Читать книгу "Декабрист - Максим Войлошников"

— Ура-а! Море! — заорали все и бросились обниматься.

Глава 61

В море

Теперь, как они надеялись, можно было обогнуть с севера Сахалин и проплыть на юг, мимо Японии, вдоль китайского побережья. Да вот и синеватая полоска на горизонте видна — это и есть Сахалин!

— Смотрите!

— Где?

— Корабль! — воскликнул кто-то из глазастой сухопутной братии, не приняв во внимание, что моряки так зовут свои двух-трехпалубные плавучие батареи, линейные корабли, или «мэн оф вар» (человек войны), как именуют англичане эти морские чудовища.

— Вот он! — воскликнули десятки голосов.

Мористее виднелось на фоне синих волн двухмачтовое судно, казавшееся вдалеке игрушкой. Его остнастка была отчетливо видна, несмотря на расстояние.

— Высокие мачты с прямыми парусами, косой грот на корме — все это остнастка брига, — сказал Окулов.

— Это один из бригов, построенных на Охотской верфи, — «Екатерина», или, может быть, «Александр», или еще какой нибудь, — подтвердил Чижов. — Они их строят на верфи, потом через пару лет судно разбивается, и тогда закладывают новое. Ну а если вовремя не разобьют, на плаву может находиться одновременно два или даже три судна. Но, самое главное, на каждом из них установлено по четыре двенадцатифунтовые пушки, и мы супротив них не вояки. Наше спасение лишь в отмелом прибрежье — их осадка фута на четыре глубже нашей. Зато в открытом море их полное парусное вооружение поможет догнать нас в два счета.

Словно в подтверждение слов Чижова, с патрульного судна взлетел белый клуб дыма, точно игрушечный, и издалека донесся пушечный выстрел.

— Значит, путь вокруг Сахалина нам заказан, — сказал Ломоносов.

— Смотрите, он собирается повернуть и идти на нас! — воскликнул Окулов, указывая на эволюции, производимые бригом.

— В глубь Амурского лимана за нами идти он не решится, там слишком много отмелей, — сказал Чижов. — Не забывайте про его осадку. Нам надо уходить в лиман.

— Ну а там-то куда деться? Высаживаться на сушу? Или попробовать дождаться бури, которая может нас потопить, но может и развести с бригом? — спрашивали многие.

— Идем в глубь лимана, на юг, — решительно поддержал Чижова Ломоносов.

— Но это тупик! — снова воскликнули несколько человек. — Лаперуз и Крузенштерн установили, что Сахалин — полуостров и смыкается с материком!

— Они увидели отмелые воды и побоялись идти вглубь, чтобы не потерять корабли. Но местные туземцы и наши старые казаки утверждали, что Сахалин — остров! Я надеюсь, что пролив, пусть и мелкий, существует, и наше мелкосидящее судно пройдет там, где прошли казачьи ладьи. Чижов!

— Да!

— Пожалуйста, держитесь материкового берега.

— Почему? — удивился моряк.

— Потому, что там горы. А чем выше горы, тем глубже, по идее, должны быть прилегающие воды. Наука сие наблюдение подтвердит, как сказал бы мой предок.

— Восхищен вашей логикой! — сказал Чижов, но, тем не менее, последовал в дальнейшем данному Петром совету. Они легли на правый галс и двинулись прочь от открытого моря и его опасного наездника. К счастью, ветер не был противным. Час за часом плыли они на юг, делая в галфвинд, то есть боковой ветер, менее пяти узлов. А когда матрос с лотом стал давать цифры поднимающегося дна, движение их еще замедлилось: сесть на мель была верная смерть.

Между тем бриг, двинувшийся следом, начал неотвратимо настигать их. Его паруса росли все больше и больше. Прогремел пушечный выстрел с носового орудия. Ядро упало совсем далеко от них. Прошло время, бриг еще приблизился — новый выстрел, но опять явный недолет. Канонир Черняков презрительно сплюнул. И тут вдруг супостат начал отставать — видимо, мельчающее море внушило командиру опасения за судно. Но капитан брига не собирался совсем покидать свой пост. С борта в воду упал якорь. Капитан полагал, что загнал беглецов в ловушку. Действительно, берег впереди явно начинал сходиться, суля кораблику последнее пристанище. Судно же преследователей занимало выгодную позицию: теперь мимо его пушек было не проскользнуть и вдоль самого берега.

Но беглецы упрямо двигалось вперед, держась материка. Глубины иногда не превышали двадцати футов. Темнело, и внезапно с последними лучами солнца стало видно, что берега, сошедшиеся уже на расстояние четырех верст, вдруг вновь резко начали расходиться в стороны.

— Глубина растет! — повеселевшим голосом доложил вахтенный.

— Мы прошли! — сказал Ломоносов.

— Ура! Мы прошли! — воскликнули все.

Так был пройден пролив между материком и Сахалином, впоследствии, в 1849 году, открытый капитаном Невельским (точнее, переоткрытый после хорошо знавших это местных жителей-гиляков).

Несколько дней они двигались по широкому Татарскому заливу, точнее сказать — проливу между гористым материком и Сахалином, потерявшимся в дымке. По имевшимся у них картам, компасу и звездам Чижов проложил курс на Цусимский пролив, отделяющий Корейский полуостров от Японских островов. Так они должны были выйти в Восточно-Китайское море. Пока все были заняты непосредственным спасением жизни, у людей не было времени задавать вопросы. Но теперь, похоже, настал подходящий момент. Половина команды собралась на юте, занимавшем почти половину палубы.

— Итак, просветите нас, господа, куда мы направимся теперь? — спросил моряков Барятинский.

— Да, это интересный вопрос, — поддержали его остальные.

— Мы не можем проплыть половину земного шара на этом суденышке, — выступил вперед Чижов. — Но ближайший открытый для европейских судов порт — это Кантон, или, как китайцы его зовут, — Гуанчжоу, в Южном Китае, до которого предстоит проплыть расстояние в полторы тысячи морских миль. Туда мы и должны держать путь, если не хотим кончить жизнь на самурайских мечах или быть выданными манчжурами на смерть в Россию. Оттуда мы постараемся устроиться на корабль, идущий в Европу.

— Господин Ломоносов! — поднял голос тут один из тех, кто прибился в Албазине. — Дак говорили ж, что на остров Сахалин хотим идти? Так вон ен, который день на виду!

— То был обман, дабы запутать возможных шпионов, — отвечал Ломоносов. — Ежели при Петре Первом казаки даурского полка мечтали, взбунтовавшись, перебить на Сахалине местных жителей и поселиться самим, то их ведь была почти тысяча. А нас, в столь малом числе, самих постигнет, печальная участь… Да, пожалуй, и экспедицию за нами вышлют, столь мы насолили. Впрочем, кто хочет, могу высадить: пробуйте судьбу…

Добровольцев не нашлось.

…На просторах Японского моря, благодаря хорошей погоде, им удалось держать приличную скорость в шесть-семь узлов. На этой скорости они и вошли дней через пять в Корейский пролив. Здесь их немножко поболтало, помочило дождем, но, в общем, суденышко проявило себя с лучшей стороны. К счастью, более или менее попутный ветер не утихал, и относительную узость Цусимы они прошли без трудностей, несмотря встречное теплое течение.