Читать книгу "Ричард Длинные Руки - штатгалтер - Гай Юлий Орловский"

– А это при чем?

– Ради уродливой, – сказал он со знанием дела, – ты не стал бы дергаться.

– Глупости, – возразил я. – Она прекрасно поет, так меня заверили. Это значит, не просто красивая, а прекрасная!.. Прима-балерина. Нет, прима-вокалистка. А на внешность можно и глаза закрыть.

– Или на лицо платок набросить, – согласился он. – Тебе помощь нужна?

– Сам управлюсь, – ответил я без уверенности. – И без намеков, лорд Азазель. Не нужна мне помощь в таких делах!

Он сказал поспешно:

– Нет-нет, я имел в виду помощь по спасению.

– Спасибо, – ответил я. – Вы лучше тут побдите, сэр. Эта певунья – существо высокодуховное, а вы грубы и циничны, дорогой сэр Азазель!

Он охнул:

– Что, даже больше вас, прелюбезный сэр?

– Я могу быть и высоконравственным, – возразил я с достоинством. – А вот вам не дано.

– А как это, – спросил он, – высоконравственным?

– Ну это, – начал я уверенно, запнулся, сказал с досадой: – В общем, я представляю себе это состояние вполне отчетливо, читал о нем, так что вообще-то могу, хотя пока еще и не пробовал. Жизнь такая, мы же приспосабливаемся к ней, одновременно приспосабливая и ее под себя!

Он протянул медленно:

– Да, люди пошли еще те… Знал бы Люцифер, что так рванетесь…

– И что?

Он пожал плечами.

– Не знаю. Может быть, не рискнул бы. Все-таки он так вроде бы указывал на глупость Творца и восстал против его самодурства. За справедливость!

– Все равно бы попер, – сказал я. – Это вы рогатились из идейных соображений, а он совершал переворот в личных и весьма корыстных целях. Потому при общем обломе каждый отвечает за себя, и вина у всех разная, это простая истина, хотя ее напрасно втолковывали туповатому Томлинсону.

– Если что, – напомнил Азазель, – зови! Я не настолько гордый.

– Бобик, – сказал я, – нюхай. Хоть тут и нет соплей, у высокодуховных откуда они, но тебе же немного надо?.. Даже я слышу женский, подумать только, запах…

Бобик понюхал, посмотрел на меня с вопросом в глазах.

– Начнем от места похищения, – решил я. – Возьмем след, найдем и покараем злодея. Если получится, спасем и вернем взад прима-хористку. Все понял?.. Спокойной ночи, Азазель. Смотрите, вон та свеча плохо держится. Упадет на ковер, погибнете в пожаре…

Во дворе уже глухая ночь, но ясная, безоблачная, на темном небосводе с одной стороны бледная луна. Багровый диск Маркуса упорно стремится к центру, а россыпь звездочек лишь оттеняет интеллигентность луны и грубый солдафонский напор инозвездной твари.

Конюхи вывели Зайчика, я поднялся в седло и вскинул руку в небрежном прощании в сторону балкона. Азазель помахал в ответ.

Бобик подпрыгнул, красиво развернулся в высшей точке, это выглядит эффектно, хоть и непонятно, понесся длинными прыжками в сторону собора.

В самом деле, мелькнула мысль, понимает больше, чем о нем знаю. Умница моя ушастая. Только умнеть не хочет, ему больше нравится жить в беспечной радости. Знает, умным все не в радость и за все горько.

Бобик за пару сот ярдов от собора резко остановился, подпрыгнул, нюхая воздух, возбужденно взвизгнул.

– Поймал? – спросил я радостно. – Погнали!

Зайчик вслед за черным соперником на мою любовь тоже вытянул шею в стремительной скачке, и дальше ускоряющийся грохот копыт, теплый встречный ветер не зло, но настойчиво попытался остановить или хотя бы задержать, мир быстро мчится навстречу, мелькая по бокам и пропадая там сзади в ночи.

Какое счастье, что похитил не ангел, а всего лишь маг. Хотя это не обязательно значит, что вовлеченных в заговор ангелов мало или что они уже кончились. Те, кто все замыслил, точно не бегают, как дураки с высунутыми языками, и не стараются сделать все своими руками. И привлекли народу как можно больше. Кого-то на добровольной основе, подсунув идею, что нужно уничтожить тех, кто смеет противиться карающей руке Господа, а кому-то пообещав высокое покровительство и преференции.

Мчаться в указанном отцом Дитрихом направлении пришлось недолго: никакой маг не унесет тяжелую добычу на другой конец земли. Минут через пять Бобик обогнул небольшую гряду скал, и за ними открылась почти отвесная стена, сильно изрезанная трещинами и кавернами.

Бобик повел носом, ловя запахи, решительно ринулся в сторону пары трещин. Вблизи одной бродит оседланный конь с оборванным поводом, брезгливо нюхает камни.

Увидев нас, в испуге отбежал, но не помчался прочь, а остановился в настороженности, каждое мгновение готовый ринуться со всех ног.

Бобик, не обращая на него внимания, остановился у трещины, понюхал и только сунулся в одну, как я рявкнул:

– Стоять! Это тебе не на кухню.

Зайчик злорадно фыркнул, Бобик обиженно оглянулся, но я покинул седло и, обнажив меч Вельзевула, двинулся в щель. Постепенно она расширяется, горы хоть состоят из камня, но с возрастом, как и деревья, обзаводятся дуплами. И так же, как и в дуплах, что со временем расширяются, в пещерах кто-то да поселяется.

Сперва это выводок летучих мышей, потом мелкие зверьки, лисы, волчья стая, медведь, а в конце концов, если достаточно просторная, то поселится и дракон, а то и целое семейство.

Но хуже всего, когда пещеру облюбовывает разбойничья шайка. Выкурить трудновато: защищаться от наступающих легко, кроме того, еще и пару запасных выходов приготавливают вдали от основного входа…

Бобик шел сзади и сердито сопел в спину. Зайчика пришлось оставить, кони не привыкли на коленях, это мы с Бобиком, если надо, там, где дракон не проползет и арбогастр где не промчится, герой на пузе проползет, и ничего с ним не случится…

– Тихо, – сказал я. – Не хрюкай. Слышишь?

Он попытался протиснуться мимо меня вперед, едва не размазав сюзерена по каменной стене, но я ухватил за холку, удержал и отпихнул за спину.

– Слушай оттуда, – велел я. – И нюхай… Да не меня, морда нахальная.

Ход становился цивильнее, уже и я начал улавливать вроде бы нечто женское, феромоны какие-то. Затем ход резко расширился и вывел в просторную пещеру, где на той стороне вверх ведут прекрасно вытесанные ступеньки, что скрываются за поворотом стены.

– Жди здесь, – сказал я. – Ты же не попугай, чтобы ходить по лестницам? Ну вот, сядь и жди.

Пещеру я пробежал под стеночкой, а там, ступая на цыпочках, начал подниматься, постоянно вслушиваясь. Однако это снаружи то ветер шумнет, то пролетающая ворона так каркнет, что присядешь в испуге, а здесь все тихо, как в могиле, и я поднялся примерно на пару этажей, открылась пещера, но ступеньки повели выше.

Я хотел было пойти дальше, но в пещере нечто звякнуло металлическим, донесся глубокий вздох. Осторожно вытянув шею, я заглянул, насторожился.