Читать книгу "Большая охота - Андрей Мартьянов"

Англичанину повезло. Неф «Святая Анна» под флагом Генуи собирался отвалить от пристани сегодня с вечерним отливом – то есть через несколько часов. Пассажирами «Анны» были несколько молодых баронов из Прованса со своими дружинами, и соотечественники Гая, спешившие вдогонку войску Ричарда. Мессир Гисборн, за которым носильщики волочили драгоценную поклажу, поднялся по качающимся сходням на борт, без всякого сожаления бросив прощальный взгляд на суматошный приморский город. Интересно, Мак-Лауд уже обнаружил пропажу или еще нет? Как бы шотландцу не взбрело в голову отыграться на молодой паре – обвинить в пособничестве Гаю или просто сорвать на них злость…

* * *

Утверждение, что ракушки-виолеты чрезвычайно способствуют взаимной страсти, оказалось совершенно истинным. Франческо еще с трудом помнил, как они поднимались по лестнице и как он запирал дверь, утопая в сладком дурмане сияющих глаз Бьянки. Его Бьянки – отныне и до смерти. Теперь никто не сможет отобрать ее у него, предъявить на нее свои права. Такого не могло быть, все законы существования мира противоречили подобному вопиющему нестроению – но обеты принесены, Церковь освятила их брак, и девица из страшного замка Ренн принадлежит ему.

Как и в памятной прецептории Безье, молодых людей неодолимой силой бросило друг к другу, увлекая в круговорот сплетающихся рук и соединившихся губ. Бурлившие в крови желания, поневоле сдерживаемые во время путешествия, теперь вырвались на свободу, торопясь наверстать свое. Гостиничная кровать обратилась лодкой, качающейся на огромных волнах, а мир вокруг сокрушенно покачал головой и отошел в сторону, дабы не мешать.

И только когда Франческо в четвертый раз в упоительной схватке одержал верх над подругой (или она над ним, какая разница?..), а покорившаяся Бьянка умиротворенно и нежно постанывала в его объятиях, только тогда замедлившееся время с недовольным кряхтением продолжило свой бесконечный путь дальше.

В маленьких подслеповатых окнах горело склоняющееся к горизонту солнце, пятная комнату длинными оранжевыми полосами. Новоиспеченные супруги, убрав с глаз долой следы недавнего беспорядка и одевшись, чинно сидели на кровати, передавая из рук в руки кувшин с молодым вином. Начавшийся еще на улицах Марселя серьезный разговор об участи молодоженов то и дело прерывался долгими поцелуями – это немудреное занятие еще не успело им надоесть и казалось чрезвычайно занимательным.

– Слушай, что я придумал, – поделился соображениями Франческо, с трудом заставив себя оторваться от теплых и требовательных губ подруги. – Мы можем рискнуть и вернуться в Ренн…

– Нас там заживо съедят, – в неподдельном ужасе замахала руками Бланка. – Нет-нет, об этом и речи быть не может! Разве что года через два-три…

– Тогда поехали ко мне, в Ассизи, – предложил Франческо. – Родители, конечно, поворчат для приличия, но быстро простят и с радостью примут нас в семью. Ты им наверняка понравишься!

– Не уверена… Пойми меня правильно и не обижайся, – девушка поджала ноги и обхватила их руками, – я очень тебя люблю, но все-таки хотелось бы знать – что представляет из себя твоя семья?

– Н-ну… – молодой человек пребывал в затруднении, – мой отец, мессир Пьетро, заправляет в цехе сукновалов нашего города, а матушка ведет хозяйство… Они достойные, уважаемые люди, хотя отец порой бывает… как бы это сказать… излишне строг, а матушка – чрезмерно хлопотлива и богобоязненна.

Лицо Бланки выразило вежливую заинтересованность. Если она и заблуждалась касательно происхождения и былой жизни своего избранника, то лишь самую малость. Франческо же прекрасно представлял: Бьянку можно затащить в провинциальный итальянский городишко только насильно, в цепях и железной клетке. А жаль. Наивная мечта вернуться в родной городок с красавицей женой, разбогатевшим и прославившимся, была все еще жива и порой давала о себе знать.

