Читать книгу "Солдат до последнего дня. Воспоминания фельдмаршала Третьего рейха. 1933-1947 - Альбрехт Кессельринг"

МЕТОДЫ, ПРИМЕНЯВШИЕСЯ ПАРТИЗАНАМИ

Партизанская война была грубым нарушением международного права и противоречила всем принципам ведения боевых действий.

Главной причиной этого было отсутствие в Италии настоящих лидеров и недостатки тех, которые имелись в наличии, – из-за этого создание какой-либо регулярной вооруженной организации и ее обучение оказались невозможными. Вместо этого южный темперамент итальянцев привел к напоминающим бунт хаотичным действиям, в которых патриотическая окраска сочеталась с всплеском самых низменных инстинктов, что зачастую не оставляло места для сожалений и угрызений совести. Партизаны небольшими группами или в одиночку действовали, не считаясь ни с кем и ни с чем. Они осуществляли свою подрывную работу везде – в горах, в долине реки По, в лесах и на дорогах, под покровом темноты и в тумане – и при этом всегда исподтишка. Большинство многочисленных актов саботажа и диверсий против военных объектов, складов, на железных и шоссейных дорогах, мостах и телеграфных линиях и не менее частые антигуманные действия по отношению к людям – дело их рук. Ежедневно они совершали нападения из засады, вешали, топили, сжигали, распинали свои жертвы, применяли все известные виды пыток, отравляли колодцы, нередко используя для совершения своих преступлений символику Красного Креста.

Их действия облегчались тем, что партизаны почти никогда не носили знаков различия, прятали оружие или, опять-таки в нарушение международного права, переодевались в форму германских войск или фашистов. Тем самым они освобождали себя от обязательств, налагаемых ношением униформы.

Естественно, все это вызывало у нас раздражение. В районах действия партизан немецкий солдат невольно видел в любом местном жителе, одетом в гражданское платье, как мужского, так и женского пола, убийцу-фанатика и исходил из того, что в него в любой момент могут начать стрелять из любого дома. Все местное население так или иначе помогало партизанам и предупреждало их об опасности с помощью особой системы сигналов.

Партизанские отряды лишь в исключительных случаях принимали открытый бой. Обычно же они, совершив вылазку, растворялись среди мирного населения.

Когда же они все же вступали в боестолкновение, они окончательно отбрасывали всякую порядочность, особенно в отношении местных жителей, в результате чего нередко самые страшные потери приходились на долю гражданских лиц, не участвовавших в стычках, не говоря уже о фашистской милиции.

Учитывая, что германские войска были разбросаны на большой территории, мы не могли вести точный учет наших потерь. Когда человек исчезал, его имя просто заносили в список пропавших без вести. В период с июня по август 1944 года, по данным нашей разведки, мы потеряли 5000 человек убитыми, а еще 25 000–30 000 наших военнослужащих были ранены или похищены. Эти цифры кажутся мне очень высокими. Согласно моим оценкам, основывавшимся на устных докладах, более правдоподобными минимальными цифрами, характеризующими наши потери в течение упомянутых трех месяцев, являются такие: 5000 убитых и еще 7000–8000 убитых или похищенных; к этому следует также добавить такое же количество раненых. Во всяком случае, потери с германской стороны значительно превышали общие потери партизан.

БОРЬБА С ПАРТИЗАНАМИ

Когда началась партизанская война, Италия в соответствии со статьей 42 Гаагской конвенции, подписанной как государствами Оси, так и странами альянса, превратилась в «оккупированную территорию». Таким образом, партизаны с самого начала находились вне международного права – к ним была неприменима статья 2 Гаагской конвенции, поскольку изложенные в ней условия не были выполнены.

Партизаны проводили свои операции, полностью игнорируя содержание статьи 1, что давало германскому командованию право принимать любые контрмеры, допускаемые Гаагской конвенцией или законами военного времени.

Изучение истории и мое личное знакомство с тем, что такое партизанская война, привели меня к выводу, что это некая дегенеративная форма ведения военных действий. Методы, которые в ней применяются, настолько многообразны, что рано или поздно они обязательно вступают в противоречие с писаными и неписаными нормами международного права и с почти математической неизбежностью втягивают обе стороны в совершение чудовищных преступлений.

Прекрасно осознавая все это, германские вооруженные силы воздерживались от партизанской войны. Единственное, пожалуй, исключение – заявление о создании «Верфольфа», сделанное в апреле 1945 года, но и этот факт представляет собой что угодно, но только не убедительный пример участия наших войск в партизанских акциях, поскольку данный шаг был предпринят по инициативе СС и партийных лидеров. В мирное время германские вооруженные силы не обучались ведению контрпартизанских операций и потому оказались не готовы к отражению партизанской угрозы в Италии. Эта ситуация потребовала от меня решительного вмешательства – я должен был заставить армейских командиров уделять данной проблеме не меньше внимания, чем боевым действиям на фронте.

За пределами передовой проведение контрпартизанских операций до мая 1944 года было особой прерогативой рейхсфюрера СС, слово которого в районах, объявленных зонами действия партизан, было законом. Я, однако, пытался убедить руководство, что война с врагом и с партизанами – одно неделимое целое, и в конце концов, несмотря на сильное сопротивление СС, Верховное командование вермахта согласилось с моей точкой зрения. В результате с начала мая 1944 года я получил полномочия осуществлять борьбу с партизанами на Итальянском театре военных действий. В этом вопросе высший руководитель СС и полиции был лично подчинен мне и должен был выполнять мои директивы, хотя в других районах он мог проводить любые противопартизанские операции под свою ответственность. Это решение попахивало политической спекуляцией и с военной точки зрения было неудовлетворительным. Но оно было вполне осуществимо, поскольку в «Штабе антипартизанской войны» при штабе высшего руководителя СС и полиции был специально выделен человек для решения соответствующих проблем.

В зонах боевых действий и в районах, непосредственно примыкающих к ним, руководство противопартизанскими операциями осуществлялось армейскими командирами.

«Противопартизанскими разведывательными операциями» в основном руководило командование группы армий, армейская разведка и СС; служба безопасности СС отвечала за осуществление соответствующих директив, а армейские штабы должны были ей содействовать. Точно так же было организовано сотрудничество службы безопасности СС с тайной полевой полицией. В принципе руководство той или иной противопартизанской операцией поручалось кому-то из старших офицеров, независимо от того, где он служил – в армии, в СС или в полиции, причем это никоим образом не снимало с него ответственности, связанной с его основной деятельностью.

В тыловых районах обычным стал следующий порядок: в тылах или прибрежных секторах корпусов и дивизий за антипартизанскую деятельность отвечали командующие корпусов или дивизий; они определяли свои зоны ответственности в соответствии с местами дислокации подчиненных им войск. В армейских тылах руководство операциями, направленными против партизан, осуществлялось через узлы связи командования, использовавшиеся как стационарные командные пункты.