма. И пройдет еще не один год, прежде чем правозащитники научаться по каким-то деталям и знакам понимать, что в реальности происходит в этих стенах. Пока же лично для меня главные показатели — есть ли суициды, сколько человек не согласны с лечением, сколько находится на принудительном кормлении, сколько привязаны (и как часто вообще применяется эта мера), как кормят, выводят ли на прогулки и т. д.

…Основное здание из красного кирпича похоже на дворянское имение. Оно старинное, за целый век его облик почти не изменился. Пациенты живут не здесь, а в отдельных корпусах. Отделения делятся на мужские и женские, ну и по степени тяжести больных.

Среди «обитателей» психиатрической клиники 1345 мужчин и всего 200 женщин. К слову, примерно такое же соотношение мужчин и женщин в наших колониях, из чего можно сделать вывод: представительницы слабого пола совершают преступления (даже будучи психически больными) в крайних случаях.

Оказаться в больнице на принудительном лечении можно только по решению суда и абсолютно за любое преступление — от мелкого воровства до массового убийства. Чаще всего мужчины сюда попадают за хранение наркотиков, насильственные действия сексуального характера, хулиганство, причинение тяжких телесных повреждений. Если же говорить о женщинах — они в основном сидят за убийство своих близких. Суд не назначает срока терапии. Выписывать человека или