– Еще можно обратиться с просьбой о помощи к компаньонам моего отца, – эта идея Франческо совершенно не нравилась, но у них с Бьянкой не то положение, чтобы привередничать. – Я знаю нескольких, живущих в этом городе. Если я буду достаточно убедителен, может, для меня сыщется местечко…

– Приказчиком в лавке, младшим подмастерьем или мальчиком на побегушках, – грустно завершила фразу Бланка. – То самое, от чего ты пытался сбежать. Нет, такой жертвы я от тебя принять не могу.

Снаружи в дверь грянулось чье-то тяжелое тело и сильно заплетающимся языком воззвало:

– Маго, пышечка моя, открой! Маго, шлюха, открывай, кому говорю! Душа горит, мочи нет!

– Не здесь никакой Маго, – раздраженно крикнул итальянец. – Нет и не было! Ищи в другом месте!

В коридоре потоптались, обдумывая услышанное, и поплелись дальше, продолжая окликать неведомую Маго. Бланка недовольно скривилась: жизнь в Ренне не подготовила ее к встрече с вольными городскими нравами, и урожденная де Транкавель испытывала брезгливость всякий раз, когда сталкивалась с непритязательностью простецов. К тому же она никак не могла привыкнуть к новому для себя обстоятельству. Она больше не была дочерью грозного Железного Бертрана, став всего-навсего молодой женой торговца из Италии – коего за пределами родных краев, может, презирали самую малость меньше, чем крещеного еврея.

– Как же нам быть, Франческо? Куда податься?

«В Святую Землю».

Тихий, твердый, хотя и еле слышный голосок в последние бурные дни не баловал Франческо своим вмешательством. Собственно, он хранил молчание с того самого момента, когда четверо искателей приключений поневоле выбрались из обманчивых подземелий Ренн-ле-Шато. Однако Франческо не забыл увиденное там, картины еще не наступившего будущего и никогда не существовавшего прошлого, возникшие на грани яви и небытия. Он помнил бескрайнее поле изжелта-белых костей, истлевающих под пепельным, лишенным привычной лазури небом, помнил шелест бестелесных голосов и возникшее тогда стойкое убеждение: «Мне надлежит свершить в этом мире нечто важное».

Кроме того, имелась еще одна веская причина побывать в городе Гроба Господня. Ни Франческо, ни Бланка не возвращались в своих разговорах к жуткой ночи в Камаргских болотах – хотя оба не избыли случившегося из памяти.

«Любой грешник, принесший свое моление к стенам Иерусалима, будет прощен. Нуждающийся в защите и помощи Господа обретет ее, страждущий исцелится, а утративший веру вновь обретет ее», – так говорили проповедники, и мессир Бернардоне верил этим словам. Всемогущий Господь защитит Бьянку, очистит ее душу от скверны Ренна, и тогда… Тогда все будет хорошо.

– Мы отправимся в Святую Землю, – отчетливо выговорил молодой человек.

Бьянка склонила голову набок, но ожидаемого града возражений не последовало. Напротив, законная половина семейства Бернардоне раздумчиво протянула:

– Несколько неожиданный поворот… Знаешь, дома я частенько слышала разговоры о том, что Крестовый поход – неплохой шанс для безвестных, но предприимчивых. Но я также слышала кое-что иное, – она нахмурилась, – по общему решению королей Англии, Франции и Римской империи к участию в великом паломничестве допускают лишь тех, кто обладает хотя бы небольшим состоянием. Тех, кто может подтвердить заемным письмом или рескриптом королевского сборщика налогов – названный человек в силах обеспечить себе содержание не менее тридцати безантов в месяц, причем на длительный, не меньше года, срок. Уж извини, у нас нет таких средств. Тем золотом, что подарили нам господа рыцари, мы сможем только оплатить место на корабле до Сицилии. Разве что твои соотечественники проникнутся сочувствием к твоим высоким замыслам и пожертвуют толикой своих богатств.