Читать книгу "Яды: полная история: от мышьяка до «Новичка» - Кирилл Привалов"

Стало понятно, что «следаки» имели дело с сильнейшим, ранее не используемым ядом, судмедэксперты уклончиво назвали его «неизвестным веществом». И, согласно материалам дела, первым и одним из основных показателей его воздействия стало «снижение уровня холинэстеразы в крови». Холинэстераза – жизненно важный фермент, который участвует в передаче нервных импульсов. При отсутствии свободной холинэстеразы в организме наступает практически полный паралич всех основных функций жизнедеятельности… Кто из нас тогда, в «лихие девяностые», мог бы подумать, что термин «холинэстераза» вскоре прочно войдет в наш тезаурус в связи с банализацией «Новичка»?

Однако где он, этот убойный яд, был в кабинете Кивелиди размещен, как спрятан? Сопоставляя факты, сыщики определили, что отравляющее вещество было нанесено на… слуховое отверстие телефонной трубки! Бизнесмен получал минидозу яда каждый раз, когда брал телефон: вибрирующая мембрана распространяла частицы вредоносного вещества, которые постепенно – все в большем количестве – проникали через поры в коже в организм Кивелиди. Бизнесмен к тому же надышался парами высокотоксичного фосфорорганического вещества, когда говорил по телефону, а его секретарь отравилась, стирая с аппарата пыль.

Уж не о таком ли яде заявлял адвокат Михаил Трепашкин, экс-офицер ФСБ, осужденный в 2004 году за разглашение гостайны? В одном из своих писем из колонии в Нижнем Тагиле он писал: «Эти яды не оставляют следов в организме. Чаще всего врачи при вскрытии тел отравленных констатируют сердечную недостаточность. Яд обычно наносится аэрозолем или кисточкой на руль и дверные ручки автомобиля, в месте, где работает кондиционер, на телефонные трубки и т. д.». По утверждению Трепашкина, в арсенале спецслужб имеется, по меньшей мере, десять видов ядов различного действия – через дыхательные пути, кожу рук, слизистую глаз.

Через три дня после того, как банкир внезапно оказался в коме, в его кабинете в «Росбизнесбанке» при участии экспертно-криминалистического управления ГУВД Москвы начали брать пробы – так называемые «смывы» – с поверхностей предметов, чтобы затем определить, есть ли на них следы отравляющих веществ. Пробы брали с рабочего стола, телефонов и личных вещей. Следствие понимало: где-то на поверхностях, к которым прикасались пострадавшие, должно быть вещество, подавляющее холинэстеразу, – ее ингибитор. Изъяли всё – от тарелок до половых тряпок, взяли пробы даже пыли со шкафов, даже воздуха… Образцы отправили на исследование в пять ведущих экспертных учреждений страны (Военную академию химзащиты, криминалистическую лабораторию ФСБ, Экспертно-криминалистический центр МВД, лабораторию экотоксикологии Института проблем экологии и эволюции РАН и Государственный НИИ органической химии и технологии). В то же время московский центр санэпиднадзора изучал, насколько вредны отделочные материалы и мебель в кабинете банкира. Следы азотсодержащего фосфорорганического вещества, которое теоретически могло обладать мощным антихолинэстеразным действием, нашли. Но с его точным определением возникли проблемы – данных о таких веществах в то время еще не было.

«Определить физические и химические свойства выявленного вещества не представляется возможным ввиду его крайне малого количества», – заключил специалист Экспертно-криминалистического центра МВД (ЭКЦ МВД). И Военная академия химзащиты установила следы «сильнодействующего ядовитого вещества с выраженной антихолинэстеразной активностью». Но какого именно, сообщить не смогла. Сведений о таком веществе не было «в существующей справочной литературе и базах данных». В военной академии даже пытались синтезировать аналог выявленного вещества. Но при испытании на лошади и кроликах не выявили у него высокой антихолинэстеразной активности: лошадь и кролики не пострадали.

И тут необходимо отметить, что фосфорорганическое отравляющее вещество действует особым образом. Если его доза была незначительной и человек выжил, отдаленный эффект может и вовсе не походить на отравление. И чем больше проходит времени, тем меньше шансов доказать отравление этим ядом-хамелеоном. Так в ходе допроса по делу об отравлении Кивелиди сообщал Виктор Шульга, в то время – начальник лаборатории государственного института органической химии и технологии, филиалы которого тоже были причастны к разработке «Новичка». Токсиколог объяснил, что со временем признаки поражения боевым фосфорорганическим отравляющим веществом «могут быть отнесены в равной степени и к возрастным изменениям, и к каким-либо заболеваниям и т. д.»

Заметки на полях

Серьезные сердечные и гипертонические приступы может вызвать вещество под названием «антабус», или «тетурам». Этот продаваемый в аптеках по рецепту препарат для лечения от алкогольной зависимости сам по себе не ядовит. Он, например, входит в состав так называемых «торпед» – капсул, которые вшивают под кожу пациентам-алкоголикам. Однако в сочетании с малейшим количеством спиртного антабус вызывает острую сердечную недостаточность. Смертельная доза при концентрации алкоголя в крови в один процент – всего один грамм.

Хорошо помню эти тягостные летние дни: смертельный яд убивал, казалось бы, где-то далеко-далеко, но меня все равно не покидало ощущение, что – образно говоря – пули летят и ложатся где-то совсем рядом. Я позвонил близкому другу, который немало лет проработал в команде Кивелиди:

– Послушай, даже идиоту ясно, что Ивана отравил кто-то из своих, из близких. Кто, как ты думаешь?

Товарищ долго не сомневался:

– Хуцик, кто еще? Володя Хуцишвили (его прозвали в окружении банкира Хуциком. – К.П.) – член совета директоров «Росбизнесбанка» и заместитель генерального директора компании «Интерагро», грузинский земляк Ивана. В последнее время они с Кивеледи, некогда хорошие друзья, были на ножах. Иван, постоянно нуждавшийся в деньгах для его политических амбиций, планировал дополнительную эмиссию акций банка, а это существенно снизило бы долю Хуцика в уставном фонде. Кроме того, Владимир Хуцишвили задолжал Кивелиди немалую сумму… К тому же ребята говорят, что Хуцик заходил в кабинет Ивана за два часа перед тем, как он и его помощница Зара пришли на работу.

Честно говоря, я тогда не поверил. Я не раз встречался с Хуцишвили, который производил на меня впечатление симпатичного, улыбчивого южанина с лукавым взглядом. Но разве преступники внешне чем-то отличаются от остальных людей? На шее опознавательных ярлыков убийцы не носят… И все равно я не поверил. Следствие, однако, уверенно шло по радиоактивному следу, который привел к Владимиру Хуцишвили.

Его арестовали на тридцать суток. Но связать Хуцика и яд у следствия не получилось: было неясно, как именно отравляющее вещество к Хуцишвили попало. Подозреваемого пришлось отпустить из-за отсутствия доказательств. (Его адвокат Борис Кузнецов, вынужденный позднее сбежать в Америку, работал на славу: он выдвинул версию, что Кивелиди, слишком политически амбициозного, отравили люди с Лубянки.) Но через четыре года следователи, наконец, смогли найти свидетеля, который признался: именно он продал бизнесмену яд. Хуцишвили, каким-то образом узнав об этом, тут же уехал из России. А прокуратура через несколько недель отрапортовала, что убийство Кивелиди раскрыто, и заочно предъявила Хуцишвили обвинение.