Читать книгу "Бутылка для Джинна - Виктор Малашенков"

– Вы, это, в порядке? – прохрипел он, – а то мы, мы, это, сейчас спустимся, вы, как, не против?

– Не против, если у вас вода есть с собой.

Голова скрылась, послышался шепот, а затем удаляющиеся шаги.

– Сейчас принесут воду и, это, как тут можно спуститься? – монах огляделся и недоуменно уставился на меня.

– Прыгай, чего же проще? – Думаю, он меня правильно понял.

– И вы, это, того, прыгнули? – он недоверчиво усмехнулся, а потом с уважением произнес: «О-о-о», когда я показал ему мою многострадальную ногу. – Я сейчас, за доктором и веревкой, потерпите немного.

Вот так меняется ситуация. Если верить своим глазам и ушам, то ко мне не относились враждебно, даже наоборот, поэтому я срочно перестал все понимать и представил событиям развиваться так, как им хотелось. Я привалился спиной к круглой стенке и отключился, невзирая на боль в ноге.

Когда я очнулся, вокруг меня собралось столько монахов, что, казалось, будто они заняли собой весь тоннель. Очнулся я, надо признаться, принудительно, мне попросту сунули под нос какую-то вонючую бяку, от которой перехватило дыхание. Толстый монах стал ощупывать мою больную ногу, что не доставило мне удовольствия, больно все-таки. Не могли додуматься потом меня разбудить, после перевязки. Затем он смазал ногу чем-то не менее вонючим и крепко обмотал плотными тряпками. Сверху передали носилки и меня бережно пересадили на них. Все это делалось молча, но с должным вниманием. Неужели они все молчат из-за того, что языки…

Наконец, вся братия двинулась по тоннелю, не исключая и доктора. Носилки расположили в конце процессии, поэтому мне впереди ничего не было видно, кроме голов монашеских. Теперь я представляю, как это выглядело во времена мрачного средневековья, не хватало факелов или свечей. По оттопыривающимся сутанам можно было судить о том, что монахи поголовно вооружены. Кого им здесь бояться, не меня же. Нечистую силу обычным оружием не убьешь. Ладно, подождем да поглядим.

Поскольку смотреть было особенно не на что, я потихоньку прихлебывал из бутылки что-то слегка хмельное и мне, скажу честно, было неплохо. Перед нами открывались дверь за дверью, но только тогда, когда прочитывался вслух текст, выбитый на двери, затем следовал щелчок и двери открывались автоматически. Я порадовался двум вещам, во-первых, среди них оказался человек с нормальной речью, во-вторых, то, что я иду не сам, и мне не приходится разгадывать эти ребусы. Мысль, что я мог бы умереть возле первой же двери, я постарался отогнать подальше. Но это еще не все. Как оказалось, все было значительно сложнее. Первая дверь открылась без труда. Вторая оказалась более капризной. Старший монах, тот, который читал тексты, повторил дважды то, что написано на двери, но это не помогало. Тогда и мне стало любопытно. На мой вопрос монах ответил, что на дверях написаны притчи о добродетелях, которыми должен обладать человек, входящий внутрь. Внимательно посмотрев на меня, старший приказал отнести носилки подальше от двери, но ничего не случилось. Тогда стали по очереди отходить монахи и, в конце концов, дверь отворилась. Не передать смущение того монаха, которого дверь не пропустила. Капюшон скрыл его лицо, но по фигуре можно было судить, как он расстроен и унижен.

Такая процедура повторялась возле каждой двери, когда отсеивалось не меньше одного монаха, а иногда и целые группы оставались по ту сторону. Старший только сокрушенно качал седой головой. В конце этого процесса через оставшиеся двери смогли проходить только двое, я, опирающийся на седого монаха и, как вы понимаете, он сам. Я был удивлен не меньше его, но удивлялись, по-моему только одному обстоятельству – как получилось, что смог пройти и я. Толпа сзади гудела, то ли озабоченно, то ли недовольно.

Пред нами оставались только дверь направо с надписью «Осторожно, посторонним вход воспрещен» и прямо располагалась дверь без надписи вообще. Я явно чувствовал себя посторонним, поэтому жестом предложил моему спутнику открыть дверь напротив. Бесполезно, дверь закрыта наглухо. Оставалось только идти направо. На мой жест монах ответил той же любезностью, мол, я культурный, поэтому пройду после вас. Ну, если у себя такой почти святой по их понятиям монах может быть посторонним, то что же тут попишешь? Я отодвинул его в сторону и, хромая, подошел к двери.

– Какой кошмар, – вырвалось у меня, когда мне, наконец, удалось открыть дверь, не открывавшуюся много лет и заглянуть внутрь помещения.

По количеству электронной техники это огромный зал напоминал комплекс управления полетами в космос, не меньше. Любая другая область деятельности человека, кроме искусственного интеллекта, не требует этого набора. Но, если это действительно так, то почему нет кораблей, где-то же они должны были быть.

Я забыл о боли и засуетился в поисках соответствующего указателя. Куда там, их здесь многие тысячи и без надписей, а со значками. Специалист нужен, да где его взять? Сколько веков прошло, как же это все вообще не рассыпалось, да и сможет ли это все функционировать?

По всей видимости, я невольно включил общий рубильник, когда висел в пасти чудища, поэтому сейчас все находилось в полной готовности к использованию, только нажимай на клавиши и – полный вперед! Невдалеке я увидел нечто похожее на компьютер и с облегчением увидел на клавишах буквы алфавита. Это уже полегче, разберемся.

Я вышел в коридор и пригласил зайти монаха, все еще не решавшегося переступить через порог, стараясь не выпускать из виду его лицо, чтобы хоть как-то определить его реакцию, новое это все для него или нет. Мои надежды оправдались.

– О-о-о-о! – вырвалось у монаха, и челюсть его отвисла. Он смотрел на оборудование, я смотрел на монаха, и так могло продолжаться бесконечно.

– Уважаемый, может быть, мы с вами поговорим обо всех наших делах, или вы так и будете играть со мной в кошки-мышки?

– О, да, конечно, теперь мы можем вам кое-что объяснить, – медленно произнес он.

– Кое-что меня не устраивает, вы понимаете, о чем я говорю? – что-то очень мрачное начало выходить у меня из глубины души, – вы меня использовали, а теперь хотите отделаться этим вашим кое-что?

– Видите ли, еще не все…

– Ах, еще не все я для вас сделал, не так ли? – на моем месте не каждый бы удержался, чтобы не придушить этого… подлеца, скажем помягче. – И чего же вам еще не хватает?

Монах понял, что нечаянно подтвердил мои догадки, и на его лице появилось такое мучительное выражение, что мне почему-то стало его жалко. По крайней мере, теперь я начал кое-что понимать.

Я бесцеремонно взял монаха под руку и подвел к столу, за которым стояло несколько стульев.

– Послушайте, ведь вам надо отдохнуть и подлечиться, прежде чем… – он снова осекся.

– Ну, уж нет, господа хорошие, пока я не услышу вашу исповедь, мы отсюда не выйдем, – я постарался натянуть на свою бесподобную физиономию маску пострашнее и для большей убедительности выпучил глаза. При природной красоте Маркуса этого оказалось достаточно, чтобы монах плюхнулся в кресло.