Читать книгу "Изгой - Юрий Никитин"

— Скиф. Конечно Скиф. Если не сам Гелон явился навыручку своему народу. Я слышал, некоторые правители уходят в подземный мирраньше времени, чтобы трудный час прийти на помощь своему племени.

Агафирс сказал раздраженно:

— Гелон такое не сделает! Да и Скиф — Скиф воин, а неубийца. Скиф ни за что не придет ночью. Как и я не пришел бы. Это. ..

Наступило молчание. Агафирс поперхнулся, он видел, что идругие в этот миг вспомнили о Колоксае. Конечно Колоксай — благородный воин иблагородный боец, он никогда бы вот так ночью не стал резать безоружных испящих, но... не Колоксай ли провел двадцать лет в подземном мире? Не стал лидругим сам Колоксай?

Издали донесся крик. К ним скакал полным галопом Октарас,военачальник правого крыла тяжелой конницы. Соскочил, подбежал к Агафирсу,обнял, сказал захлёбывающимся голосом:

— Слава небесам!.. Слава!.. Да пребудет над намиблагословение!.. Как все хорошо!

Агафирс свирепо перехватил его руки, оттолкнул с такойсилой, что ликующий Октарас едва не упал.

— Уберите этого сумасшедшего. Кто-то слишком сильноударил его по голове.

— Слава небесам, — повторил Октарас. Его осторожновзяли за плечи и оттащили от Агафирса, но Октарас прокричал счастливо: — Тебялюбят боги!.. Они любят тебя и дают удачу...

Тарил сказал настойчиво:

— Октарас, опомнись. Что ты говоришь?

— Небеса надоумили нашего вождя, — сказал Октарасликующе, — задержаться у костра со старыми воинами. Он был с вами? Боги избраливас проводниками своей воли! Как хорошо, что вы сумели задержать его у своегокостра!

Агафирс насторожился. Все ощутили неладное. Тарил гордовыпрямился, но спросил быстро:

— А что... что случилось?

Октарас вздохнул, лицо его потемнело.

— Тяжкую плату боги взяли за то, что сохранили тебежизнь, Агафирс. Тем более мы должны довести поход до конца.

— Кто, — голос Агафирса дрогнул, — кто...погиб?

Октарас опустил голову:

— Прости за худые вести. Но... убиты все, кто спал втвоем шатре. Военачальники, что готовили поход в южные страны.

Агафирс взревел, как смертельно раненный зверь. Его пальцыухватились за волосы, рванули. Целые пряди чёрных волос остались в руках. Слезыбрызнули, он закричал в смертельной муке. Полководцы подбежали, Октарасвыхватил его меч и отшвырнул воинам, Панаст пытался обнять, но Агафирс упал наземлю, плакал навзрыд, бил кулаками по земле.

Солнце еще не выглянуло из-за края, но золотые лучи ужеподожгли огненными стрелами облака высоко в небе. Город оставался в глубокойтени, однако с городской стены Окоему хорошо был виден лагерь агафирсов. Тамвсе кишит, как в растревоженном муравейнике. Что стряслось, рассмотреть неудавалось, но ему чудилось, что там словно бы ночью была лютая сеча, некоторыевоины-стражи с особо чуткими ушами уверяли, что ночью из лагеря слышалиськрики, стоны и даже звон оружия.

Окоем вздрогнул, показалось, что с неба упала большая темнаятень. Через несколько мгновений из-за башенки вышел этот странный человек сфигурой воина и печальными зелеными глазами много повидавшего мудреца. Красныеволосы стояли дыбом, лицо измученное, он тяжело дышал, а когда шагнул к Окоему,даже ухватился за каменный зубец стены.

— Откуда ты взялся? — удивился Окоем. — Тутже можно подняться только с этой стороны!

— А я, — ответил Олег хрипло, — уже давноздесь...

— И все еще не можешь отдышаться? — поразилсяОкоем. — Да ты совсем хворый. Почему это умным людям боги не даютздоровья, а на дурнях хоть воду вози?..

— Сам удивляюсь, — признался Олег. Он виноватоулыбнулся. — В боку колет... будто я сто раз вокруг города пробежал. Так ипомереть можно.

Окоем покачал головой:

— Ладно, ты мне зубы не заговаривай. Где ты был?

—Я?

— Ты, вестимо.

— Так ночь же была!

— Ночью тебя как раз искали. Когда война идет, у наснет ночи, понял?

— Понял, — ответил Олег покорно. — А чтостряслось?

— Мы составили письмо к южным властителям земель опомощи. Рассказали, что если Гелония падет, то Агафирс не остановится, а пойдетвоевать их. Словом, если они хотят спастись, должны помочь устоять нам... НоСкиф настаивал, чтобы дали прочесть тебе.

Олег пожал плечами:

— Зачем?

— Вот и я сказал, — ответил Окоем ещераздражённее. — Но Скиф уперся, без тебя он, похоже, ни шагу. Олеготмахнулся:

— Отправляйте как есть. Все равно все решится раньше,чем письмо попадет в нужные руки. Если уж отправлять, то надо было делатьраньше. Ещё когда Агафирс начал стягивать войска в кулак на своих землях...

Со стены очень хорошо было видно, что во вражеском лагеревсе еще царит странная нервозность. Всадники носятся во все стороны, частьшатров за ночь как будто свалила неведомая сила, ставят заново только сейчас,во все стороны вокруг лагеря разосланы летучие отряды...

Один всадник галопом понесся в сторону города. На стенахследили за ним внимательно, кое-кто уже начал натягивать лук. Воин рассерженновсё пришпоривал бедного коня, тот понесся галопом. Однако, не доезжая навыстрел из лука, всадник резко остановил коня, подняв его на дыбы, прокричалстрашным голосом:

— Не спасут вас проклятые колдуны!.. Мы все равно сровняемс землей это проклятое место!.. А вы все ответите за кровь наших лучших людей!

— О чем это он? — пробормотал Окоем озадаченно. Онпосмотрел на Олега, тот молчал, зеленые глаза бесстрастно следили за всадником.Лицо глашатая от бешенства стало багровым, на шее и даже на лбу вздувалисьтолстые синие жилы. Его трясло, он бессильно дергал повод, глаза сверкали, а вуголках рта показалась слюна. Со стен что-то прокричали. Всадник привстал настременах, погрозил кулаком.

— Наш доблестный вождь... наш Агафирс, — прооралон дико, — сказал, что за сегодняшнюю ночь вы заплатите кровавую цену!

Окоем уловил, что волхв при последних словах словно бызастыл, даже дыхание остановилось. В зеленых глазах росли удивление и злость.

— Что случилось? — спросил Окоем.

— Не понимаю, — прошептал Олег. — Агафирс...жив?

Окоем осмотрел на войско врага, на Олега, снова нарастревоженный лагерь.

— А что с ним могло случиться?

Олег покачал головой, сказал упавшим голосом:

— Да-да, ты прав... Звезды и все такое... Окоем долгосмотрел на лагерь агафирсов, вслушивался, затем его острые глаза прошлись поОлегу, его усталому лицу, рукам, на которых свежие ссадины, испачканной в землеодежде.